Часть четвёртая

– Кстати, давно хотел спросить... почему вы позволили нам сойтись друг с другом? Нам всем, а не только мне с Барби. Разве это не подрывает воинскую дисциплину? Не нарушает воинские порядки? И вообще, разве это не приводит к безобразиям во время службы?

– Но ведь до сих пор же не приводило, - загадочно улыбнулся Алекс.

Нимуш задумался. Алекс же продолжил:

– Понимаете, военные испокон веков муштруют дисциплину, как основополагающий фактор поддержания армии в состоянии боевой готовности. И дисциплина у них типа "всегда на высоте", чем они, собственно, бесконечно гордятся. Правда, они практически всегда забывают про выполнение своих функциональных обязанностей и вообще про суть своего существования и причин, по которым их терпит и кормит общество, но зато муштруют дисциплину. Коли не забывали бы, в чём вообще смысл их существования, то и войн бы человечество меньше пережило. В разы меньше. Но с недавних пор, как я уже говорил, обществу эти их манцы стали поперёк горла. Поэтому военных поставили на место. Основательно. Я не говорю, что дисциплина не важна - ещё как важна. Но, видите ли, раньше женщин в армию не брали вообще. По многим причинам. Потом начали набирать на некоторые должности. Сегодня большинство причин, по которым женщин не брали в армию, упразднились технологическим прогрессом. Не упраздняется в принципе только одно - человек, как живое существо, создан природой не для войны. Войну разумные существа придумывают сами... кстати, разумные ли? Будучи живыми молодыми организмами, что парни, что девушки имеют физиологические потребности друг в друге. Потребности в войне и службе физиологически не имеет никто. Никто, понимаете? А вопрос дисциплины не решается одной только муштрой, особенно если дисциплина, воспитываемая по старым лекалам военных, позволяет делать с солдатами что угодно, кроме того, что заставляет их выполнять свои профессиональные обязанности. То есть, по приказу командира терроризировать гражданских - это пожалуйста! Откажешься - нарушение прямого приказа командира. А то, что нормальный военный обязан такого командира безоговорочно расстрелять и должен быть за это оправдан - это как бы, с точки зрения того же подлого командира, ложь, и именно такие факторы из сознания солдат начисто стираются старой военной муштрой. Приказ командира - закон, а совесть, правильные рассуждения и выполнение своего долга перед обществом - это моветон. Так что, простите, но про какую дисциплину мы говорим? Чему она должна служить?

Нимуш продолжал молчать. Но по глазам его было видно, что он разделяет хотя бы часть убеждений капитана.

– Да, - продолжал Алекс, - нам было бы проще, если бы вы не сходились. И, если вы помните, мы поначалу даже разводили вас. На той злополучной колонии ночевали вы отдельно, мальчики от девочек. Но вы вспомните, через что вы прошли позже. Такие ситуации могут очень сильно сказаться на психическом состоянии кого угодно. А знаете, что всегда положительно сказывается на психологическом состоянии? Ага, оно самое. Если это не насилие, конечно же. А ещё есть старое доброе "не можешь что-то победить - возглавь это". Какой смысл нам было вас гонять друг от друга, если вы украдкой то тут, то там, но всё равно бы сходились друг с другом? Поэтому мы и не препятствуем вам. Мало того, мы же обеспечили вас эффективными и не приводящими к проблемам в будущем противозачаточными. А для поддержания порядка на нужном уровне уже давно в обществе практикуется такая штука, как заблаговременное назначение виновных. Не смотря на то, что данный метод не совсем честный с точки зрения хитрецов разного уровня хитрожопости, он эффективен. Когда предполагаемому создателю проблем заранее известно, чем для него эти проблемы обернуться, и что мало того, что разбираться, скорее всего, никто не будет, а виновного ещё и сразу гарантированно "утвердят" то и создавать проблемы как-то желание отпадает. Вот мы и назначили виновных, если от ваших взаимоотношений будет страдать качество службы.

– И кого же вы назначили виновным?
– спросил Нимуш.

Алекс промолчал и посмотрел куда-то мимо него. Нимуш огляделся, пытаясь понять, куда он смотрит. И тут его взгляд тоже остановился. На стоявшей рядом.

– Да, Нимуш, ты правильно понял, - сказала Джессика.
– Именно их мы и назначили виновными за любые возможные проблемы, связанные с тем, что вы с ними спите. Верно, девчонки?

Девушки молча стояли, потупив взгляд.

– Но почему их?
– спросил Нимуш, повернувшись обратно к Алексу.

– Понимаешь, - ответила за капитана Джессика, - пусть мне, как женщине, это и не очень приятно признавать, но именно женщины чаще и больше компостируют мозги мужикам, с которыми состоят в отношениях. Это не является железным правилом, бывают и довольно нередко обратные случаи. Но в большинстве случаев, всё именно так и обстоит. Как ты уже слышал, запрещать вам быть друг с другом нам было не с руки. По многим причинам. Силой или хитростью вас никто не сводил. Возможность не напортачить на всю оставшуюся жизнь вам тоже обеспечили. Но... женщинам от природы свойственно что-либо требовать от мужиков. И вообще пользоваться ими. Тут подай, там помоги, это принеси, а это я просто хочу, не важно зачем и так далее. В нормальных условиях мужики многое от нас терпят и списывают на всякие женские капризы. Но тут у нас не нормальный случай. И дамы, и их кавалеры - все вы находитесь на службе. А залогом хорошей службы для каждого является как раз отсутствие лишней головомойки. Поэтому мы, а точнее - я собрала как-то девчонок, обрисовала им ситуацию, к которой всё идёт, и прямо сказала - будут из-за них проблемы, проблемы будут у них. А также дала ознакомиться с той частью устава нашего корабля, которая регламентирует подобные отношения. О ней мало кто знает, но она есть и она действует. И ответственность за её нарушение предусмотрена. Потом девочки как-то между собой поделили, кто с кем будет... я не знаю, интуитивно ли, обсуждали ли, или как ещё... Вы, парни, вообще помните, что почти всегда они к вам приходили, а не наоборот? Ну вот, это поэтому. Собственно, насколько я поняла, ваши девушки засматривались на вас уже некоторое время. И просто получив прямое разрешение и услышав об ограничениях, какие черты им пересекать нельзя, они поняли это как прямое благословение, а дальше всё произошло очень быстро. То есть, если вы думаете, что мы их где-то ущемили - подумайте ещё раз. Вы же понимаете, что если бы они не хотели, или их бы это не интересовало, то ничего бы и не было? Ну, а так, они правила приняли, ограничения выслушали, с возможными наказаниями ознакомились, и даже это их не остановило. Что прямо указывает на то, что виновные за возможные проблемы заранее были назначены верно.

– Это ещё почему?

– Потому что так этот принцип работает, - ответил Алекс.
– Не только с вашими подругами. И не только по поднимаемому вопросу. Те, кто не заинтересован в деятельности, на которую накладываются ограничения, и за некоторые последствия от которой предусматривается несение вины, обычно ведут себя в стиле "а нам то, что?" И да, даже не думают нарушать что-либо именно потому, что они не заинтересованы в этой деятельности. И хватит на эту тему. На вопрос, который тебя мучал, мы уже ответили давно, и по мне - достаточно исчерпывающе. Так-с...

Алекс снова зашагал из стороны в сторону. Все, кроме меня и Джессики, наблюдали за ним.

– Но сама по себе постановка вопроса о судьбе зеленокожих в человеческом обществе - это ещё не всё, - сказал Алекс.
– И да будет вам известно, они тоже люди, тоже имеют чувства, и их тоже терзают вопросы. Например...
– он остановился напротив Симы Стоукс и повернулся к ней.
– Да будет вам известно, её тоже интересует вопрос. Вопрос о нас, не зеленокожих, тех, с кем их свела судьба, и с кем они будут жить, заводить детей, и так далее, пока природа нас не уравновесит в будущих поколениях. Её вопрос звучит так: какого это - быть нормальным человеком? Солнце, у меня к тебе есть встречный вопрос - а ты что себя ненормальной чувствуешь? И в чём это проявляется?

– Я не хочу на эту тему говорить, - сказала Сима.

– Да? А тебя никогда не интересовало, чего другие хотят вокруг тебя? Чего я, например, хочу, не интересовало?

– А причём...

– При всём! Мы все попали в ловушку. Да, признаюсь - по моей вине...

– Не по твоей, - сказала Менталла.

– Да?
– повернулся к ней Алекс.
– Кто-то тут недавно мне заливал про ответственность перед всей галактикой. Как я могу нести ответственность перед галактикой, не неся её даже в их глазах?
– Алекс кивнул в сторону "студентов".
– Они здесь, потому что я их сюда привёл. То, что я даже не заподозрил, что их брать с собой не стоит - это тоже моя вина.

Менталла промолчала, но выражение её лица свидетельствовало, что она не одобряет такой логики. Или она это специально сделала, или наврала про то, что не испытывает эмоций.

– Короче, - Алекс вновь повернулся к Симе.
– Чтобы не являлось причиной и кто бы ни был виновен в нашем нынешнем положении, это положение уже сложилось и его уже надо разруливать. Правила выхода отсюда нам обрисовали чётко - у вас есть вопросы, вы должны получить на них ответы. Каждый из вас. Даже если я этого и сам не хочу, я вынужден обсуждать те вопросы, которые вас интересуют. И нет, притворствовать не получится. Это ментальная ловушка, она уже вас изучила. Она не примет ответы на какие-то на ходу выдуманные вопросы с целью не раскрывать тех, глубоких, что вас беспокоят. Так что мы в любом случае будем с тобой говорить на эту тему. Можешь считать, что это приказ.

Сима продолжала упрямо молчать.

– Ну хорошо, - сказал Алекс.
– Тогда начну я. Ты чувствуешь себя не живой?

– Нет, - коротко сказала Сима.

– Может, ты чувствуешь себя не женщиной?

– Это как?

– Ну вот так. Не женщина, не мужчина, ни что-то ещё.

– Нет, я чувствую себя женщиной.

– Может, ты чувствуешь, что у тебя растёт третья нога, вторая голова или крылья?

– Нет, конечно!

– Жаль... но может ты чувствуешь себя не представителем человечества?

– Нет.

– Тогда в чём же ты ненормальная?

– Я не такая, как они.

– В чём? Двадцать третий палец у тебя вырос?

– Нет, почему сразу какой-то двадцать третий палец?

– То есть, с двадцатью двумя ты согласна?

– Нет. Но почему у меня должно что-то отрасти, какая-то лишняя конечность, чтобы я отличалась от них?

– А разве нет? Просто я не понимаю, чем ты отличаешься от них, от меня, от неё, - Алекс кивнул в сторону Джессики, - в своих ощущениях. Вот и предполагаю...

– У меня другой врождённый цвет кожи! Доволен?

– Нет. Разный цвет кожи и не только у людей испокон веков был. Людьми они от этого быть не перестают.

– У меня не только цвет кожи другой. Мои особенности... дополнительные железы и всё прочее - вот что меня отличает... И тебе это известно.

– Да, известно. Как и то, что ты в принципе можешь эти свои железы не использовать, по крайней мере, в обществе других, и ничем совершенно не отличаться от других людей. Твои отличия напрямую зависят от того, насколько ты сама хочешь отличаться. Хочешь - отличайся, не хочешь - не отличайся. У твоих родителей была проблема с недержанием некоторых особенностей. У тебя таких проблем нет. Так что это твой выбор. Это понятно?