Чашечку кофе, мадам?

— Нет, дорогой, — усмехнулся Бернар. — Я хочу издали понаблюдать, как поступит любящая меня супруга.

Мужчина поморщился и что-то отрывисто бросил Кристин. И в эту минуту Бернар Рюмо заметил, как его жена, холодно кивнув, поспешила прочь. Рядом, размахивая куклой и приплясывая, шла Вероник.

— С кем ты поздоровалась, дорогая? — участливо поинтересовался Рюмо, как только Кристин подошла к нему. — Кто-то из старых друзей?

— Нет, милый, — равнодушно отмахнулась Кристин. — Это деверь Ланы де Анвиль. Пустой и невоспитанный человек. Вахлак.

Эпилог

Усевшись в детское автокресло и прошептав: «Сегодня был чудесный день, мамочка!», Вероник уснула. Кристин нежно поправила разметавшиеся по маленькому личику русые, как у нее самой, кудряшки и напряженно всмотрелась в окно.

«Лучший ли? — с кривой усмешкой на губах подумала она. — Лана прошла мимо и даже не поздоровалась. Притворилась, будто поправляет штанишки малышу. А может, так оно и было, — сглотнула Кристин горький комок, застрявший в горле. — Она могла и не узнать меня. Вероник сбила с толку, — попыталась оправдать она бывшую подругу. — Кто теперь разберет? — ухнула устало. — Но Всеволод Юрьевич узнал и подошел», — про себя отметила она, вспоминая пытливый взгляд Гаранина и саркастическую усмешку.

— В какие игры вы играете, Кристин? — ехидно осведомился он, без всякого стеснения пялясь на Вероник, приплясывающую рядом. — Где же вы два года назад прятали дочь? И для чего устроили весь этот цирк? — поинтересовался он холодно и тут же сам и ответил: — Подставить де Анвиля захотелось?

— Нет, познакомиться с вами, — процедила Кристин и, поплотнее перехватив ручонку дочери, направилась к мужу.

«Что я могу сказать в оправдание? — подумала она. — Каждый счел своим долгом вынести мне приговор. Лана и ее семейство, папаша и мамаша Готье… Противно, но пережить можно. А вот полный разрыв с родителями и крестной…» — Кристин горестно вздохнула, пытаясь ничем не выдать собственные эмоции. Но ее вздох не остался незамеченным.

— Тебя что-то беспокоит, дорогая? — участливо осведомился Рюмо, сидевший впереди, рядом с водителем.

— Все хорошо, дорогой, — беспечно мяукнула Кристин. — Этот Диснейленд меня доконал…

— Зато наша девочка довольна, — ласково заметил муж. — Фея, — усмехнулся он, глядя на спящего ребенка. Корона из стразиков чуть съехала набок, а волшебная палочка норовила выскользнуть из рук.

— Да, — пробормотала Кристин. — Самая лучшая в мире волшебница.

Она осторожно вынула палочку, украшенную бусинками и перышками, из ослабевших пальчиков Вероник и лишь на секунду задумалась.

«Как бы сложилась моя жизнь, не выстрели Поль в Лоуретти? — в который раз размышляла она. — Сдал бы он меня Рюмо в конечном итоге? Или так бы и жили на Сент-Оноре? Пили бы по утрам кофе, гуляли бы взявшись за руки. И я до сих пор не подозревала бы, что где-то поблизости в многодетной семье живет и страдает моя маленькая девочка. Как ты так мог поступить, Поль? Это же и твоя дочь…»

Кристин всмотрелась в окно. Заметила на стекле крупные капли. Начинался ливень. По улицам спешили люди, стремившиеся поскорее укрыться от дождя. Черные тучи висели над Парижем, будто о чем-то предупреждая. И купол Сакре-Кёр, белевший на их фоне, показался Кристин предвестием перемен…

Она не успела додумать, когда машину занесло на повороте. Анри, опытный водитель, уже выкручивал руль в сторону, как в лоб мерседеса что-то ударило. Послышался лязг металла. И Кристин, поддавшись инстинкту, ринулась к закричавшей от страха дочери и накрыла ее своим телом.

Это ее и спасло. Мчавшийся на бешеной скорости спортивный автомобиль врезался в машину Рюмо, сминая, словно лист бумаги, черную морду мерседеса и впечатывая в тонкий металл водителя и пассажира. Затем неуправляемое рыжее детище Феррари повело чуть по касательной, и останься Кристин на своем месте, получила бы множественные ранения. А так, придя в себя в госпитале, она непонимающе смотрела в лицо румяного молодого врача и только смогла прошептать:

— Моя дочь… Что с ней?

— Она не пострадала, — радостно заявил доктор. — Даже царапины нет. Вы прикрыли ее, мадам. Но и вы сами легко отделались, — весело сообщил он, кивая на загипсованную ногу Кристин. — Вашему мужу и его водителю повезло меньше. А кости через месяц срастутся, мадам…

«Кости срастутся, — мысленно повторила она. — Раны на душе затянутся, — и несмело, будто не желая поверить, осознала: — Я — свободна… Только я и Вероник… Я — свободна!» — хотелось заорать во все горло. Но Кристин сдержалась.

— Где моя дочь? — спросила обеспокоенно. Только это ее интересовало сейчас. Только это имело значение.

— Девочка с кем-то из ваших близких, — пробормотал доктор, потирая лоб. — Мари Масловски, это ваша родственница?

— Да, — кивнула Кристин сквозь слезы. — Моя тетя. Когда я смогу увидеть ее и дочку?

— Да хоть сейчас, — радостно ухмыльнулся он. — Они ждут за дверью. Впрочем, как и ваши родители.

Кристин улыбнулась, утирая глаза, полные слез.

«Я — свободна! — ликовала она, обнимая Вероник и Мари. — Я — свободна!» — мысленно кричала она, целуя пахнущую Герленом щеку матери и утыкаясь в крепкую грудь отца.

— Говорят, Рюмо оставил тебе целое состояние, — прошептала тетя Мари, как только родители ушли.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Кристин. — У него своих картин было мало. В основном он выступал посредником, продавая антиквариат. А те работы, что висели в галереях, взяты из частных коллекций. Их теперь нужно вернуть.

— У него счета в банках. Коллекция бриллиантов и японской миниатюры… Мне Андрэ сообщил. Неужели, ты не знаешь? — заговорщицки прошептала тетя Маша и нежно клюнула в макушку Вероник, перебирающую браслеты на запястье внезапно появившейся родственницы.

— Никогда не интересовалась, — пожала плечами Кристин и позвала дочь: — Иди ко мне, Вероник…

Девочка тут же залезла на кровать и улеглась рядом с матерью.

— Она точно твоя? — прошелестела одними губами тетка. — Твоя и Поля?

— Да, — прошептала Кристин. — Мы делали анализ ДНК. Ошибки быть не может. Бернар слишком щепетильно подошел к этому вопросу. Он хотел вернуть именно мою дочку, а не другую постороннюю девочку.

«Вернуть, а не удочерить кого попало», — Кристин будто снова услышала надтреснутый голос второго мужа.

— Как же Поль мог так поступить с тобой! — охнула Мари. — А я еще винила тебя, что ты не пришла на панихиду. Прости, что сомневалась в тебе, — пробормотала она, снова обнимая племянницу. — Я сняла ваше свадебное фото со своего иконостаса, — заметила она сухо, как будто это приравнивалось к самой страшной каре. — Что намерена делать? — поинтересовалась Мари чуть наигранно. Мотнула рыжей гривой, тряхнула браслетами.

И с этим негромким перезвоном Кристин ощутила, как к ней возвращается жизнь.