Чайка

Вот теперь сесть было просто необходимо. А ноги все наливались тяжестью, как и спина. И голова непреодолимо опускалась вместе с тем, как я начинала понимать…

Когда тем прекрасным днем я собиралась на бал, когда вальсировала по тронному залу то с Александром, то со Стейнаром, когда так упоительно целовалась с адмиралом в беседке у пруда в лунном свете, я думала о чем угодно, кроме одного.

Что мои ребята без капитана. А значит, они под ударом…

Что они меня ждут недалеко от порта Ирита, каждую минуту рискуя своими головами.

Что у моей команды нет сейчас ни миллима за душой.

Что во время освобождения пленных моряков с фрегата «Кровавый Пик» меня видел и узнал Джеро Сальберг и он жив и он сбежал.

И закон о ненападении был нарушен, и что это повлечет последствия.

И что я ответственна за моих пиратов…

И что я, в конце концов, тоже пират!!!

Я думала о чем угодно, кроме того, что я Чайка!!!

Никогда раньше я так не плакала. Ноги подкосились сами собой, все вокруг застыло и только сердце громко стучало, а я, закусив зубами подушку, выла как раненный зверь.

Когда слез и сил уже не осталось, на смену им сначала пришло безразличие, но так же быстро уступив место злости и какой-то слепой ярости. На себя, на него, на весь мир!

«Все мозги растеряла в задницу! Допрыгалась! Спряталась от себя и окружающего мира, замечталась, слишком замечталась, до полного идиотизма!»

Я влюбилась не просто в военного моряка, я влюбилась в контр-адмирала королевской эскадры, одно из злейших врагов всего пиратского братства.

Хуже было только то, что я понимала, что именно им пугают всех молоденьких пиратов. Что я более чем наслышана о грозе морей – молодом, сильном и очень красивом командоре, потопившем немало пиратских кораблей.

Сразу вспомнились слова короля: «Он совершил много благих дел для короны, да и был действительно самым умелым и толковым моряком. По окончании академии в первых же рейдах смог задержать немало пиратских шхун с контрабандой»

Я не хотела это слышать, не хотела задумываться, гнала от себя все это, все плотнее и плотнее закутывая себя в свои же иллюзии.

И из-за всего этого я предала своих ребят….

«Мои ребята.… А кого именно осудили? Кого в полдень казнят???»

– А если там будут мои…. Мои…. – слезы брызнули из глаз с новой силой.

Ледяной страх сковал, парализовал меня….

«А если там будет кто-то из моей команды…» - я в бессилии уронила руки на кровать.

Захотелось вымыть, уничтожить в себе все мысли, всю бессильный гнев, все чувства.

И могло помочь только море. Но, увы, мне не разрешат даже выйти за пределы дворцовой стены, не то, что уж искупаться в море.

Я обреченно вздохнула и пошла в ванну.

И ванна помогла. Вода приняла лишнее, но к сожалению не оставив ничего взамен. Только пустоту. Я легла на кровать и закуталась в одеяло. Тело стало сильно знобить. Так я и уснула.

Сны пришли душные, рваные. Вроде ничего страшного, но воздух был приторно-влажным, а сердце стучало как сумасшедшее.

Потом мне привиделась боль, будто что-то надорвали в груди, как будто тонкую ткань, защищавшую сердце, порвали и теперь она неровными краями свисает с плеч, а оголенное, незащищенное сердце рвется в судорогах, умирая.

Неважно. Поделать ничего уже невозможно.

*****

Полдень. Городская площадь. Пыльный тяжелый воздух. Пять поджарых, крепких мужчин со связанными руками ведут на эшафот.

Я до боли в глазах всматриваюсь в лица приговоренных. Колючий комок подкатывает к горлу. Исчезают все звуки. Я ничего не вижу вокруг себя, кроме лица одного из них.

Марко. Один из смертников – Марко. Пират из моей команды.

Я всматриваюсь в лица других четверых. Нет. Я их не знаю. Но это не отменяет горечи и скорби из-за их смерти. Ужасной. Медленной. Ни в пылу схватки, ни в морском шторме, а на виселице.

– Боги…. Боги, помогите им. Облегчите их страдания… - шепчу я, до боли сжимая кулаки.

В глазах стоят слезы, то ли от яркого солнца, то ли от предстоящего ужаса. Я поднимаю руку, утереть лицо, но она дрожит. Тут начинают бить барабаны. И это становиться последней каплей.

Я вцепилась в подлокотники кресла и окаменела. Горячий обжигающий воздух, перемешанный с пылью, ворвался в мои легкие, но выдохнуть его обратно я не смогла.

Теплая ладонь коснулась плеча:

– Не смотри, Джая.… Не надо… - тихо прошептал Раварта и попытался меня отвернуть. Я зло дернула головой и уставилась в центр площади.

На головы мужчин одели холщовые мешки, а сверху петли. Барабаны замолкли, и наступила тишина. Бесконечная. Долгая. Нестерпимая тишина. Время шло, но ничего не происходило. Напряжение было таким сильным, что один подлокотник затрещал под моей ладонью.

Резкий звук рычага заставил дернуться и вскрикнуть. Дальнейшая картина потом еще очень долго будет сниться мне в кошмарах.

Ох, Марко…Молодой, красивый парень. Он никогда не отличался ни умом, ни манерами. За свой милый, смазливый вид пользовался популярностью у женщин. Мальчик из семьи лавочника, рано потерявший родителей, был невероятно романтичен и любил жизнь. Любил и умел радоваться и веселиться. Теперь уже ничего не будет.

Уже ничего не исправить.

Я зажмурила глаза, защипавшие от набежавших слез. Все встали, и я встала на автомате с ними вместе. Но ноги меня подвели, и я упала в проходе между деревянных лавочек. Никогда раньше не падала в обморок.

*****

Тихий вечер медленно опускался на королевство Торгрим. Я открыла окно. Свежий воздух ласково погладил красное от слез лицо, остудил воспаленные глаза. Я посмотрела на небо. По нему плыли фигурные облака, гонимые вольными ветрами на север. Слышался шепот прибоя, как будто волны и берег спорили о чем-то понятном только им одним.

Я безучастно смотрела на мир за окном. Как он сменяет краски, как день уступает место вечеру, а там и до ночи не далеко. Во мне царила лишь пустота. И единственным моим желанием сейчас было только дождаться ночи. Только тихо и спокойно посидеть тут, на подоконнике созерцая закатное небо, и не сорваться опять в истерику и остервенелые рыдания. Нужно дождаться наступления ночи, что бы сбежать.

В дверь постучали. Я замерла, не зная как мне быть – ответить, открыть или затаиться. В итоге смалодушничала и промолчала.