Часовые времени

Подумав, Алексей осторожно подполз к замершему с биноклем в руках Иксанову. Отодвинул мешавшую наблюдать ветку. Бронетранспортеры с эсэсовцами давно ушли. Но возле зенитных расчетов появились несколько вооруженных до зубов солдат в десантных комбинезонах, настороженно зыркающих по сторонам с офицером во главе. Время от времени они останавливали проезжавшие через речку машины – как правило, грузовики, оборудованные тентом – и тщательно их досматривали.

– Охотники, - зло сплюнул в сторону Иксанов. – Спецподразделение СС из охраны важных объектов. Те еще звери.

– Доводилось сталкиваться?

– Ага. Еще в сороковом.

– Погоди, как в сороковом? Война же началась…

– Это для тебя война в сорок первом началась, а для нас она, считай, никогда и не заканчивалась.

– Для «вас»?!

Старшина промолчал, а Белугин, напрасно прождав ответа, затосковал – положеньице, судя по всему, складывалось еще хуже, чем он думал раньше. Мало того, что разведчики, видать, принадлежали к самым верхам местных спецслужб, так в голове еще занозой засела противная, точно зубная боль, мыслишка: какова вероятность того, что в степи ему могли попасться именно такие «попутчики»?

Евгений. 1906

Не торопиться, подумал про себя Белугин, медленно усаживаясь на диван напротив Ольги. Не торопиться и не делать резких движений, иначе эта фанатичка мигом продырявит мне лоб.

– Пальто! – девушка повелительно качнула пистолетом.

– У меня нет оружия, - угрюмо сказал Евгений. – Можешь обыскать. А раздеваться не хотелось бы – холодно. И рана от этого очень болит. – Последнюю фразу он произнес умышленно, стремясь напомнить террористке о том, что пострадал за их общее дело.

– А вот, кстати, - Ольга мило улыбнулась, отложила блокнот и откинулась на диване. Пистолетик, правда, по-прежнему глядел на Белугина своим черным зрачком.
– Не расскажешь, что с тобой приключилось во время визита к солдатам? И куда ты потом делся, где скрывался все это время? Только постарайся не лгать, хорошо?

Если бы Белугин не потратил уйму времени, обсуждая с резидентом этот щекотливый вопрос, сейчас ему пришлось бы довольно туго. В самом деле, как можно правдоподобно объяснить появление таинственных спасителей, не имеющих никакого отношения к партии, но обладающих нехилыми возможностями для освобождения пленника из цепких лап охранки?

– Мне помогли товарищи из заграничного отделения. Все это время они приглядывали за нами.

– Зачем?

Евгений поморщился и, растянув нарочно паузу, сказал нехотя, будто каждое слово причиняло ему нешуточную боль.

– Среди нас действует провокатор.

– Неужели? – Ольга продолжала улыбаться, как ни в чем ни бывало. Так, словно не поверила ни единому слову. Плохой признак. Не допускает мысли о наличии предателя в комитете, или…

– А ты сама хорошенько подумай. Сначала налет на конспиративную квартиру, затем засада в казарме… ах да, ты же не знаешь! Меня ждали. Да-да, не перебивай, дай договорить. Когда я пришел в полк, то угодил в знатную переделку. А когда попробовал бежать, то получил пулю. Ладно в плечо – еще бы несколько сантиметров в сторону и мы бы сейчас уже не беседовали. И знаешь, что самое интересное? Стреляли из-за забора, с улицы. Не находишь, что это, гм, несколько странно? Хорошо еще, что товарищи успели помочь, а не то солдатня мигом переправила бы в полицию и все. Амба. Никто и не узнал бы, как я провалился.

– Почему же, мы нашли бы способ связаться с тобой в тюрьме, - Ольга прищурившись смотрела на Белугина, размышляя над услышанным.

– А время? Время-то упустили бы. Причем безвозвратно! И вся акция коту под хвост. Хотя… и так ни черта не вышло. – Евгений безнадежно махнул рукой. – Что ж, выходит наш враг достиг своей цели. Я ведь не ошибся, вы не стали действовать?

– Комитет постановил отложить выступление, - неохотно подтвердила его слова Ольга. – Мы опасались, что ты выдал наши планы.

– Естественно, кто же, как не я? – Белугин саркастически усмехнулся. – Видать у нашего таинственного «друга» на этом весь расчет и строился. А что, очень удобно – судя по всему, он прекрасно знал, что я просто так в руки солдатам не дамся, а значит, меня легко могут подстрелить. Но на всякий случай подстраховался и подождал возле казармы. Свалил бы все на мертвеца и точка. Удобно, не находишь?

– Ты так говоришь, словно подозреваешь кого-то.

– Увы, - Евгений развел руками. – Чтобы кого-то подозревать, нужны улики, а их нет. Слова же, как говорится, к делу не подошьешь.

– Интересное выражение. Сам придумал? – девушка немного опустила пистолет и Белугин мысленно выдохнул с облегчением. Кажись, получилось – вроде поверила. – А как же наши заграничные друзья – у них, выходит, тоже только подозрения?

– Знаешь, - медленно проговорил Белугин, решив, что пришла пора и самому перейти в атаку, - а ведь у меня к тебе тоже один интересный вопросец имеется. Как ты узнала, что я еду в этом поезде? Вроде ни с кем из комитета не связывался и о своих планах не уведомлял.

– Как ты смеешь! – Ольга вспыхнула. – Думаешь, что это я агент охранки?

– А я уже боюсь кому-то верить, - жестко сказал Евгений, поймав ненавидящий взгляд девушки и аккуратно, буквально чуть-чуть, надавливая на нее. – Любой из вас может статься предателем. Любой! Поэтому у меня есть самые веские основания опасаться таких вот неожиданных встреч. Так кто тебе сообщил обо мне?!

Ольга слегка вздрогнула и медленно разжала пальцы. Пистолет с негромким стуком упал на диван. Открыла рот, собираясь что-то сказать, но вдруг дернулась, точно от удара и мягко повалилась на бок, глядя перед собой остановившимися глазами. Белугин опешил. Он ожидал чего угодно – названного имени, протеста, ругательств, но только не такой реакции. Больше всего это походило на блок, поставленный кем-то в сознании девушки. Стоило едва затронуть запретную тему, как он мгновенно сработал, отключая своего носителя. Вообще-то ничего экстраординарного пока вроде бы не наблюдалось – в этом времени увлечение гипнозом и прочими похожими методиками процветало, но вот в сочетании с Ольгиной «профессией» и другими обстоятельствами операции данное происшествие выглядело весьма тревожным и подозрительным. Неужели опасения руководителей Службы, доведенные до Белугина еще в Париже, оказались небеспочвенными и против них играет кто-то из своих? Ох, не хотелось бы в это верить. Но со счетов сбрасывать такую возможность нельзя. В сущности, что мешает кому-нибудь из агентов затеять собственную игру? Да ничего. Причины? Сколько угодно – в метрополии тоже не все так гладко, как хотелось бы, и мнения о Службе и ее методах подчас самые противоречивые.

– Что здесь происходит?

Надо же, погруженный в свои мысли Евгений даже не заметил, как открылась дверь купе, и на пороге появился проводник с дымящимся стаканом чая в руке. Ах, как не вовремя!

– Все в порядке, братец, это моя знакомая. – Белугин поднялся с дивана, стараясь встать так, чтобы заслонить лежащую девушку и, самое главное, валявшийся рядом пистолет. – Вот тебе за труды, - первая попавшаяся купюра, наугад выхваченная из кармана пальто, перекочевала к ошеломленному железнодорожнику, - и оставь нас. – Евгений взял чай и радушно улыбнулся, делая шаг вперед и заставляя проводника отступить в коридор.

– Позвольте, господин хороший, а как же билет? Есть билет-то у барышни? – слабо запротестовал проводник. – Не дай бог, проверка, что я скажу?

– Скажешь, что все в порядке! – Белугин перестал улыбаться. – И с билетом, и с барышней. А теперь иди с богом. – Дверь клацнула и закрылась прямо перед носом ошеломленного неожиданным натиском мужчины. Евгений перевел дух. Вся эта нервотрепка здорово выматывала. В раненом плече опять заворочались разворошенные угольки боли, пронзающие насквозь. Белугин щелкнул задвижкой и осторожно сел на свое место. Хлебнул чая и довольно зажмурился, чувствуя, как горячая волна живительной влаги прокатилась внутри, согревая тело.