Час до конца сентября

– Так девушка такая, ладненькая, симпатичная, по-моему, я ее в ювелирном отделе в райцентре видела. В красном костюме.

Девушки переглянулись.

– Так вот это и есть невеста главврача, - резюмировала Азаля.

– Ох, епт!
– вырвалось у Марии.

– А мы о чем.

Когда дружной стайкой девушки спустились со второго этажа, прибрав столы, будто и не было маленького фуршета, разбежались, кто куда по залу среди танцующих пар, Ира прошла за сцену, намереваясь забрать сигареты и постоять на крыльце в одиночестве.

Вдруг из-за портьеры, закрывающей склад, молнией выметнулась мужская рука, схватила ее за запястье, дернула к себе. Ира не удержалась на ногах, с размаху впечатавшись в мужчину, не успев даже пискнуть. Удержал, прижал к стене, закрыл собой. От поцелуя свело скулы, но оба не замечали, что делают друг другу больно, подчиняя разум химии тел.

– Давай сбежим, на одну ночь, к черту все, только одну ночь, прошу…

Челлендж с тазиком воды - ерунда по сравнению с таким предложением. Даже не любовницей. Шлюхой на одну ночь.

В ведро с ледяной водой щедро накидал грязи и ухнул ей на голову.

Без пяти минут чужой муж.

Так сама только что целовала его взахлеб, прижимаясь отчаянно, какого отношения к ней ожидала? Шлюшка на одну ночь и есть, последнее развлечение перед счастливой семейной жизнью.

– Побежали, - шагнула она по стене в сторону выхода.

– Иди к моей машине, я сейчас, - обрадованный ее согласием, не заметил подвоха.
– Вот, ключи возьми. Черт, калитка заколочена…

Ира взяла ключи, выскользнула из комнатки. Ну что ж, Решад Маратович, пешком походить тоже полезно.

Гордо подняв голову, прошла через зал к выходу.

– Ирочка, любовь моя, ты куда?
– Костя перехватил ее у двери, обеспокоенно заглянул в лицо.

– Каблук шатается, сбегаю, обувь переодену, я быстро.

– С тобой, может, сходить?

– Нет, Кость, я мигом, - вымученно улыбнулась ухажеру. Не понял, что она дала отставку, или не захотел, решив, что пошутила.
– Пожалуйста, не ходи за мной.

Через полчаса максимум оба будут бегать по поселку в поисках, где-то нужно отсидеться до утра. Нелепая ситуация…

Она толкнула дверь, вылетела на улицу, чуть не сбив с ног Лешу:

– Иришка, ты уже уходишь?

– Лешик, сейчас ничего не спрашивай, дай ключи от твоей полиции, пожалуйста!
– выпалила она.

Глаза ее лихорадочно блестели в темноте так, что друг, не задавая вопросов, сунул руку в карман, вытащил связку ключей:

– Вот этим откроешь дверь, свет я оставил на всякий случай, выключи, чуть позже постучусь три-два-три. Я тебя не видел?

– Ты меня не видел.

Осторожно выскользнул из-за портьеры, оглянулся - никого. С какого перепугу он стал прятаться? От пуль не прятался, а тут - от чужих глаз… Позорище. Ребенка обеспечит, тот ни в чем не будет нуждаться, мать его - тоже, но как жить с ней… Только бы сейчас увидеть рыжую, сказать, наконец, что хотел, и пусть осуждают люди, не прилипнет.

Вышел на улицу, вдохнул воздух, напоенный прошедшим ливнем, быстрым шагом ушел по тропинке к своему дому, стараясь ступать по мокрой траве, а не в расхлябанную дождем тропку. Ее дом стоял темным, ни пятнышка света, закрыта калитка. Решад ускорил шаг, зашел на свой участок. В комнате матери приглушенно горит ночник, с Танюшкой, наверняка, читают перед сном. Машина, как оставил, не в гараже, а под навесом. Вот только никого рядом нет.

В надежде обошел несколько раз автомобиль, гараж, заглянул в дом. Нет никого, даже трава не примята. Вернулся к ее калитке, просунул руку к щеколде, откинул, но дверь не поддалась, заперта на ключ. Перемахнул через забор, какой там забор, одно название, заглянул на террасу, подергал двери. Закрыто, и Шлимана не слышно. Для успокоения потянул и зимнюю дверь, нет, не поддалась. Набрал номер. «Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны доступа сети»…

– Натусь, привет, Ира с тобой? Нет? Спасибо, нет, все в порядке, не переживай.

– Светик, около тебя там рыжей не видно? Нет? Ладно.

– Леший, Ирку не видел? Да так, интересуюсь. Нет? Бывай.

– Мам, не разбудил? Слушай, а соседка к нам сейчас не заходила? Нет? Поговорить со мной хочешь? Давай завтра, хорошо? Спокойной ночи.

– Альбертовна, поищи там рыжую, не видно? Да я ей ключи от машины дал, забрать бы. Нет? Не слышу, музыка у тебя орет. Нет ее? Ладно.

Осталось позвонить одному человеку, кто мог бы ее видеть. Или сейчас быть рядом. Кащей…

Только он подумал про друга, как у калитки показался лис хитрый, проделал те же манипуляции со щеколдой. Решад прижался к стене, слившись в темноте с цветом дома. Костя перемахнул через заборчик, повторил его маршрут с тем же успехом. Достал телефон. «Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны доступа сети».

Подошел к Хаммеру, подергал дверь, заглянул в окно. Шиш тебе, Кащей, брат кровный…

Ушел. Побродил еще у его дома, но внутрь заходить не стал. После прошел мимо, обратно к клубу.

Ищи-ищи, родной.

Но где она может быть? Где появлялась чаще всего в последнее время?

Вдруг, как жаром обдало. Так в больнице же, у Леонида Матвеевича! Ну и что, что поздно, пересидеть могла именно там, где вряд ли кто подумает искать.

Быстро, стараясь держаться в тени, пошел следом за соперником, но свернул в кусты у больничного забора, пролез, согнувшись в три погибели, через дыру в сетке-рабице. На днях просил завхоза затянуть лаз, а сейчас поблагодарил старика за медлительность. Прошел через приемный покой, заглянул в ординаторскую - пусто.

Поднялся на второй этаж. В палате у Агути на стульях чинно сидели подростки, бережно отставив загипсованные, разрисованные уже, конечности, жевали бутерброды, шумно прихлебывая чай. Славик хозяйничал у стола, чистил деду и детям бананы. Назар, удобно устроившись на открытом подоконнике, резко затушил сигарету, увидев начальство.

– Доброго вечера, Маратыч, ты чего такой серьезный?
– дед обрадовался еще одному посетителю.
– А мы тут чаек соорудили, Славик вот бутерброды приволок, хочешь? Хош - с рыбкой красной и укропом, хош - с колбаской и огурцом, а, ты как?

– Спасибо, приятного аппетита, Леонид Матвеевич, - улыбнулся Решад бесхитростному приглашению на ужин.
– Я не голоден.

– Ну, как знаешь, в большой семье клювом не щелкают.

– Парни, через час - к себе в палату, носами в подушки, а то завтра родители по тыквам настучат, и, в первую очередь, мне, - пытаясь быть грозным начальником, погладил по беспокойным головам подростков.

Пройдет совсем немного времени, и его ребенок станет таким же, будет лазать по деревьям, прыгать с пирса, носиться по лужам. Его ребенок… А вдруг, девочка? Накрасит ему ногти разноцветным лаком, прицепит заколки на волосы, пока он спит, как однажды нацепляла Танюшка, а он в таком виде сорвался в больницу. Вот было хохоту. Да согласен он на детей, но чтоб были рыжими, пусть бы и через одного. Его дочери пойдут рыжие кудряшки...