Часть той силы

За дверью послышался шум. Кто-то быстро пробежал по комнате, что-то перевернул, а затем побежал в другую сторону. Шаги были похожи на человеческие и, в то же время, не были шагами человека. Еще один уродец? Если так, то он вырос, как минимум раз в десять.

Существо за дверью двигалось очень проворно и было тяжелым. Скорее всего, оно было достаточно сильным. Достаточно сильным, чтобы постоять за себя – или чтобы убить. Ложкин положил пальцы на ручку двери. Если сходить за Защитником, то вор успеет удрать. Если закричать и позвать его, то существо за дверью бросится сюда и попытается вырваться. Значит, нужно сделать это самому.

Ложкин осмотрелся в поисках оружия. Ничего даже приблизительно похожего. Узкий короткий коридор и дверь, за которой лестница в подвал. За другой дверью – большая комната первого этажа, та, в которой вставляли стекла. Там тоже нет ничего подходящего. Чуть дальше – туалет, в котором можно взять, например, швабру. Если спуститься в подвал, то можно найти что-нибудь из металлического инструмента. Кто-то снова стал бегать по мастерской. Судя по шагам, существо было размером с человека. Или с ребенка.

Он дернул дверь на себя и увидел всего лишь крупную обезьяну, сидящую на столе и пожирающую лекарственные пилюли. Сейчас обезьяна была величиной с небольшого павиана. Зверь оскалил внушительные желтые клыки, увидев Ложкина. Клыки были не меньше, чем у ягуара. К такому зверю лучше не приближаться. Ложкин осторожно вошел и оставил дверь открытой. Спина сразу вспотела. Только сейчас он понял, насколько опасна была эта обезьяна.

– Пошла отсюда! – крикнул он.

Обезьяна заверещала и спрыгнула со стола. Потом спокойно села и сжевала несколько последних пилюль. С невозмутимым видом вышла в двери.

Лекарственных пилюль больше не осталось. Ложкин даже заглянул под стол: нет, не осталось и одной. Но почему обезьяна с таким аппетитом на них набросилась? Может быть, ее здоровье пошатнулось оттого, что она отложила яйца? Но что случится с ней после того, как она сожрала целую сотню лекарственных пилюль? Обычно ведь передозировка любого лекарства к добру не приводит.

Ложкин все же сходил за шваброй, а потом поднялся на второй этаж, в ту комнату, которую облюбовала себе обезьяна. Сейчас зверь сидел на шкафу, рядом со своим гнездом, и с удовольствием ел что-то. С ужасом Ложкин узнал карлика из мышеловки. Обезьяна пожирала этих маленьких мясистых существ! Вот почему она так быстро росла и почти не притрагивалась к тем вялым фруктам, которые Ложкин покупал для нее.

Обезьяна предпочитала мясом.

Животное прекратило есть и бросило скелетик на пол. Здесь же валялись обрывки одежды. Ложкин вспомнил, что не один раз видел подобные клочки тряпок в разных концах дома. Сколько же их было съедено, этих гномиков? Сотня? Тысяча?

– Хорошая, хорошая, – мягко сказал Ложкин и приблизился к обезьяне. – Можно я посмотрю, что у тебя там, наверху? Честное слово, я не потревожу твоих будущих деток. Мне нужно узнать всего лишь одну вещь: куда делась такая голова на столике, голова, которая умела разговаривать? Почему столик теперь пустой? Ты ее не трогала? Ты хорошая, хорошая, не рычи, пожалуйста. Если тебе нужно мяса или бананов, я принесу сколько угодно.

Он поставил стул и стал на него. Теперь ему хорошо было видно гнездо обезьяны. В гнезде лежало шесть яиц. У стены – целая горка мелких костей, плюс несколько хорошо сохранившихся скелетиков. Здесь же – обглоданная мертвая голова Собеседника. Скорее череп, чем голова.

40. Голова…

Голова была основательно обгрызена, причем уже давно. Оставшиеся кое-где клочки кожи казались высохшими. Только вчера Ложкин прикатил тележку с Собеседником в эту комнату. Похоже, что именно вчера обезьяна его, как бы это сказать…

У Ложкина заныло под сердцем. Это была на сто процентов его собственная вина. Собеседник ведь просил не оставлять его наедине с обезьяной. Нужно было обратить на это внимание. Боже мой, он же был совсем как человек. Он был совсем живой. Имел характер и собственное мнение. Уважал Юнга. Не говоря уже о том, что еще тысячу раз он мог бы пригодиться. Но как же это случилось? Как же я не досмотрел?

Бедная голова так и не увидела тех великих дел, которые надеялась увидеть. А ведь вчера вечером, когда они расставались, Собеседник был в хорошем настроении, он даже пошутил… Что же он такого сказал?

Из-за невозможности вспомнить эти последние слова Ложкину стало совсем тоскливо. Но что же это такое? – подумал он. – Как же это может быть? Я ведь не хотел ничего плохого. Я хотел, чтобы все было хорошо. Но, собственно, все этого и хотят, а живется всем плохо. Почему? Кто мы такие, люди? Часть той силы, которая вечно стремится к благу, а творит лишь зло?

Но нельзя было выпускать ситуацию из-под контроля. От обезьяны нужно избавиться, это однозначно. Она продолжает расти, и неизвестно, до какого размера собирается вырасти. Уже сейчас она смертельно опасна. Так же, как она загрызла Собеседника, она в один прекрасный день или ночь может загрызть и меня, – думал Ложкин. – Но как ее убить? Допустим, застрелить? Но глиняные существа очень сильны и живучи. Скорее всего, потому, что в их организме четырехвалентный кремний играет роль углерода, глина – это ведь силикат, насколько я помню. Значит, их организм может быть вдесятеро прочнее, чем наш. Или в сто раз прочнее? А еще после того, как обезьяна слопала столько лекарственных таблеток.

Возможно, Защитник сумеет с нею справиться, хотя это будет трудной задачей даже для него. Но это не главная проблема сейчас, – думал Ложкин, – в моем доме человеческий череп, что с ним делать? Если кто-то об этом узнает, я ведь не смогу объяснить, что никого не убивал. Стоп.

А ведь на самом-то деле, это я убил его, – подумал Ложкин, – что с того, что формально он не был человеком? Я негодяй, проклятый негодяй, который думает лишь о себе и готов пойти по трупам ради собственных гадких целей. Не так ли поступал дед, когда был жив? Подземелье лепит из меня второго деда? Ну, нет, так просто оно не справится со мной!

Он дотянулся шваброй и столкнул череп со шкафа. Череп громко ударился о пол. Обезьяна завизжала, но быстро успокоилась, снова влезла в гнездо и принялась высиживать яйца.

Зазвонил телефон, Ложкин подошел к нему и поднял трубку, не сводя глаз с черепа.

– Алло?

– Алло, это господин Андрей Ложкин? – спросил мужской голос.

– Да, а в чем, собственно дело?

– Я о вашей пациентке, которой вы прописали необычные пилюли.

– Что нею? – спросил Ложкин упавшим голосом. – Она умерла?

– Напротив, ей гораздо лучше. Через десять минут после приема лекарства прекратились боли, через два часа она смогла встать. У нее появился аппетит, и она поела. Вчера вечером меня срочно вызвали, чтобы сделать анализ крови. Сегодня утром у меня есть результат.

– Ну и как результат?

– У нее кровь как у здорового человека. Конечно, это далеко не все, нужно полное обследование, но то, что произошло, просто поражает. Скажите, коллега, что входило в состав таблеток?

– Мадагаскарский барвинок, – ответил Ложкин наугад.