Часовые Вселенной

Им пришлось бы воспользоваться автоматическим, дистанционно управляемым устройством, которое не смогло бы выдать своих намерений. Например, бомбой с часовым механизмом.

Однажды утром Харпер мог прийти в свою контору, весело поздороваться с Мойрой, сесть за стол, открыть ящик, и... бах! А когда рассеялся бы дым, Харпер узрел бы загробную жизнь — если таковая вообще существует.

Возможно, полиция заинтересовалась Харпером именно потому, что он сообщал о преступлениях слишком открыто и слишком часто. Поступал он так по большей части потому, что терпеть не мог оказываться рядом с тем, кто безнаказанно совершил злодеяние; с тем, кто в любой момент мог попытаться совершить подобное еще раз. Эго шло вразрез с чувством справедливости Харпера. И ему нравилось сознавать, что наконец-то очередная несчастная жертва дождалась отмщения.

Однажды Харпер обнаружил, преследовал и в конце концов пристрелил типа, совершившего семь изнасилований и одно убийство при отягчающих обстоятельствах. Харпер просто не мог позволить подобной мрази и дальше разгуливать по улицам... Позволить только ради того, чтобы не попасть под подозрения Райли.

Возможно, в будущем будет лучше сообщать полиции сведения не напрямую, а, скажем, с помощью анонимного телефонного звонка. Впрочем, вряд ли это поможет. Харпер стал слишком известной личностью, полиции недолго придется гадать, от кого поступил донос. Любой полицейский — от комиссара и ниже — сможет сложить два и два и получить четыре.

Зазвонил телефон, на экране появился Райли.

— Я узнал два адреса.

Он продиктовал их Харперу и добавил:

— Автора анонимного звонка так и не нашли, но Ледсом считает, что теперь это не имеет значения. Они разыскали парня, похожего на тебя, который тем утром повздорил с Элдерсоном. Свидетелей было несколько, и звонивший, вероятнее всего, был одним из них.

— Чем занимался тот забияка в четыре часа дня?

— Он чист. Он находился за много миль от места убийства и может это доказать.

— Гм... ладно. Поеду посмотрю что и как. И надеюсь, везения мне хватит.

— По-твоему, это везение? — многозначительно спросил Райли.

— Скорее проклятие, на мой взгляд,— сказал Харпер — Если бы ты стал отцом десяти пар близнецов, ты бы понял, как порой могут страдать мужчины.

— Вернее, я понял бы, как некоторые из них сами нарываются на неприятности,— возразил Райли,— Но это твои проблемы, так что сам их и решай!

Он исчез с экрана. Харпер вздохнул в третий раз, сунул листок с адресами в карман и повернулся к Мойре.

— Буду звонить каждый день и узнавать, как тут дела. Если не сумеешь справиться с чем-то срочным и важным, тебе придется подождать моего звонка.

— Да, мистер Харпер.

— А если явится кто-нибудь, чтобы меня арестовать, скажи, что они опоздали — я в бегах.

— О, мистер Харпер!

Рут Элдерсон оказалась симпатичной блондинкой с грустными глазами, которая явно еще не пришла в себя после случившегося.

Харпер сидел напротив нее, бесцельно вертя в руках шляпу.

— Мне крайне неприятно беспокоить вас в такое время, миссис Элдерсон, но это необходимо. У меня к этому делу особый интерес. Я нашел вашего мужа, я был последним, кто с ним разговаривал.

— Он...— Женщина судорожно сглотнула, жалобно глядя на него.— Он... очень страдал?

— Все произошло очень быстро. Вряд ли он даже почувствовал боль. Он говорил о вас, а потом замолчал. «Бетти,— сказал он.— Бетти». И его не стало.

Харпер озадаченно нахмурился.

— Но ведь вас зовут Рут?

— Он всегда называл меня Бетги. Говорил, это имя мне очень подходит.

Она неожиданно расплакалась, закрыв лицо руками. Харпер молча смотрел на нее.

Когда женщина немного успокоилась, он сказал:

— Есть маленький шанс, что вы можете помочь найти того подонка, который это сделал.

— Как?

— Скажите, у Боба были враги?

Она задумалась, с трудом собираясь с мыслями.

— Он арестовал довольно много народу. Некоторых отправили в тюрьму. Не думаю, что его за это очень любили.

— Кто-нибудь из тех людей обещал с ним расправиться, когда выйдет?

— Если да, муж никогда при мне о таком не упоминал. О подобных вещах не говорят.

Она немного помолчала.

— Четыре года назад он арестовал человека по имени Джозеф Грундофф и рассказывал, что, когда выносили приговор, Грундофф поклялся убить судью.

— Но вашему мужу он не угрожал?

— Насколько я знаю, нет.

— Вы не помните ни одного случая, чтобы кто-то угрожал именно вашему мужу?

— Нет.

— Или просто ненавидел его за то, что тот исполнял свой долг?

— Дважды в неделю ему приходилось нарываться на скандалистов,— устало сказала женщина.— Он часто приходил домой, злясь на кого-нибудь. Но насколько я знаю, между полицией и штатскими часто бывают трения. Я не знаю никого, кто ненавидел бы его настолько, что был бы готов убить.

— Только Грундофф?

— Грундофф угрожал одному судье.

— Не хотел бы вам надоедать, миссис Элдерсон, но вы не припомните случая, который обеспокоил бы вашего мужа, пусть даже ненадолго? Какого-нибудь мелкого события, самого незначительного?

— Ничего, связанного с его работой полицейского,— ответила она. На ее губах мелькнула легкая улыбка,— Все его волнения были чисто домашними. Он был весь на нервах, когда должны были родиться дети.

Харпер понимающе кивнул.

— Еще одно. Мне нужно это знать. Простите меня, пожалуйста.

— О чем вы? — Она широко распахнула глаза.

— Вы привлекательная женщина, миссис Элдерсон. Боб не нажил себе врагов, женившись на вас?

— Это просто смешно,— покраснев, резко возразила она.

— Вовсе нет. Подобное порой случается. И будет случаться снова и снова. Ревность — вероятно, самый древний мотив для убийства. Ревность подпитывает сама себя, никем не видимая, незаметная. Вы можете даже не осознавать, что вами восхищаются и вас желают.

— Не думаю.

— После вашего замужества кто-нибудь из друзей или знакомых проявлял к вам чрезмерное внимание, демонстрировал нечто большее, чем обычную дружбу?

Читая в ее мыслях нарастающее отвращение и понимая, что ему следовало бы выразиться потактичнее, Харпер поспешно добавил: