Часовые времени

Владимир Афанасьевич порывисто шагнул к носилкам, отмахнувшись на ходу от врача:

– Потом, все потом! И больница будет, и лекарства, какие захотите, но сейчас нам с ним необходимо перекинуться парой слов. Это не обсуждается! – громыхнул он металлом в голосе, заметив, что доктор возмущенно всплеснул руками и явно вознамерился протестовать. – Поставьте носилки на травку и отойдите все. – Дождался, пока его распоряжение будет исполнено и повернулся к Белугину: - Сержант, ко мне!

Алексей встрепенулся. Он честно все это время пытался разглядеть раненого, но с его места видно было не очень. Да и шинель мешала. Услышав приказ Седова, он рванулся вперед. Опустился на колено возле носилок и вгляделся. Да уж, постарался кто-то на славу! Лицо неведомого коллеги выглядело, мягко говоря, непрезентабельно: множество синяков, кровоподтеков, ссадин, перебитый нос, разбитые губы – красавцем его явно не назовешь.

– Не узнаешь? – тихо спросил Владимир Афанасьевич, присев на корточки рядом.

Белугин нахмурился. Несмотря на следы многочисленных побоев, в облике пострадавшего проскальзывало нечто знакомое.

– Видел, кажется, - неуверенно ответил он. – Но вот где, сразу и не соображу, на ум ничего не идет.

При первых звуках его голоса человек на носилках пошевелился. Ресницы его дрогнули, он с видимым усилием попытался открыть глаза. Алексей встрепенулся и наклонился пониже, стараясь поймать взгляд неизвестного – не зря же классик сказанул когда-то, что, дескать, «глаза – это зеркало души» - вот и попытаемся рассмотреть эту самую душу, вдруг поможет в узнавании?

Господи, сколько муки и боли! Да уж, с лихвой получил коллега, на двоих – троих точно хватило бы. А глаза… какие знакомые глаза… Неужели?!!

– При… - распухшие губы разомкнулись. – При…вет… Лешик!

Белугин отшатнулся. Нащупал на ставшем вдруг тугим воротнике пуговицы, с силой рванул их, чтобы воздух попал в горло, сглотнул тугой комок, а потом медленно, боясь поверить в свои слова, ответил:

– Здравствуй… Ежик!

Алексей и Евгений. 1942

Седов не пристрелил их, получив желаемое, как втайне опасался Алексей. Узнав, где спрятаны документы, он немедленно рванул обратно в Москву в сопровождении своих бойцов вершить историю. Но перед тем как уехать, отдал соответствующие распоряжения и Евгения со всеми предосторожностями отвезли в закрытый подмосковный санаторий для высшего партийного руководства. Алексей уехал вместе с братом. Он до сих пор не мог поверить, что отчаянный смельчак, подставившийся нарочно заговорщикам, это Женька.

Несколько дней он провел в мучительном ожидании, потому что врачи колдовали над его старшим братом, который был очень плох после перенесенных пыток и побоев. Но, в конце концов, кризис миновал, состояние больного признали вполне удовлетворительным и Алексею разрешили его навестить. Вот тогда между братьями и состоялся важный разговор.

– …Нашумели мы в той гостинице изрядно, - Евгений невесело улыбнулся и тут же зашипел от боли. Раны на его лице подживали хорошо, но все-таки причиняли массу неудобств. – Черт, больно-то как! Да, о чем это я? Ах да, гостиница. В общем, понимаешь, там вопрос стоял остро и выбирать не приходилось: либо я его сумею задержать и ребята смогут уйти, либо он их догонит и тогда уйдет уже он. Причем с концами. Иди после, ищи ветра в чистом поле!

– И ты начал убивать всех, кто мешал тебе выполнить задачу, - понимающе кивнул Алексей.

– Да, - просто ответил старший брат. – Всех, кто вставал у меня на пути или случайно подворачивался под руку. Некогда там было сортировать их. Увидел мелькнувшую тень – выстрелил, заметил кого-то прячущегося – снова пальнул. Думаешь, Махров себя иначе вел? Ничего подобного, тоже шмалял направо и налево!

– Кстати, ты мне так и не объяснил толком, кто же это такой?

– Сам-то как мыслишь?

Алексей задумался. Было у него несколько версий насчет того загадочного старика, что, как оказалось, так хорошо известен его брату. И, ни много, ни мало, явился ключевым звеном в цепи многих событий, произошедших в этом и без того беспокойном времени.

– А ты молодец, повзрослел, - сказал одобрительно Евгений. – Раньше непременно вывалил бы целый ворох предположений, а сейчас молчишь, в голове прокручиваешь, выбираешь наиболее интересное. Растешь!

– Ладно тебе, - смущенно улыбнулся Алексей. – На самом деле я уже голову сломал, пытаясь понять, что к чему – мне ведь никто не говорил, что Махров Службе еще с тех пор известен.

– С чего ты взял? В Службе о нем до сих пор практически никто ничего толком не знает.

– Как это? – не поверил Алексей. – И поиск ничего не дал?

– Представь себе, - Евгений потянулся к стакану воды, стоявшему на тумбочке возле кровати. Сделал несколько глотков и довольно крякнул. – Хотя искали его наши самые лучшие специалисты. Тщательно искали, работали на совесть и практически безрезультатно. Порой такое ощущение складывалось, что он в шапке-невидимке по земле ходит. Так, смутные слухи, отрывочные картинки, не более. Нет, легальный период его жизни, когда он в железнодорожном ведомстве засветился, прокачали от и до. Но это все мишура, туман. Можно только догадываться, чем он на самом деле там занимался. Кто считает, что готовил революцию «сверху», а кто – мол, наоборот, базу для наиболее радикальных кругов. Умелый гад, любое свое телодвижение так обставлял, что до второго пришествия можно анализировать. Кажется, что вот, все понятно, а приглядишься – это лишь первый слой, а под ним еще несколько проглядывают. Одно совершенно точно: он не из наших!

– Да ладно! Неужели…

– Именно так, братишка, - Евгений невесело улыбнулся. – Но, сам понимаешь, это большой секрет. Собственно, только благодаря данному обстоятельству меня тогда аккуратно из-под трибунала выдернули. Звездочку с погон смахнули, пропесочили на славу, зато лоб зеленкой не намазали. Хотя поводы имелись. Да… А потом отправили волчару этого выслеживать.

Ох и побегал я за ним, ты даже представить себе не можешь! Он ведь то мелькнет где-то и тут же обратно на дно уходит, хрен зацепишь. Повезло еще, что мы его в этой эпохе заперли. Но блесна козырная на эту рыбку у знакомых тебе боевиков осталась. А эти двое чудиков – Залогин и Седов – так в свое время перетрухали, наглядевшись на наши разборки, что забились в такие щели, откуда их долго-долго выковырнуть не получалось. А затем, после революции, и того хлеще: один по линии нелегальной работы Коминтерна двинул, другой – в личную разведку вождя. И попробуй, подступись к ним. Даже наших возможностей на это не хватало. А мы всерьез пытались. Но ты ведь в курсе, что персоны определенного уровня подлежат лишь ограниченной разработке? Слишком велик риск поломать естественный ход событий.

Хорошо еще, что, в конце концов, удалось на Володю мне лично выйти, иначе так и бились бы лбом о закрытые двери. Но, вот беда, к тому моменту он с Кирей разосрался. Тот начал свои делишки обтяпывать, с другой командой накоротке сошелся. И потому пришлось уже с ним не на шутку схлестнуться – документы махровские они давным-давно поделили, а доля Седова без них была практически бесполезной. Такие дела, братишка.

– Подожди, а чего от тебя подельники залогинские добивались?

– О, - Евгений довольно потер ладони, - это отдельная история. Тут с началом войны прошла невидимая широким массам волна подковерной войны: Хозяина потихоньку от рычагов отодвигать стали. Дело шло к окончательной смене власти. Но Сталин оправился и подготовил контрудар. Не хватало лишь заключительной детали – документов с компроматом на верхушку заговорщиков. Причем такого, чтобы партийные круги от них отшатнулись. Седов его отыскал. Догадайся, кто хранителем оказался?

– Чего тут думать, - проворчал Алексей. – И дураку ясно, что Залогин. Я вообще-то за ним в Куйбышев мотался, потфельчик добывал.

– Ага! Кстати, на «троечку» сработал, - Евгений скривил губы. – Много брака допустил.

– Ну, извини! – вспыхнул младший. – Уж как сумел!

– Ладно, не заводись, какие твои годы? Добыл ведь. И пригляд седовский вокруг пальца обвел, молодец. Кстати, а куда документы спрятал?

– В доме, где явка находится, в наружную обшивку соседской квартиры засунул. Этажом ниже, – смущенно признался Алексей.

Евгений одобрительно кивнул: - Тоже вариант. Сам документы смотрел?

– Мельком. Они все равно большей частью зашифрованы, а ключа у меня не было. Те, что удалось понять, вроде о какой-то афере денежной сведения содержали.

– О какой-то! Тогда почти девяносто миллионов золотом бесследно пропали. Немцы их в качестве оплаты за военно-промышленное сотрудничество в тридцать восьмом перевели на счета нескольких швейцарских банков, а Залогин со товарищи благополучно приделали денежкам ноги. И теперь, решив, что они на коне, решили воспользоваться заначкой. А Кирю в качестве доверенного лица за ними отправили. Чтобы сидел за рубежом, приглядывал за кассой и выдавал на насущные нужды заговорщикам требующиеся суммы.