Чайник мятежности

Утром я проснулся уже один, с больной башкой и тремя собутыльниками в соседней комнате, которые видимо еще долго квасили и теперь просыпаться и не думали. Что это была за девушка я так и не понял, и даже как выглядела сейчас уже не помню, но и думать ни о чем не хотелось, голову как будто свинцом залили. Но в целом вечеринка удалась.

Потом был отъезд, экзамены успешно сдал еще до этого, возвращался сюда назад на месяц и теперь надо было съездить утрясти какие-то организационные бюрократические вопросы. Да, с мамой! Ну вот захотелось ей проводить меня во взрослую жизнь!

К чему был весь этот рассказ, про криминал, мелкий бизнес и прочее?

Ну вот к тому, что, когда мужик протянул в нашу сторону бумажник и открыл его, показав толстую пачку наличных долларов, я сначала чуть не застонал. Я должен был его найти!!! Я!!! А он обогнал нас и пришел первым к большому призу. В кошельке было столько денег, что, не считая было понятно: сумма внутри огромная! Мне за такую пахать и пахать, и вот этот шанс получить деньги неожиданно, с неба, упущен, а второго такого скорее всего не будет никогда!

Глава 3

Потом подумалось: стоп, это не моё. И я всегда недолюбливал воров и мошенников. Были причины. А взять эти деньги — фактически украсть. Дикая обида, затопившая мозг как-то рассосалась, ну не достанутся мне они, так и не должны были, ничего страшного. Сразу стало легче, когда я понял, что в моей жизни ничего страшного не произошло, все идёт по плану, я поступил в институт, мне дали общагу, здесь Москва, город больших возможностей, я хочу тут быть. Тут кошельки с деньгами на тротуаре лежат. Раз там такие деньги есть, значит это кто-то их заработал. Значит и я смогу, всему своё время.

Тем удивительнее были следующие слова этого франта из магазина:

— А давайте поделим это пополам! — и протянул матери бумажник.

Мы оба стояли и смотрели как бараны на новые ворота, то на мужика, то на бумажник.

Первая мысль была: ничего себе, такое бывает? Кто-то нашел большую сумму денег, да и не убежал с чужим кошельком, а предлагает разделить. Какой хороший человек!

Вторая: минуточку, а почему хороший человек вдруг сразу делит чужое имущество? Не несёт в милицию, не ищет хозяина, может там документы какие-то внутри есть? Может хозяин придет через минуту…

Третья: это подстава! Да, вид толстой пачки баксов затмил мой разум, на какие-то секунды, но теперь интуиция просто заорала о том, что брать это нельзя, никто просто так доллары раздавать не будет, а одновременно с этой мыслью почти заорал и я:

— Мама, не бери!!!

— Да я и не собираюсь… — пролепетала она, но тут вдруг мужик сделал шаг к ней и чуть ли не насильно впихнул ей бумажник в руки:

— Да берите, все нормально будет!

Уже буквально через несколько секунд стало ясно: нормально не будет. К нам вразвалочку подходили три быка. Вот эти на самом деле были похожи на бандитов. Все трое короткостриженые, с бритыми затылками, мордатые, один в том самом пресловутом малиновом пиджаке, надетом на водолазку, поверх которой висела толстенная цепь, да и остальные в золоте. Таких толстых цепей и браслетов я еще не видел, только слышал, мол, бандитский понт — носить такое.

— Э, колхозники, вы тут лопату не видели?

— Лопату? — недоуменно переспросила мать.

— Ну не ту лопату, которой ты навоз в своем коровнике чистишь! Лопатник, че неясного! Бумажник мы тут потеряли! Вкурила?

— Эй, Костыль, смотри, да он у нее в руке! Тетка карманница, в натуре, бабло наше подрезала! А еще в очках!

— Да что вы такое говорите! — побагровела мать. — Вот этот мужчина нашел ваш бумажник! Зачем-то всунул мне в руки. И не собирались мы его присваивать, в милицию бы отнесли и все!

— А ну дай сюда! — «Костыль» буквально вырвал его из руки, — ты че скажешь? Так и было?

— Нет, я вообще не понимаю, о чем она говорит, — мужик из магазина с полуухмылкой качнул головой, я мимо шел, вижу, стоит деньги пересчитывает.

— Че ты гонишь? — Вступил в разговор и я. — Ты поднял, и в руки всунул моей матери!

— Ага, ты вообще видел таких дураков, чтобы кто-то деньги отдавал по своей воле кому-то? — Рассмеялся этот моральный урод.

— Да вы вообще все это подстроили!

— А ну пасть заткнул, мандюк мелкий. Сейчас я бабосы пересчитаю, если все на месте — валите на хер отседова, пока я добрый. — Костыль открыл бумажник и потащил оттуда серо-зеленую пачку. Захотелось верить, что сейчас все окажется на месте и мы разойдемся миром, но я уже отчетливо понимал, что это развод и никто никаким миром уже не разойдется, сейчас окажется, что не хватает тысячу долларов или даже две.

Бандит, наморщив лоб, сосредоточенно пересчитывал купюры:

— 58, 59, 60. Итого 6 тыщ баксов.

— Вот видите, все на месте! — Обрадованно сказала мама.

— Где на месте? Было 10 кусков! Где еще 4? А?

— Какие еще 10 кусков, — подал я голос, — бумажник вообще под завязку набит, туда не всунешь больше ничего, не закроется.

— Слышь, уродец, я тебе сказал молчать? — Моя голова дернулась от приличного такого леща. Не очень больно, но обидно и деморализующе.

— Не бейте моего сына! Отстаньте от нас! Что вам нужно???!!!!

— А ну, не ори! А то по-серьезному сейчас схлопочете оба! Рот закрыла! В торец щас дам! — Один из молчавших до сих пор быков замахнулся на мать. Та испуганно отпрянула. — Хочешь, чтобы отстали? Бабло верни и отстанем! А вот если не вернешь, то не отстанем. И будем бить твоего сына! Больно и долго! Щас ноги ему на хер переломаем, на инвалидной коляске будет ездить всю жизнь! И тебе достанется! Че, думаешь, раз баба, то отпетляешь? Бабки украла — верни назад!

— Но у меня нету, я ничего не воровала!

— Бабло, сказано, гони, овца! Сколько есть, показывай!

Про меня уже забыли, троица обступила чуть не плачущую мать, четвертый, с которого все и началось, курил и расслабленно стоял чуть в сторонке. Она достала свой кошелек, его, как и прошлый выдернули из рук.

— Так, сколько тут, 300 баксов и лям с копейками. Негусто. Ты бабло наше подельнику что ли уже успела скинуть? Это все вместе на 500 бачей, ты как расплачиваться думаешь? А ну, снимай рыжевьё! Цепочку, говорю, снимай, кольцо и сережки! И побыстрей, пока квартиру тебя отписывать не заставили! Котлы тоже снимай! Часы, часы говорю давай сюда!

Пока мать, плача, трясущимися руками снимала с себя ювелирные изделия, со мной происходило следующее: сначала в животе похолодело, меня как будто насквозь проморозило. Сильный испуг и за себя, и за маму вогнал меня в ступор. Но продолжалось это буквально несколько секунд, ледяная корка испуга стала таять и заменятся огнём злости. Я оттаял! От ступора не осталось и следа, я, наоборот, как будто почувствовал прилив сил и готов был бороться с этими скотами. Что можно сделать 17-летнему парню против четырех здоровых мужиков? То, что они вместе и тот первый не случайный прохожий сомнений не было, это банда.