Че?рная смородина

Я промолчала. Стах кивнул своим бетам:

— Полетели домой.

Мэр назойливой мухой бегал вокруг, пытаясь понять, почему мы так рано покидаем прием. Волк что-то наплел. Я молчала всю дорогу. Он тоже. Пружина внутри была сжата до предела. Мы вошли в пустой день. Я все так же молча направилась к лестнице. Оборотень остановил меня:

— Люц? Объяснить ничего не хочешь?

Я выдохнула и повернулась:

— Стах, пожалуйста… Я все понимаю, правда…

— Да?! А я вот вообще ни хрена! — взорвался мужчина.

— Я пойму, если надоела тебе. Только, пожалуйста, не обманывай меня. Просто скажи — и я уйду.

Карнеро задумался:

— А если поточнее?

Зажмурилась и выдохнула:

— Я нашла серьги в твоем шкафу.

Волк разозлился:

— Чего ты шаришься по моим вещам?!

Слезы брызнули из глаз.

— Ты мылся. Попросил приготовить тебе одежду.

— Это было две недели назад!.. Подожди! И ты все это время думаешь, что я гуляю?!

Пружина соскочила. Рыдая, как конченая истеричка, я убежала в спальню. Закрылась в ванной. Стах пытался войти, стучал, потом ушел.

Наревевшись, с опухшим от слез лицом улеглась спать. Тихо скрипнула дверь.

— Я знаю, что ты не спишь.

— Если мне будут мешать, то и не усну, — огрызнулась, не поворачиваясь к оборотню.

Услышала тяжелый вздох волка.

— Пойдем поговорим.

Выбора не дали. Карнеро подхватил меня на руки и быстро спустился вниз, в нашу кухню. На столе уже стояли чашки, из которых подымался парок. Я принюхалась:

— Смородина?

— Угу.

На стол лег тот самый черный футляр.

— Эти серьги я покупал для тебя два года назад.

— Что?

— Помнишь, первый прием, когда к нам прилетала комиссия из Департамента? — Стах сел напротив. — То офигенное розовое платье?.. Я специально в Танри летал, чтобы эти рубины найти. А когда вернулся, ты уже свои алмазы нацепила.

— Правда?

Мужчина раздраженно тряхнул головой:

— Люц, выключи блондинку Анетточку и начинай думать. На мне твоя метка. У меня теперь на других не стоит. С чего мне им подарки дарить?

— Нет, я не о том. Просто тогда ты так относился ко мне… Я бы больше поверила, что ты отберешь мои алмазы.

— Дожились! — возмутился оборотень.

Поцеловала надутую мордочку своей пары.

— Спасибо!

— За что?

— За чай, — хитро улыбнулась.

— Кстати, действительно вкусно, — волк усадил меня себе на колени. Улыбнулся, когда я положила голову ему на плечо. — Все? Успокоилась?

А я вдруг вспомнила.

— Стах, о чем ты думал тогда, когда Полина рассказывала о смородине? У тебя такое лицо было…

Он отвел взгляд, потом поцеловал в висок:

— Ты — моя смородина, Люц. И красная, и черная. Красная — это Анетточка, которая ураганом ворвалась в мою жизнь и перевернула все с ног на голову. А черная — это ты.

— Неяркая и незаметная? — я хмыкнула.

— Нет. Та, которую, раз попробовав, никогда не забудешь и не променяешь ни на что другое, — улыбнулся оборотень.

…

Я иногда представляла, как наши отношения со Стахом Карнеро выглядят со стороны. Получится у нас что-то стоящее, учитывая, с чего мы начинали: обман, унижение, насилие?..

Когда Стах помогал надеть пальто, заботливо поправляя воротник, я не восхищалась его предусмотрительностью и заботой: я знала, каково чувствовать эти пальцы на своей шее. Когда оборотень подхватывал меня на руки, чтобы перенести через грязкое место на поле, куда мы прилетели, чтобы посмотреть турнир по драйдхетчу, я не ахала от восторга, потому что помнила, как он этими руками швырял меня на стол и держал, чтобы не вырвалась, пока насиловал. Тогда казалось, что все зря, что Я не справлюсь.

…Я иногда представляла, как наши отношения выглядят со стороны… Нет! Не иногда, а очень-очень часто…

Но однажды мы случайно встретились с Имрусом Заревым. Зимой, накануне Имболка, Стах летал на встречу с Яном Грисом и взял меня с собой. А по дороге мы заскочили в Энейди-ле — один из новых и, соответственно, современных городов королевства. Туда стекались творческие, неформатные личности всех мастей и рас. Я уговорила волка посетить выставку одного художника, чьи работы меня заинтересовали еще несколько лет назад. Альфа современным искусством не проникся, больше обращал внимание на посетителей, особенно посетительниц. Но я не ревновала, знала, что интерес скорее эстетический, чем практический.

А после выставки мы пошли в ресторан. И вот там…

— Кене Зарев?! — я была рада увидеть мага.

Он приветливо улыбнулся, но потом заметил брачную метку и побледнел:

— Зачем, Люция?

В первый момент я растерялась.

— Имрус, многое изменилось.

— Из дикого волка домашнего пса не сделаешь.

— Сочту это за комплимент, — наконец, подал голос Карнеро.

Я испугалась, что будет скандал: мужчины с такой злостью смотрели друг на друга. Коснулась руки своей пары:

— Стах?..

— Все хорошо, Люц! — оборотень улыбнулся мне. — Кене Зарев немного переусердствовал в своей тревоге за тебя.

— Да неужели? — фыркнул военный.

Мы стояли недалеко от входа, посетители проходили мимо, с интересом наблюдая за происходящим. Карнеро прищурился:

— О-о-о! Я так понимаю, ты каждую преступницу вытягиваешь из тюрьмы и бегаешь к ней через день?

О чем он?

— …Или думаешь, я не понял, с чего вдруг ты решил поиграть в благородного, доброго рыцаря? Подставить дружеское плечо, а потом и… — альфа выразительно подвигал бровями.

Имрус усмехнулся:

— И что? … Вот кто-то сначала к стене приковывает и ведет себя, как изувер, а потом в любви клянется, за ручку водит, в глаза цуциком смотрит!..

Стах рванулся к магу — и я встала между ними:

— Остановитесь! Пожалуйста!

Я примирительно улыбалась, а внутри — землетрясение.

Оборотень стоял бледный как полотно. Только нервно дергались желваки на скулах:

— Ты помог нам, не выдав Люцию Департаменту. Я всегда это помнил. И когда ты по поводу и без него приходил ко мне в дом, и когда я соглашался на твои допросы. Но с этого дня я больше не считаю себя твоим должником. Встречу — убью.