Чаша любви

 – Конечно. Пусть ее принесут ко мне.

Прежде чем оставить комнату, она, как и Лохлан, приблизилась к Бригид, которая стояла на коленях рядом с сестрой, склонив голову. Воплощение Богини подняла край своего шелкового одеяния, стерла им кровь и слезы с лица Бригид. Потом она наклонилась и поцеловала охотницу в щеки, как мать целует дочь.

 – Эпона знает о твоей боли, дитя, и плачет с тобой, – сказала Этейн и заторопилась из комнаты.

Вскоре ее чистый голос уже эхом отлетал от стен главного внутреннего двора. Избранная созывала служанок. Кентавр Дананн, Повелитель камней, вместе с несколькими мужчинами понес тело Найэм в комнату Этейн.

Когда в Большом зале остались только Кухулин, Эльфейм и Бригид, воин присел перед кентаврийкой, чтобы их глаза были на одном уровне. Он услышал, как копыта сестры постукивают по мраморному полу. Она тоже пристроилась рядом.

 – Бригид.

Воин старался говорить спокойным голосом, как мама, хотя его сердце обливалось кровью. Он слишком хорошо понимал ее шок и горе.

 – Бригид, – повторил Ку, и кентаврийка наконец подняла на него глаза. – Пойдем со мной и с Эль. Нам надо покинуть это место, где только что была смерть.

 – Но это мой дом, – произнесла она, с трудом шевеля губами.

 – Да, – быстро сказала Эльфейм. – Так было и всегда будет. Кухулин не предлагает тебе покинуть замок Маккаллан. Он просто хочет увести тебя из этой комнаты. – Эльфейм взяла безвольную руку подруги. – Пойдем к тебе. Винни и моя мама займутся всем остальным.

Бригид широко раскрыла глаза от изумления, уставилась на подругу и спросила:

 – Ты уверена в том, что сказала?

 – Да, – ответила Эль.

Бригид кивнула дважды, но как-то неестественно и судорожно. Она продолжала стискивать руку Эльфейм и пошатнулась.

 – Кухулин, – позвала охотница тихим дрожащим голосом.

 – Я здесь. – Он крепко взял ее за другую руку. – Эль и я не оставим тебя одну.

Она подняла на него глаза и прошептала:

 – Тебе придется простить меня. Сейчас я не могу притворяться, что ты мне не нужен.

 – Все, чего я хочу, – быть рядом с тобой. – Он прижал к губам ее руку, забрызганную кровью.

 – Тебе не удастся от нас избавиться, – сказала Эльфейм.

Бригид, окруженная любовью и преданностью, тяжело, словно сомнамбула, вошла в свою комнату. Эльфейм и Кухулин отпустили ее руки. Она продолжала стоять, словно ожидая, что будет дальше. Брату и сестре казалось, что охотница внезапно потеряла способность понимать, каким должно быть ее следующее действие.

 – Я вся в крови, – проговорила она, удивляясь тому, как странно прозвучал ее голос.

 – Я позабочусь об этом, – успокоила ее Эльфейм и подошла к кувшину и тазу. – Ку, приведи Нару.

Сестра перехватила непокорный взгляд брата, взяла его за руку, заставила подойти к себе ближе и прошептала:

 – Бригид не скажет тебе спасибо, когда вспомнит, что ты стоял и смотрел, как я смывала с нее кровь сестры. – (Кухулин ничего не сказал, закрыл рот и понимающе кивнул.) – Охотнице нужно немного выпить, чтобы заснуть.

 – Да. Конечно, ты права, – согласился воин.

Пока сестра наливала в таз чистую воду, он снова взял Бригид за руку, внимательно посмотрел в ее глаза, полные боли, и вспомнил, что она была рядом с ним, когда они нашли тело Бренны. Потом Кухулин понял, что Бригид оказывалась возле него всегда. Так случилось в те страшные дни, когда Эльфейм была в коме, да и после смерти Бренны. Воину казалось, что все, кого он любил, покинули его. Кентаврийка находилась рядом. Он был так поглощен сперва своим горем, а потом эгоизмом, что не воспринимал этого.

«Хорошо, что я понял это хотя бы теперь. Я тоже не оставлю ее одну».

 – Пойду позову Нару и сразу же вернусь. Эльфейм останется с тобой.

 – Но ты придешь?

 – Конечно, – ответил он, прижал ее руку к своим губам и вышел из комнаты.

Прежде чем Бригид успела осознать его отсутствие, к ней подошла Эльфейм. Подруга стала мокрым полотенцем смывать с нее алые пятна. Она ласково шептала что-то. Впоследствии Бригид не могла сказать, что именно говорила ей предводительница клана. Она запомнила лишь нежные прикосновения рук Эльфейм и прохладное ощущение чистой воды, смывающей с нее то, что текло в жилах Найэм и наполняло ее жизнью.

 – Ну-ка ложись.

Бригид уцепилась за голос подруги. Она повиновалась ему так, словно не имела собственной воли, и позволила Эльфейм отвести себя к пышной перине. Охотница сперва очень медленно опустилась на колени, потом легла. Эльфейм взяла с комода широкую мягкую щетку, потом стала напевать колыбельную без слов и расчесывать длинные серебристые волосы кентаврийки. Эти действия были такими простыми и любящими, что Бригид пришла в себя.

Она глубоко вздохнула. Ее спутанные мысли пробились сквозь пелену боли, упорядочились и в конце концов прояснились. Охотница стала думать о другом.

Первой связной мыслью Бригид было то, что она цела. Ее душа не разрушилась. Она спросила себя, почему так в этом уверена, и ответ пришел незамедлительно. Ей сказали об этом ее кровь, сердце, инстинкт шаманки, от рождения живший в душе.

Следующая мысль походила на холодный нож, проникающий в тело.

«Моя мать умерла».

Это казалось ей невозможным, но сердце, а теперь и разум Бригид знали, что такова правда. Затем ее как лавина затопили болезненные картины и воспоминания.

«Сестра умерла. Она отдала за меня жизнь. Я неправильно думала о ней, а сейчас уже слишком поздно. Я никогда не сумею этого исправить».

 – Если ты винишь себя в ее смерти, то неправа точно так же, как ошибался Кухулин, когда счел себя причиной того, что Бренну убили. – Эльфейм говорила это и продолжала расчесывать волосы Бригид.

 – Как же мне не винить себя?

 – Твоя сестра решила отдать жизнь за то, чтобы предупредить тебя, а через тебя – всю Партолону. Она ясно дала понять, что ни в чем не винила тебя. Если ты будешь ругать себя за случившееся, то тем самым неуважительно отнесешься к ее памяти.

 – Найэм была сильной и смелой, – прерывисто вздохнула охотница.

 – Да, именно такой.

 – Никто никогда не расчесывал мне волосы вот так, – призналась Бригид.

 – Когда я была маленькой, мама делала это всякий раз, когда я чувствовала себя особенно одинокой. Я никогда не понимала, почему так, но мне всегда становилось легче. – Эльфейм вдруг всхлипнула. – Я... я не знала, что сделать, чтобы хоть немного утешить тебя.

Бригид повернула голову и посмотрела на подругу: