Часовня погубленных душ

Всю ночь девочки тихо переговаривались, строя планы, как лучше всего поймать дядю Крюка и как его наказать. А на следующее утро они стали действовать.

Подруги решили планомерно обходить те места в городе, где мог бы появиться дядя Крюк. Хуже всего было то, что они не знали его в лицо, и их затея походила больше на поиск иголки в стогу сена, однако Оля и Катя не собирались сдаваться.

Изо дня в день они бывали в магазинах, где продавались рыболовные снасти и охотничьи принадлежности, наблюдали за подозрительными покупателями или теми, кто казался таковыми. Затем девочки просто шли за этими людьми до их дома. Успехом эта акция не увенчалась.

Бывали подружки и на рынке, заглядывали в разные мастерские, но напасть на след дяди Крюка им так и не удалось. Сначала девочкам казалось, что обнаружить маньяка будет проще простого, но в итоге они убедились, что найти преступника в большом городе, каковым был Заволжск, не зная, кто именно является дядей Крюком, совершенно нереально. Однако Оля с Катей надеялись на чудо и не унывали.

Более всего они уделяли внимание школам, детским садам и площадкам, на которых играли карапузы и подростки, являвшиеся потенциальными жертвами дядя Крюка. Там во все глаза следили за подозрительными личностями, в первую очередь мужчинами, которые появлялись в поле их зрения.

Но предотвратить новые убийства девочки не смогли – через некоторые промежутки времени находили очередной труп, и жители города все глубже и глубже увязали в пучине страха и отчаяния. Дядя Крюк был чрезвычайно ловким и хитрым и не оставлял на месте преступлений никаких улик.

Приближался конец учебного года. Как-то, на большой перемене, сидя в школьном дворе и тихо переговариваясь, Оля и Катя стали свидетелями того, как школьная шпана по главе все с тем же Серегой Жирняком пристает к новичку, появившемуся в их школе с неделю назад.

Новичка звали Леня, он учился в параллельном классе и был высоким, тощим подростком с копной темных волос и с уродливыми очками в роговой оправе на носу. Мальчик переехал в Заволжск с родителями, которые теперь работали, кажется, инженерами на местной ГЭС. И в первый же день Леня поразил учительницу математики тем, что быстрее всех решил сложное уравнение, а затем прилюдно указал ей на то, что она сделала ошибку, объясняя ученикам новую тему. Учительница, Марья Григорьевна, была женщиной, возражений не терпящей, она тотчас вызвала новичка к доске, вручила ему указку и заявила: пусть тогда сам все объясняет.

Марьяша, как называли в школе учительницу математики, конечно, надеялась на то, что новичок смутится, сконфузится и попросит у нее прощения, но не тут-то было. Спокойным тоном Леня объяснил новую тему, причем, по всеобщему мнению, намного понятнее, чем Марьяша. Говорили, что, когда прозвенел звонок, та с отвисшей челюстью восседала на своем учительском месте, а новичок Леня, положив на ее стол указку, поинтересовался, сможет ли он объяснить в следующий раз своим одноклассникам и другую тему.

Слухи об этом инциденте тотчас расползлись по школе, и Леня в одночасье стал личностью поистине легендарной. Что, конечно же, не могло понравиться Жирняку Сереге и его прихвостням – они были второгодниками, и вся школа, как учителя, так и особенно школьники из младших классов, с нетерпением ждала окончания учебного года, потому что тогда великовозрастные балбесы, задиравшие малышей и дерзившие преподавателям, наконец-то уйдут в ПТУ.

А пока Серега Жирняк, окруженный дружками, шествуя по школьному двору, окидывал взором свое «королевство». Все, кто попадался на его пути, тотчас отводили глаза – никто не хотел стать мишенью для оскорблений или, еще хуже, получить от Сереги в глаз.

Тут в поле зрения Жирняка попал новичок Леня – тот сидел на лавке, на которой в большую перемену восседала обычно шпана и на которую никто без разрешения школьных хулиганов просто так усесться не имел права. Похоже, Леня просто не знал об этом, потому и опустился на свободную лавку (все остальные были заняты), вынул из ранца бутерброд с сыром и колбасой и стал медленно поглощать его, посматривая на сиявшее в лазурном небе золотистое солнце.

– Опаньки! – произнес один из «шестерок» Сереги, долговязый, патлатый, прыщеватый Деня. – И кто это на нашем месте-то расселся?

Серега, важно шествовавший впереди всех, нахмурил густые брови, потряс толстыми отвислыми щеками и, подойдя к Лене, который при его появлении не испугался или, во всяком случае, не подал виду, пробасил:

– Эй, ты, четырехглазый урод! Живо поднял свою вонючую задницу и сдристнул отсюда! Тут наше место! Усек?

Разговоры и игры в школьном дворе тотчас прекратились. Все уставились в сторону Сереги, его шайки и новичка, продолжавшего спокойно поедать бутерброд. Учителей поблизости не было, до начала урока оставалось еще около пятнадцати минут. И это значило, что за четверть часа могло случиться много чего интересного. Все понимали, что сейчас ждет новичка: суровое наказание за то, что он посмел занять лавку Сереги и его дружков.

Потянулись томительные секунды ожидания. Леня медленно прожевал кусок бутерброда и наконец соизволил взглянуть на Серегу Жирняка, который возвышался, подобно скале, перед ним. Лицо главы шайки приобрело оттенок переспевшей сливы – еще бы, ведь новичок вел себя не просто нагло, а супернагло! При появлении Сереги и его свиты требовалось тотчас подниматься. И никто не имел права смотреть им в глаза, а вот Леня дерзко посматривал в выпученные, налившиеся кровью зенки Жирняка.

– Ты что, дятел, оглох? – проорал Серега. – Я тебя спрашиваю, четырехглазый урод!

– В самом деле, жиртрест? – раздался спокойный голос Лени. – Извини, не сразу понял. Думал, что ты разговариваешь сам с собой. Или со своим прихвостнем.

И он указал на одну из «шестерок» Сереги, сумасшедшего Борьку, который тоже был в очках. Борька, тряся головой, задумался над словами Лени, а когда до него дошло, что тот имеет в виду, тотчас полез на него с кулаками. Однако его остановил Серега.

В школьном дворе было очень тихо. Все понимали, что сейчас последует знатная трепка. Ведь новичок не просто занял лавку шпаны, не просто вел себя с Сергеем независимо и нагло, но еще и посмел прилюдно унизить его – назвал его жиртрестом!

Серега действительно выглядел как ходячая гора – огромные руки и ноги, приплюснутая голова, насаженная на мощную шею, и выпирающий живот. Однако никто и никогда не смел хотя бы намекнуть на то, что он слишком толст. Потому что высказывания по поводу своей полноты Серега ненавидел более всего.

– Как ты меня назвал, выродок? – прошипел Серега. – Ну-ка, повтори!

Но Леня молча жевал бутерброд.

Серега, победоносно окинув взором школьный двор, заявил:

– Что, ссышь, дерьмук! Учти, придется за свой базар отвечать. Не завидую я тебе, четырехглазая мразь! Ой, как не завидую! Эй, Деня, почему этот уродец сидит, когда я с ним разговариваю? Он что, правил хорошего тона не знает? Ну-ка, поставь его на колени!