Час расплаты

Он сделал много фотографий Рэни Паквин и ее подружек, когда девушки играли пара на пару. Он с ними разговаривал, дал им свои визитные карточки, обещал сегодня вечером принести несколько пробных фото.

Он приехал на теннисные корты, когда стало вечереть. Мужчина чувствовал в себе потребность расслабиться и прочистить мозги. Припарковавшись на автостоянке, Роланд Балленкоа перекинул через плечо ремни курьерской сумки и футляра с фотоаппаратом, а затем направился к центру парка.

Теннисные корты представляли собой лишь часть муниципального спортивного комплекса Оук-Кнолла. Здесь были также плавательные бассейны на открытом воздухе и под крышей, корты для игры в ракетбол, покрытые песком волейбольные площадки, детская игровая площадка размером с акр. По всему парку вились дорожки для тех, кто любит бегать трусцой. В центре комплекса стоял павильон, в котором размещались магазинчики, торгующие разнообразными спортивными товарами.

Место было красивым. Повсюду росли раскидистые дубы, давшие городу свое имя. Это придавало парку особую атмосферу. Подойдя к торговому киоску, Балленкоа купил лимонад и пофлиртовал с девушкой за прилавком. Она была совсем молоденькой. Ее огромные голубые глаза смотрели на мир в немом удивлении. Звали девушку Хизер. Усевшись на скамейке под деревом, мужчина занес информацию в записную книжку.

На территории спортивного комплекса сновали люди разных возрастов. Молодые мамаши с маленькими детьми… Студенты… Молодые служащие, которые старались расслабиться после трудового дня, бегая, плавая или играя в спортивные игры. Жителями Оук-Кнолла также были ушедшие на покой преподаватели и другие работники образования, которые часто посещали спортивный комплекс. Атмосфера здесь царила благодушная, почти праздничная.

Балленкоа нравились людные места. Похоже на Санта-Барбару и на кварталы вокруг Калифорнийского государственного политехнического университета в Сан-Луис-Обиспо. Люди спешат, заняты своими делами, и им дела нет до того, что за ними наблюдают.

Рэни Паквин с подругами появится не раньше чем через час. Неторопливой, почти ленивой походкой он направился к теннисным кортам, время от времени останавливаясь и фотографируя.

Он сделал снимки играющих на детской площадке детей, поговорил с их матерями и раздал свои визитки. Никто, кажется, ничего плохого не заподозрил. Балленкоа старался произвести впечатление дружелюбного и открытого человека. Бейсбольную кепку он надел козырьком назад. Этим мужчина как бы говорил окружающим: «Смотрите, я ничего ни от кого не скрываю». Он знал, что при взгляде на тех, кто надвигает козырек низко на глаза, у посторонних создается впечатление, что этим людям есть что скрывать.

По дороге к теннисным кортам Балленкоа то и дело наводил объектив на спортсменов. Одни играли по-серьезному, другие от безделья, третьи занимались со своими тренерами. Обходя площадки по периметру, мужчина останавливался и снимал отдельных людей… Сначала лицо крупным планом, а затем, еще больше укрупнив план, переходил на отдельные части тел. Балленкоа фотографировал как женщин, так и мужчин, не только молодых, но и пожилых.

Вдруг в объектив его камеры попали две девочки. Они как раз отрабатывали удары со своим тренером-мужчиной. Загорелая девочка в белой юбочке и ярко-розовом топике. Каждый раз, когда она поднимала руку с ракеткой вверх, топик задирался, открывая полоску загорелого живота. Небольшие грудки и невообразимо густые светлые волосы, покрашенные местами в разные оттенки. Лет тринадцать или четырнадцать.

Другая девочка была чуть выше. Черные шорты открывали его взору аппетитные ноги. Черная мужская рубашка с короткими рукавами не заправлена. Она, должно быть, немного старше блондинки. Некоторое время Балленкоа с интересом разглядывал ее тело. Элегантное… гибкое… стройное… сильное… Тело танцовщицы. Чем-то знакомое… Кого-то напоминающее…

Мужчина поднял фотоаппарат. Камера крупным планом показала лицо девушки. Удар молнии пронзил все его тело.

Лесли Лоутон.

Нет. Не Лесли Лоутон. Ее младшая сестра.

Лия.

37

Лорен свернула к спортивному комплексу, со страхом представляя, какой вечер у нее впереди. Ей хотелось бы забрать Лию и просто уехать, забыв о предстоящем ужине с Венди и ее матерью, забыть об Оук-Кнолле, забыть о последних четырех годах ее жизни.

«Я хочу все начать заново», — думала Лорен, прекрасно осознавая, насколько по-детски это звучит.

Как же хорошо быть маленькой! Маленькая девочка не может принимать неправильные решения, так как все решения принимают за нее взрослые.

Но потом она вспомнила о Лии, вспомнила о ее жалобе сегодня утром. А что делать мне? Отсутствие власти над принятием решений не изменит этого факта и последствий, проистекающих из него.

Нельзя бежать из эпицентра мучений. Трагедия, изменившая их жизнь, не забудется. Горе и желание поставить все точки над «і» навсегда останутся злокачественной опухолью. Лишь правосудие сможет хотя бы частично ее удалить.

Заехав на автостоянку возле теннисных кортов, женщина посмотрела в зеркало заднего вида. Ее удивило, что выглядит она куда более «нормальной», чем на самом деле чувствует себя. Лорен стянула волосы в конский хвост и постаралась с помощью макияжа сгладить грубые линии лица.

В прежние дни она надела бы что-нибудь посимпатичнее — открытое платье без рукавов или мягкую летнюю юбку с женственным топиком. В качестве аксессуаров она выбрала бы прикольные старомодные украшения. Яркие массивные камушки из бакелита. [20] Ожерелье и звенящие браслеты. Ее туфли были бы самыми модными.

Господи! Как же она любила туфли! В Санта-Барбаре у нее был целый гардероб с туфлями и сумочками. Теперь ей было все равно. В Оук-Кнолл она привезла лишь три пары туфель. Женщину, которой она прежде была, сдали на хранение. Лорен решила выставить дом, спроектированный для их семьи Лансом, на продажу. Она не могла больше жить в окружении воспоминаний.

20

Бакелит — синтетическая смола. Название дано по имени открывшего ее в 1907 г. американского химика бельгийского происхождения Л. Бакеланда. Используется в ювелирном искусстве для имитации янтаря, шеллака.

Лорен вышла из машины, разгладила складки на рыжевато-коричневых льняных штанах и черной трикотажной рубашке с вязаными манжетами и поясом. Женщина настороженно огляделась, боясь увидеть вдали наблюдающего за нею Грэга Хьювитта. Лорен не сомневалась, что увидит его снова. Он не оставит ее в покое даже после того, как Лорен направила на него дуло пистолета. Если он потрудился приехать сюда, то вряд ли захочет убраться восвояси ни с чем.

Повернувшись, женщина увидела… нет, не Грэга Хьювитта, а автофургон Роланда Балленкоа.

Сердце громко застучало в груди. Теперь она осмотрелась по сторонам с затравленным видом дикого животного, ожидающего приближение хищника. В парке сейчас много людей, которые занимаются своими будничными делами. Никто из них даже не подозревает, что рядом в траве притаилась кобра.

Лорен схватилась за ремешок сумочки и крепче прижала ее к своему бедру. Открыв застежку-молнию, женщина сунула руку внутрь и осторожно прикоснулась к «вальтеру».

В кузове автофургона, кажется, никого не было. Лорен обошла его, стараясь держаться подальше, словно машина была не транспортным средством, а опасным животным. В кузове автофургона мог находиться сам Балленкоа или его следующая жертва.

Затем женщина заставила себя приблизиться, вообразив, что в кузове лежит не кто иной, как Лесли. Полиция предполагала, что Балленкоа мог схватить ее на обочине дороги, а потом, связав и заткнув кляпом рот, запихнул в кузов своего фургона. Эти кошмары мучили Лорен долгими ночами. Во снах она видела страх, застывший в глазах ее беспомощно лежащей дочери.

Она воображала себе ужас человека, сидящего в автофургоне, припаркованном в таком оживленном месте, где вокруг снуют люди, но никто из них не догадывается, что он здесь. Каждая секунда приближала неизбежный момент возвращения чудовища, которое его похитило.