Чего вы хотите? (сборник)

Был и действительно страшный флэшмоб: тротуар оживленной улицы, и неожиданно, волной, словно от какого-то ядовитого газа, несколько десятков человек падают. И лежат. И что самое удивительное, да и страшное, – обычные прохожие почти не обращают на это внимания, продолжают идти по своим делам. Перешагивают через неподвижные тела, морщатся от того, что скорость их движения замедлилась… Может быть, конечно, прохожие видят камеры, может, лежащие неубедительно играют потерявших сознание, поэтому не пытаются оказать первую помощь, узнать, что случилось… Да нет, вроде бы все реалистично. И даже инстинкт самосохранения не срабатывает, чтобы нос зажать, побежать. Нет, люди упорно идут туда, куда им нужно… Неужели так может произойти и на самом деле, когда из какой-нибудь трубы вырвется столб ядовитого газа и люди, оказавшиеся в эпицентре, попадают? Тоже не станут помогать?.. Даже внезапно начинающие танцевать вызывают большее недоумение, чем валящиеся на асфальт.

Даша выбрала и самый добрый флэшмоб – «Подними бутылку». То есть не то чтобы прямо добрый, а… как там?.. полезный.

В торговом центре собираются человек пятьдесят ребят и девушек. Одни садятся в кафе на этаже, другие стоят около стен, у перил. Делают вид, что общаются, по двое-трое, что все не вместе, а так, случайно здесь. На пол, в двух шагах от урны, кладут большую пластиковую бутылку. Люди проходят мимо, замечают, конечно, бутылку, но никто не убирает. В лучшем случае отпинывают ближе к урне. И вот один юноша все-таки нагибается, поднимает и кладет в урну… Все начинают аплодировать, дарят букет, благодарят… Юноша смущен, но и, кажется, рад такому вниманию. И хочется тоже оказаться на его месте, тоже поднять бутылку, и чтобы это оценили…

Звонит телефон.

– Даш, телефон! – кричит Настя.

– Я слышу!

Это опять мама.

– Ну, как у вас?

– У нас всё нормально, – говорит Даша. – А у вас?

– Тоже. Скоро приедем. Ты там на кухне приберись, достань из холодильника огурцы, еще что есть. Мы с дядей Сережей приедем.

– Ок.

– Это мама? – голос Насти. – Скажи, чтобы сок купила.

– Купите, пожалуйста, сок. Настя просила.

– Да-да, хорошо… Кухню приведи в божеский вид…

Даша моет посуду, выкладывает на стол колбасу, соленые огурцы в целлофановом мешочке, сыр, сливочное масло…

– О, отрежь мне колбаски, – тут как тут Настя.

Даша молча отрезает и идет к себе.

– А хлеб?! Я бутерброд хочу.

«А сама не можешь?» – тянет спросить. Но Насте еще рано с ножом. Мама недавно увидела, что она пытается что-то резать, ругалась…

Времени половина шестого, а почти темно, и уже ничего не хочется. Позвонить родителям, чтобы открыли дверь сами, и лечь… Но уснуть вряд ли получится – тех минут дремы днем хватило для еще долгого вялого бодрствования… Да, блин, надо на пианино позаниматься. Хоть чуть-чуть. Мама спросит, и ответ Насти выдаст, что не занимались – обманывать Настя не умеет. Правда, за одним исключением – кто начал ссору. Докапывается обычно Настя, потом начинает реветь, и шишки валятся на Дашу…

Садится за инструмент; Настя доедает бутерброд, смотрит телевизор. У Спайнч Боба отрываются ноги, руки, выскакивают глаза…

– Давай на пианино играть, – говорит Даша.

– Ну тут же мультик.

– Они постоянно идут. Садись… Сейчас родители придут, мама будет ругаться.

Настя запихивает в рот остатки батона, забирается на стул.

– Так, спину держи, как учили. Сыграй сначала «На катке» и остальное, что разучили, а потом немного сольфеджио поучим…

Занятие, конечно, закончилось Настиными слезами – Даша, типа, резко ей говорила… Но к приходу родителей и дяди Сережи, слава богу, успокоилась.

Папа был заметно выпившим, а дядя Сережа – непонятно. Лицо загадочное, правая бровь приподнята. Церемонно поздоровался с Дашей, Настей. Протянул по шоколадке «Альпен гольд».

– Раздевайся, проходи, – буркнул папа, стягивая сапоги с меховой подкладкой.

– О, пап! – воскликнула Настя, – у тебя новая обувь?!

– Ну, зима же… зимняя обувь… Проходи, Серег, не жмись.

– Да я не жмусь. На крестницу вот смотрю, на Дарью. Растут… под враждебные вихри.

Потом сидели на кухне, ели пельмени, курицу-гриль (купили возле дома в ларьке). Взрослые возбужденно обсуждали сегодняшнее шествие и вообще политику. Радость, что собралось много людей, тут же сменялась грустью, что ничего это не изменит.

– Успокаиваем так свою совесть, – говорил дядя Сережа. – А Васька слушает да ест.

– Россию ест, – подхватывал папа, – Россию.

Даша спросила:

– Пап, а вы что, с этими… ну, с анархистами шли?

– И с ними, и так… А ты откуда знаешь?

– Видела вас в трансляции.

– Да? – вздрогнула мама. – Где трансляция?

– Ну, потом покажу… А почему вы с анархистами?

– Ваш папа – давний либертарианец, – усмехнулся дядя Сережа.

– Не надо, – папа, наоборот, поморщился, – я против определенных меньшинств, которые хотят стать большинством. Даже лозунг придумал на случай гей-парада: «Педерастия – опасней героина».

– Роман, – сверкнула мама глазами, – можно это не при детях?

– Но я поддерживаю принцип «Честных выборов не бывает». И действительно разделяю идеи анархистов. Но, к сожалению, на нынешнем этапе развития цивилизации анархия невозможна.

– Мы и с националистами прошли, – добавила мама, – дядю Севу там встретили.

Дядя Сережа налил себе пива:

– Какая разница, где идти? Главное, что много тысяч пришли в одно место и прошли. Мирно прошли. А если бы вместо Болотной хлынули на Манежку…

– Это надо было десятого декабря делать, – перебил папа. – Теперь – поздно.

– Н-да… Теперь нужно изобретать, что делать в будущем. – Голос дяди Сережи потерял свою обычную бодрость, басок превратился в мягкий и жалующийся полушепот. – Иногда убеждаю себя, что мое дело – писать. Моя миссия… А всё внутри сопротивляется. Глянешь новости, и прямо подбрасывает – надо бежать, спасать, что-то делать… Это как врача «Скорой помощи» заставлять заниматься научными исследованиями…

– Меня тоже, – сказала мама, – всё чаще трясет. Ведь захватила власть настоящая банда, неприкрытая, и теперь просто грабит страну. Да нет, не просто! Еще и глумится. И мы терпеть должны?..

Папа вздохнул:

– Вот в этом глумлении всё и дело. Объяви они диктатуру, закрой Думу, «Эхо Москвы», запрети собираться больше трех, и стало бы легче. Понятнее. А так – суверенная демократия.

Даша слушала, и ей хотелось о многом спросить. Особенно папу. О его книгах, тех словах про Россию… Сейчас, понимала, при дяде Сереже, не стоит. Но через час или два, или завтра подвернется подходящий момент… А спросить необходимо, иначе как вот так жить вместе, быть родными…

Чтобы не сорваться, Даша ушла из кухни.

Вид ноутбука вызвал что-то вроде тошноты; спать по-прежнему не хотелось, а тяжесть давила и давила… Попробовать почитать? Много чего надо по школьной программе… Нет, это не сейчас. Вот на подоконнике лежат толстенные тома «Гарри Поттера» и, потоньше, «Сумерек». «Гарри Поттера» не открывала давным-давно…

С неделю назад в Москву приезжал Рэйф Файнс, который играет в фильме Воландеморта. В одном торговом центре возле Москва-Сити должна была состояться автограф-сессия, и девчонки из класса решили поехать. Даже отличница Лиза, которая года два уже смеялась над поттерианами, стала выбирать, в чем поехать, какую из книг взять для автографа; полдня, как потом рассказывала, потратила на поиски волшебной палочки среди игрушек под тахтой.