Чайный дом драконьей леди

— Смотри-ка, выдали себя наши заговорщики.

Я почувствовала переполнившей сердце восторг. Мамочки, да мы же мысли друг друга читаем! Уставившись на Феликса во все глаза, я даже забыла, что хотела сказать, а он бросил на меня взгляд, усмехнулся и быстро коснулся моего виска.

— Не свети фонарями, любовь моя, не все ещё в курсе твоих талантов, и, пожалуй, не всем пока и нужно знать.

Я покраснела. И от того, что так выдала свои эмоции относительно Феликса — влюбилась, как девчонка! — и от того, что он сказал «любовь моя». Нет, в таких условиях о деле думать было сложно. Я тряхнула головой, сгоняя наваждение.

— Эти двое сговорились, подтверждено. Но… о чём? Зачем Галлагеру отдавать Пипидастру златоглазую? Знает ли вообще бывший жених о моей особенности или просто следует задаче короля нам подгадить? Непонятно…

Феликс кивнул, снова оценивающе глянув на голубей — отныне я отказываюсь называть их драконами.

— Они явно не ожидали, что дойдёт до подтверждения брачной клятвы, — шепнул он.

— На понт брали, голубчики.

— Что? Лидия, во имя Малики, говори на всеобщем. Быть может, они были уверены, что мы отступим, или считали, что у них есть козырь, а теперь уже не думают так? Демоны их пойми, — нахмурился мой дракон.

— Может, и хорошо, что ты не понимаешь? Ещё не хватало разбираться в мышлении и психике идиотов.

— В нашем случае это весьма полезное умение. Но больше беспокоит меня другое, — сказал он и подбородком указал на бабушку.

Я прищурилась. Благодаря Феликсу я здорово научилась распознавать нюансы выражений лица. Хоть сама иди в покер, играй и лови блефующих. И вот что мне, надеюсь, просто показалось: Фира тоже кинула на парочку уродцев тревожный взгляд.

Могло ли быть так, что верховная жрица тоже понадеялась, что предложение подтвердить клятву заставить её сыночку-корзиночку и моего бывшего отступить с намеченной тропы? Я напряжённо сжала руку Феликса.

— В этой партии блефуют все, — заключил он.

— Тем не менее, у кого-то окажутся выигрышные карты, — заметила я и тяжело вздохнула, когда Феликс иронично посмотрел на меня. — Да-да, я тоже перешла на карточные метафоры. Смотри, скоро и играть начну, вот и профукаю твоё бесконечное состояние.

— Если тебя это порадует — то на здоровье, — ухмыльнулся он, целуя мою руку. — Хотя бедность не пойдёт тебе к лицу. Придётся мне зарабатывать столько, чтобы покрывать твои расходы.

Люди вокруг косились на нас с сочетанием ужаса и уважения. Ну да, тут такое происходит, а мы флиртуем невозмутимо. Сама в шоке от нашей выдержки.

Фира вышла вперёд. На её лице не было больше ни следа беспокойства или сомнений, только непоколебимая уверенность. Жаль, что я не видела мать Феликса, но сейчас была уверена, что все эти черты мой дракон получил от бабушки через неё.

Толпа затаила дыхание, в восторге глядя на жрицу. Сейчас я разглядела, что наряд Эфирии символизировал феникса или жар-птицу — не знаю, что ближе к местной мифологии. Языки пламени, искрящиеся, как настоящие, опоясывали юбку. И теперь, когда неизвестно откуда взявшийся порыв ветра заколыхал лёгкую ткань и волосы жрицы, она представляла собой воистину потрясающую картину.

Избранница богини, иначе и не скажешь.

— Золотая Малика, свет небес и сердце нашего мира! — громогласно заговорила Эфирия, и микрофона никого не надо — покрывает весь зал, как Шаляпин. — Мы дети твои, взываем к тебе, моля о справедливом суде! Ты несёшь миру любовь и гармонию, так скажи нам, какие из этих душ связаны твоей волей и видением, а каким — не судьба стать единым и целым в танце вечности!

С каждым словом её юбки развевались всё сильнее, прядь волос выбивались из причёски, а глаза её сияли так ярко, что невозможно было разглядеть черты лица. За этим зрелищем и забыть можно было, какой вообще вопрос она пыталась выяснить у богини.

Высоко в небесах вдруг закружилась воронка, смерч или водоворот, который под охи толпы спускался прямо в королевский двор. У гостей стали улетать шляпки, а скатерти на столах норовили убежать и разрушить всю сервировку.

Неужели богиня пришла явить свою волю?!

В смерче закружились в бешеном вальсе золотые искры. Молнии, тоже отдающие золотом, сотрясали воздух. В безумии стихии я ясно увидела силуэт изящной золотой драконицы — вряд ли богиня явилась сама, но хотя бы послала морок, который должен был представить её волю.

И вдруг из уголков сада с разных сторон заклубилась тьма, сложно живое существо, словно туман с собственной волей. Золотой смерч схлопнулся, Фира, вскрикнув, упала. Феликс, внезапно витиевато выругавшись, кинулся к ней, а я осталась стоять, так же, как и большинство присутствующих — король, Гервенпупер, Неферет. Лишь любимый внук осмелился подойти к бабуле.

А затем тьма накрыла нас всех, так что хоть глаз выколи. Поднялась паника. Лишённые зрения люди метались, натыкались на столы, роняя композиции. Гремела посуда, рыдали дамы.

Я стояла, словно громом поражённая. Куда идти? Что делать? Лучше дождаться Феликса, чем побежать вместе с паникующей толпой и потеряться или быть растоптанной.

Одинокий истерический визг пронзил воздух.

— Черноглазые сектанты здесь! Они нападают!

Глава 20 Подозреваются все

Помню, бабушка с детства мне твердила:

— Толпа — самое страшное животное, неуправляемое и дикое. Одного охватит паника — и скоро ей поддадутся все. Всегда старайся держаться от толпы подальше!

Спасибо за совет, ба. Но что делать, если я уже в ней?!

Сначала, спасибо темноте, я тех черноглазых и не видела-то. Правда, это как смотреть на паука, а потом потерять его из виду — от того, что не знаешь, где он, ещё страшнее. А затем кто-то наткнулся на меня спиной, мы дружно завизжали от неожиданности, резко повернулись друг к другу, и наши глаза вспыхнули яркими прожекторами, разрушив тьму. Скрывающая магия, что наложил на меня Феликс, тоже не выдержала такой иллюминации.

— Лидия?! — испуганно выдохнула Неферет.

— Ваше Величество! — в тон ей ответила я.

Поддавшись эмоциям, преобладающим из которых являлся страх, мы теперь никак не могли погасить наши сияющие глаза. Учитывая, что рядом черноглазые — не лучшее время для демонстрации дара. Ладно я-то, а уж королева могла бы научиться контролю! Впрочем, Неферет никогда не казалась мне смелой. А сейчас не казалась ещё и могущественной. Я так и не спросила, в чём её дар, но очевидно, он был в моменте столь же бесполезен, сколь и мой собственный.