Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

– Публика в театрах как-то реагировала, когда, явившись на представление, вдруг обнаруживала в партере знакомые лица?

– Конечно! Футбольные «звезды» находились в центре общественного внимания. Во времена тренерского руководства Малофеева замдиректора Маяковки Саша Гольдман пригласил команду на представление в филиале на Сретенке. Спектакль был аншлаговый – зрителей собралось много. Перед тем как поднять занавес, вдруг объявили: «В зале присутствует сборная СССР по футболу». Раздались, как тогда писали в отчетах о партсъездах, бурные, продолжительные аплодисменты. Эта картина повторялась не раз. И в Маяковке, где мы смотрели интереснейший спектакль «Трамвай «Желание» с Джигарханяном в главной роли. И в Театре имени Моссовета, где команде посчастливилось попасть на «Марию Стюарт». За билетами на этот хороший, серьезный спектакль люди тогда занимали очередь с ночи. А нам – тоже показатель – обеспечили проход в два счета. Достаточно было мне заехать в театр, представиться администратору, чтобы в ответ на просьбу о содействии услышать:

– Для вас нет проблем. Скажите, сколько человек придут на вечерний спектакль, мы забронируем места!

Похожий случай имел место в Театре имени Вахтангова, где также знакомство с замдиректора дало возможность сборной с восторгом посмотреть классическую постановку «Принцессы Турандот».

Понятно, что уровнем личных отношений с администраторами и актерами наше общение с театральным миром не ограничивалось. Были моменты, когда и наши знания – я, разумеется, имею в виду тренерский штаб – оказывались востребованы большим искусством.

Вспоминаю обмен мнениями, который инициировал Марк Розовский. Актеры его театра играли во временном помещении на Ленинградском шоссе. Труппа заканчивала работу над постановкой спектакля, где речь шла о хоккее. Пригласив меня с Симоняном на генеральную репетицию, а также для последующего обмена мнениями, Розовский попросил нас откорректировать содержание с позиции профессионалов.

В принципе спектакль понравился. Там даже нашлось место спортивному доктору, что меня особенно порадовало. Естественно, мы искренне делились впечатлениями. И, судя по реакции творцов, наша информация оказалась небесполезной.

– А сам Лобановский со свойственной ему способностью находить и впитывать из окружающей жизни все, что может оказаться полезным для футбола, что-либо из общения с театром почерпнул?

– Вне всякого сомнения! Во всяком случае, я стал свидетелем такого его открытия. Случилось это в разгар нашего совместного театрального увлечения. Саша Гольдман (давно живет и работает в США) вдруг возьми да и предложи:

– Хотите побывать на репетиции Андрея Гончарова?

– Ну, это круто! По своему журналистскому опыту знаю – Андрей Александрович не терпел присутствия посторонних на репетициях…

– Без предварительного согласования с ним дело, конечно, не обошлось. Но ведь нам Гончаров не отказал – вот что главное! Так что мы с Валерием Васильевичем присутствовали на репетиции пьесы Бабеля «Закат» с Джигарханяном в главной роли. Впечатление осталось потрясающее. А еще врезались в память слова Лобановского, который, когда мы остались вдвоем, заметил:

– Насколько же близки наши профессии…

– Ну, что ж! В свете этого высказывания – самый удобный момент перейти к следующему периоду в тренерской биографии Валерия Васильевича, когда он для себя в 3-й, а для сборной СССР в последний раз стал ее главным наставником.

Глава 20 «Русские горки»

– Третий срок руководства сборной СССР (1986–1990) у Лобановского получился самым длительным. У него, наконец-то, появилась возможность работать не спеша, на перспективу. Сказалось ли это обстоятельство на его творческом почерке?

– Если говорить о главном, то – нет. А вспоминая нюансы, лучше перейти к конкретной ситуации. Представьте себе: 1988 год, на носу первенство Европы в Германии. Заключительный сбор проходил в Новогорске. Туда для обследования игроков с помощью тестов пригласили научную бригаду. Цель – определить физическое состояние ребят, их выносливость.

Футболисты уровнем подготовки – увы! – не впечатлили. Когда об этом доложили Лобановскому, да еще в драматичных тонах поведали, что зарегистрировали «крайнее утомление», в очередной раз пришлось стать свидетелем хорошо знакомой сцены: внимательно выслушав приговор специалистов, Валерий Васильевич не без иронии спросил:

– Ну, хорошо. Каковы предложения? Может, не стоит ехать на чемпионат?

Тогда в качестве компромисса наука выдвинула идею устройства нескольких разгрузочных дней. Лобановский всех внимательно выслушал, поблагодарил. После чего всем мало-мальски хорошо знающим Валерия Васильевича людям стало ясно: ни о каком тайм-ауте и речи быть не может.

Далее пошла жесткая, интенсивная работа с нагрузками выше среднего, которая, впрочем, чередовалась с днями ее легкого снижения. Со своей стороны я счел необходимым пригласить на сбор лаборанта, который периодически брал анализы крови, что, в свою очередь, позволяло отслеживать важные – с точки зрения внутреннего состояния игроков – параметры.

Полученные данные объективно показывали: день ото дня футболисты работали на «недовосстановлении». То есть Лобановский их загружал так, что когда я снимал данные, висел «хвост» предыдущего дня. Это и была прелюдия «эффекта суперкомпенсации», благодаря которому игроки в итоге обретали исключительную работоспособность.

Кроме меня, Валерию Васильевичу помогала бригада во главе с кандидатом педагогических наук, доцентом, руководителем Научно-исследовательского центра киевского «Динамо» Анатолием Михайловичем Зеленцовым. Специалисты использовали систему алгоритмов, просчитывая момент трансформации в последующие дни. Далее, сказав свое слово, наука уходила в тень, оставив поле деятельности для практики.

…Из Новогорска мы уехали 7 июня, а первая наша игра состоялась 12-го. Примерно за неделю до вылета в Германию я счел нужным зайти к главному тренеру и предупредить:

– Мы потихонечку сползаем в «яму»! Вот свидетельствующие об этом последние результаты анализов крови и моих обследований.

Лобановского мои слова не взволновали. Он даже попытался меня успокоить:

– Савелий Евсеевич, чего волнуетесь? Так и должно быть!

– И оказался прав?

– Абсолютно! Что продемонстрировал стартовый матч с голландцами. Несмотря на то что игроки тогда мощнейшей в мире команды нас изрядно, особенно во 2-м тайме, «повозили», победа осталась за советской сборной.

Нидерланды – СССР – 0:1.12 июня 1988 г. Кельн. «Мюнгерсдорфер-Штадион». 60 000 зрителей.

СССР: Дасаев (к), Бессонов, Хидиятуллин, О. Кузнецов, Демьяненко, Рац, Михайличенко, Литовченко, Заваров (Сулаквелидзе, 90), Протасов, Беланов (Алейников, 79).

Гол: Рац (53).

В скоротечных турнирах, каким считается чемпионат Европы, успешно начинать, пусть и с неубедительным счетом – считайте, на 75 % обеспечить выход в следующую стадию. Тем не менее чуть ли не вся наша центральная пресса решила раскритиковать национальную команду. Особенно постарались «Известия» и телекомментатор Маслаченко – ярые оппоненты Лобановского, которому содержание телерепортажа пересказала его жена. В ответ Валерий Васильевич, устроив «день открытых дверей», пригласил на базу группу аккредитованных на турнире советских журналистов.