Чаша небес

Не стоило забывать, что смонтирован он на платформе, постоянно движущейся относительно Чаши, что следить приходится за крохотными деталями ландшафта… и так далее, и так далее. Сам бы он не осилил и малой толики проблемы.

– Отличная работа, Айян. Я понимаю, как это трудно. Но все же постарайтесь их запинговать.

Айян от неожиданности даже заморгала. Редвинг редко кого-нибудь хвалил.

– Слушаюсь, сэр.

Редвинг кивнул и быстрым, пружинистым шагом (он старательно следил за своей походкой, которая тоже должна была навевать уверенность) преодолел пять метров до главного обзорного экрана капитанской рубки. Полусферу основательно переделали, превратив в сложный многоуровневый дисплей, способный совмещать изображение в реальном времени с тактическими оверлеями. Глядя на бесперечь снующие по экрану картинки и диаграммы, Редвинг ловил себя на легком головокружении.

Он распорядился установить на центрифужном гравигенераторе стандартную для ободка Чаши силу тяжести, 0,8 g, с тем чтобы экипаж постепенно привыкал действовать в таких условиях. Вдруг понадобится высадиться на поверхность и развернуть полномасштабную операцию? Но нет, он поклялся, что никого туда не пустит, пока не выяснит, что творится в Чаше.

Внезапно палуба начала уходить у него из-под ног, вставать на дыбы, потом вернулась на место и успокоилась.

Редвинг отошел к техконсолям.

– Что с индуктором? – спросил он у пилота, коротышки Джамбудвипы, которого все называли просто Джам.

– Перебои. Я скорректировал за счет ускорителей третьей зоны. У нас едва хватает плазмы сбивать паразитные колебания.

– Черт, а дельту вытащим?

Джам сморщился и пожал плечами.

– Наверное.

Большую часть сверкающего полусферического дисплея занимало изображение Чаши. Каждый раз, проходя мимо, Редвинг просто останавливался и долго смотрел.

Корабль на орбите выдавал относительно Чаши десять километров в секунду, поэтому ландшафт на дисплее менялся с галлюцинаторной скоростью. Капитана потрясало его разнообразие. Зеленые манящие леса, облачные ярусы высотой много сотен километров над мелководными морями, бесплодные пустыни золотистого песка, илистые речушки, змеящиеся по долинам меж низких холмов, дождевые фронты и ураганы, бушующие над континентами – каждый обширнее самой Земли. Невообразимый простор. Несомненно искусственный. Этот объект спланирован и создан. Кем? Для чего?

Он сверился с показаниями коммуникаторов.

Сигнал от Бет был сейчас почти на нуле, но ее группа выходила на связь несколькими минутами раньше. Чтобы удерживать контакт с Бет, Редвинг и Джам постоянно маневрировали и вынуждены были привлечь на вахту третьего члена экипажа, тонкую изящную блондинку Клэр Конвей. Метелок звездного ветра едва хватало, чтобы пополнять запасы плазмы, индукционные камеры балансировали на грани допустимого режима. Пространство вокруг Викрамасингх было превосходно расчищено, однако сила потока частиц от красной звезды уступала солнечной. Обычно звезды выгорают, испуская плазму, но для маленького красного солнца Чаши все каким-то образом вывернулось наоборот: сверкающая Струя разгоняла звезду. Как именно этого удалось достичь, инженеры так до конца и не поняли. Строились лишь предположения о магнитной фокусировке. Впрочем, подумалось Редвингу, Чаша сама по себе – пощечина людскому самомнению. Что такое «Искательница солнц» в сравнении с нею? Детская игрушка. Исполинский кубок вращался так быстро, что заметал площадь, сопоставимую с площадью орбиты Земли, всего за девять дней.

Сейчас основные усилия Джама уходили на то, чтобы удерживать корабль как можно ниже и принимать проходивший сквозь атмосферу Чаши слабый сигнал коммуникатора Бет. «Искательница солнц» временами спускалась так низко, что поверхность Чаши казалась плоскостью, уходившей в бесконечность сине-зеленой стеной, перекрещенной облачными валами, каждый в несколько сотен километров над морями просторнее любой известной планеты; а над всем этим неутомимо сияли Викрамасингх и ее Струя, заливая светом разного оттенка атмосферу, расчерчивая Чашу координатной сетью излучения и теней.

Редвинг видел по лицу индийца, что Джам на пределе усталости, но не хочет об этом даже заикаться.

– Сколько мы еще продержимся в этом… вальсе?

– День. Может, два.

– А потом?

– Реактивные двигатели.

– Нельзя нам сжигать невосполнимое топливо.

– Знаю.

Слезящиеся глаза Джама пытливо уставились прямо в лицо Редвинга.

– Я бессилен против законов механики.

– Для меня, Джам, это звучит как ерундовая отговорка или издевка. Пора нам как следует почесать затылки, иначе потеряем контакт с нашими людьми.

Редвинг чуть не сказал моими людьми, но в последний момент выкрутился. Слишком надменно бы это прозвучало, даже для капитана. Капитан должен оставаться сдержанным, сфокусированным на главном и прозревающим дальние перспективы через завесу дыма из котелка, где заварена текущая каша.

Оставив Джама чесать затылок, Редвинг прошелся по всей рубке, глядя на экраны – нет ли тревожных индикаторов. Каждый здесь работал за нескольких, чтобы как-то экономить ресурсы. Головы вздергивались и опускались, когда он проходил мимо. Редвинг следил за своим лицом. Оно должно было выражать умеренный интерес и задумчивую отстраненность.

Дойдя до двери, ведущей в биоотсек, он, поддавшись внезапному импульсу, открыл ее. Оттуда ударило темным острым запахом животных. Сбежавшая из выгородки свинья заинтересовалась капитаном, подбежала к нему, обнюхала, взвизгнула, хрюкнула. Не успел Редвинг понять, к чему это все ведет, как свинья высунулась на палубу, наложила кучу, развернулась и триумфально удрала. Редвинг не собирался убирать кучу, а потому воззвал к полевому биологу Кондит, дежурной по биоотсеку.

Когда та явилась, капитан обвиняющим жестом ткнул в дерьмо. Кондит пожала плечами.

– Простите, кэп. Я им как раз корм задавала.

– А что они едят?

– Все. От объедков до мусора на воздушных фильтрах. Наверное, даже собственный навоз могли бы сожрать, если им его предложить.

– Может, и стоило бы. Дело за сервировкой.

Кондит не поняла шутки и кивнула.

– Отличная идея, кэп. Я думаю, это поможет нам сократить потери питательных веществ. Пока что нам удается возвращать восемьдесят процентов азота из мочи, но переработка твердых отходов представляет трудности. Возможно, следует скармливать свиньям и наши собственные экскременты.

На Редвинга накатила истерическая веселость. Идея ему понравилась.

Если нет хлеба, пусть едят дерьмо! Мария Антуанетта была бы в восторге.

– Подумаю над этим, – сказал он с непроницаемым выражением лица.

И ушел в центральный коридор, с облегчением вдохнув спертый безвкусный корабельный воздух. В будущем чувство юмора придется держать на коротком поводке.

Он надеялся, что никто здесь еще не добрался до записей о его старых выходках. За много десятков лет до сооружения «Искательницы солнц» он в пух и прах раскритиковал идею звездных ковчегов и отправил авторам проекта едкое письмо, в котором предложил попросту послать в космос автоматические корабли, несущие единственное послание такого содержания:

Изготовьте десять точных копий этой таблички, поместив имя своей расы в конец списка, и разошлите десяти известным вам разумным расам. Через четыре миллиарда лет ваше имя выберется на вершину списка, и станете вы властелинами Галактики.

Шуточка быстро забылась. Комиссия, распределявшая бортовые ранги, не приняла ее всерьез или просто не заметила. Теперь он не может себе такого позволить.

Когда Редвинг вернулся, Джам поднял глаза:

– Капитан, я думаю, мы сможем… – Он замялся, словно не решаясь озвучить свое предложение. – Сможем набрать еще немного плазмы, подойдя к Струе снова.