Чехия. Биография Праги
Шрифт:
Отец братьев Чапеков был врачом, специалистом по курортному лечению. В семье был еще третий ребенок, средняя сестра Елена. В 1907 году Чапеки переселились в Прагу, где Карел, окончив гимназию, поступил на философский факультет университета. Отметим, что склонность к философии, к осмыслению и анализу необычных ситуаций, заметна во многих его пьесах и романах; в этом отношении он может считаться предтечей другого крупнейшего фантаста и философа — Станислава Лема.
Свое образование Карел Чапек продолжил в Берлине, затем вместе с братом Йозефом уехал в Париж, вернулся в Прагу в 1911 году, а в 1915-м, завершив обучение в Карловом университете, получил диплом доктора философии. Уже шла Первая мировая война, но в армию из-за слабого здоровья его не призвали. Он стал работать журналистом: сначала в «Национальной газете», а затем с 1921 года и до конца своих дней трудился политическим и культурным обозревателем в «Народной газете», одновременно занимаясь литературным творчеством. В начале двадцатых годов Чапек сочинял пьесы для театра «На Виноградах», где познакомился со своей будущей супругой, актрисой и писательницей Ольгой Шайнпфлюговой.
Пьеса «R.U.R» явилась одним
— Я думал назвать этих существ «лаборами» [7] , — произнес Карел, — но это слово мне как-то не нравится, слишком оно книжное.
— Ну, так назови их роботами, — буркнул Йозеф, продолжая трудиться над рисунком.
Так родилось новое слово, вошедшее вскоре во все языки мира.
О литераторе Кареле Чапеке, одном из крупнейших писателей XX века, авторе романов и пьес, рассказов и сказок, статей и фельетонов, написано очень много. Мы же хотим сейчас поговорить о его личной жизни. Он был очень робок с женщинами, в чем виновата ревность его матери Божены, оберегавшей «слабого здоровьем сынка» от всяких хищниц вроде актрисы Ольги Шайнпфлюговой. Ольга вела веселую жизнь, за словом в карман не лезла и говорила с таким напором, что мало кто мог ее остановить. Карел оказался между двух огней: его мать и возлюбленная друг друга просто не выносили. Когда он сообщил, что хочет отправиться с Ольгой на горный курорт в Крконошах, мать устроила сцену: кричала, что интимная связь с женщиной разрушит его хрупкое здоровье, и отпустила Карела лишь при условии, что с парочкой поедет сестра Елена, в качестве стража благопристойности. Но Елена оказалась плохой дуэньей — после романтического отдыха в горах Ольга вернулась беременной. От кого, не очень ясно, и после долгих разбирательств Карел все-таки настоял на аборте: возможно, он был уверен, что ребенок не от него. Отношения с Ольгой осложнились; она была женщиной темпераментной и считала, что Карел никогда не переступит через матушкину тень и не преодолеет внушенный ему страх перед браком, который, по уверению авторитарной родительницы, непременно закончится для ее бедного сына параличом или чем-нибудь еще похуже. Возлюбленные расстались, но Ольга столь тяжело переносила разрыв, что даже предприняла попытку самоубийства. В 1924 году мать Чапека умерла, и он вернулся к Ольге с предложением, от которого было нельзя отказаться: «Будем вместе, а любовников бери, сколько хочешь». Так оно и получилось: любовники менялись, словно в калейдоскопе, но Карелу они как будто не мешали, и возражал он только против Яна Масарика, сына президента. Надо думать, по той причине, что с 1922 года Чапек был близок к Томашу Масарику, глубоко его уважал и разделял его убеждения; в такой ситуации потворствовать шалостям президентского сынка было не комильфо.
7
От лат. «labor» — «труд».
После пятнадцати лет нежной дружбы с Ольгой Чапек выяснил, что как мужчина он вполне здоров и никаких ужасных болезней, препятствующих вступлению в брак, у него нет. Он предложил Ольге руку и сердце; она была потрясена, но согласилась, и в 1935 году стала законной супругой Карела Чапека. Очевидно, родные и друзья тоже не ожидали такого поворота событий: брат Ольги на радостях даже передал молодым усадьбу неподалеку от городка Добржиш, в тридцати пяти километрах от Праги. Место это очень полюбилось Чапеку, и здесь он, в основном, провел последние три года жизни, написав знаменитую «Войну с саламандрами» и другие выдающиеся произведения (теперь в его бывшей усадьбе открыт музей).
Но здоровье у Чапека и впрямь было хрупкое. Незадолго до оккупации Чехословакии нацистами он, помогая ликвидировать последствия случившегося в Праге наводнения, простудился. Простуда перешла в воспаление легких, и 25 декабря 1938 года Карела Чапека не стало. Он покоится на Вышеградском кладбище, рядом с другими гениями чешской земли.
Чапек был убежденным антифашистом, активным участником культурной и политической жизни не только Первой республики, но и всей Европы, выдающимся литератором, номинировавшимся на Нобелевскую премию, основателем чехословацкого Пен-клуба. Герберт Уэллс, председатель международного Пен-клуба, видел в нем своего преемника, но Чапек, сославшись на слабое здоровье, отказался. Заслужить уважение Уэллса было нелегко, и мы полагаем, что все дело тут в созвучности творчества двух великих писателей: оба они сделали фантастику явлением социальным, доказали мощь этого жанра, продемонстрировав силу и широту своего предвидения. Как и многие крупные литераторы, Чапек писал для детей, и эти книги до сих пор входят в Чехии в число самых любимых. Всемирную славу ему принесли антиутопия «Война с саламандрами», романы «Кракатит», «Гордубал», «Метеор», «Фабрика Абсолюта», пьесы «Средство Макропулоса», «R.U.R.», «Мать», «Белая болезнь» и другие произведения. Как романист Чапек близок к Уэллсу, а как драматург — к Бернарду Шоу. Темы, открытые им, впоследствии не раз эксплуатировались фантастами Англии, США и России. Его романы и пьесы стали основой для множества экранизаций, и только в Чехии (Чехословакии) по его произведениям созданы двадцать два фильма.
Но, несомненно, Карел Чапек был и философом, умевшим видеть явления жизни более глубоко, чем это доступно обычным людям. Вот некоторые из его афоризмов:
Представьте, какая бы наступила тишина, если бы люди говорили только о том, что знают.
Из двух различных воззрений побеждает то, сторонники которого громче кричат.
Одна из наибольших бед культуры — ученые дураки.
Критик учит автора, как сделать что-то так, как сделал бы он сам, если бы только знал, как это делается.
Первая проблема воспитания состоит в том, чтобы обучиться скрывать свою глупость.
Мне кажется, что с молодым поколением приходит лучший мир. И еще мне кажется, что с поколением старым лучший мир уходит.
Голодные хотят не власти, а еды.
Сделки заключаются затем, чтобы условия их выполнял более слабый.
Объем нашей книги не позволяет поведать о других пражских литераторах, о Марии Пуймановой (1893–1958) и Франтишеке Кубке (1894–1969), который продолжил традицию исторического романа Алоиса Ирасека, о крупных современных романистах Богумиле Грабале (1914–1997) и Милане Кундере (род. в 1929), о блестящем созвездии чешских поэтов, куда входят Витезслав Незвал (1900–1958), Франтишек Галас (1901–1949), Владимир Голан (1905–1980) и удостоенный Нобелевской премии Ярослав Сейферт (1901–1986). Мы также лишь упомянем про великолепное содружество писателей, художников и музыкантов, ассоциацию деятелей искусства «Деветсил», которая существовала в Праге в 1920–1931 годах и сыграла огромную роль в культурной жизни Чехословакии. Если хотите узнать об этом больше, изучайте Прагу, а чтобы ваши штудии были приятнее, мы кое-что вам подскажем. В Граде, с северной стороны собора святого Вита, есть Викарска улочка, а на ней — старинный погребок «Викарка». Загляните туда, угоститесь вином или пивом и внимательно осмотрите зал, описанный еще Сватоплуком Чехом. Здесь бывали великие люди, о которых помнит Прага: Пабло Пикассо и Поль Элюар, Давид Ойстрах, Луи Арагон и Илья Эренбург. Возможно, с тех пор в «Викарке» сменились столы и стулья, но пиво и кнедлики остались прежними; отведав их, подумайте о том, что на вашем месте наверняка сидел кто-то из гениев.
И напоследок расскажем вам об одном чешском предприятии, сочетающем литературу с приключениями: тем более, что авторы, трудившиеся в этом необычном жанре, снискали всемирную известность. Речь идет о путешественниках Милославе Стингле, Иржи Ганзелке и Мирославе Зикмунде и их многочисленных книгах. Казалось бы, в двадцатом веке, когда стало возможным облететь планету за несколько часов, нет места романтике, а дальние странствия уже никому не интересны. Стингл, Ганзелка и Зикмунд доказали, что это не так. Им пришлось многое пережить, и у себя на родине, и в чужих странах. Однако, несмотря на все испытания, они явили пример не только неистощимой любознательности и творческой активности, но и поразительного долголетия: Ганзелка скончался на восемьдесят третьем году жизни, а Стингл и Зикмунд живы до сих пор, причем последнему уже перевалило за девяносто. Сказать можно только одно: люди — легенда!
Зикмунд (род. в 1919) и Ганзелка (1920–2003) познакомились в Торговом колледже, где оба учились накануне Второй мировой войны. Там они разработали план путешествий по пяти континентам, но его осуществление пришлось отложить до лучших времен. По окончании войны друзья убедили руководство машиностроительного завода, выпускавшего «Татры», что задуманное ими предприятие станет отличной рекламой чехословацких автомобилей и повысит их рейтинг на мировом рынке. Став обладателями четырех колес, Ганзелка и Зикмунд совершили в 1947–1950 годах свои первые путешествия по Африке и Южной Америке, а затем, в 1959–1964 годах — по Ближнему Востоку, Азии и СССР. Результатом явились сотни репортажей, документальные фильмы и замечательные книги: «Африка грез и действительности», «К охотникам за черепами», «Там, за рекою, Аргентина», «Перевернутый полумесяц» и другие. Эти книги пользовались повсюду, в том числе и в Советском Союзе, огромной популярностью. Книги и фильмы принесли Ганзелке и Зикмунду славу; кроме того, они служили доказательством, что человек в странах соцлагеря как бы абсолютно свободен и может ездить по всяким экзотическим местам, даже к охотникам за черепами. Разумеется, это было пропагандистской ложью. Если не считать моряков, полярников и журналистов-международников, единственным настоящим путешественником в СССР был Юрий Сенкевич, который плавал с Туром Хейердалом на папирусной лодке «Ра».
Дальнейшая судьба знаменитых путешественников сложилась непросто: они оба подписали «Хартию 77», программный документ группировки инакомыслящих чехословацких интеллектуалов, за что были изгнаны из Союза чехословацких писателей и из культурной жизни страны более, чем на десятилетие. На их книги и фильмы был наложен запрет, оба оказались безработными (Ганзелке, например, пришлось трудиться садовником), о новых путешествиях не стоило даже мечтать. Однако друзья сумели это пережить. После «бархатной революции» снова начали выходить их книги, и в девяностые годы Ганзелка и Зикмунд, несмотря на возраст, совершили путешествия в Японию, Австралию, Шри-Ланку и другие страны.
Их коллега Милослав Стингл (род. 1930), этнограф, журналист и писатель, был путешественником-одиночкой и вполне обходился в своих странствиях без поддержки соотечественников. Его специализацией как этнографа являлись обычаи индейцев Южной Америки, в частности — арауканов. Индейцев обеих Америк он посещал неоднократно, написав затем великолепные книги «Индейцы без томагавков» и «Тайны индейских пирамид». После первой его «индейской» экспедиции настал черед эскимосов, а потом он отправился в совсем уж далекие экзотические места — на тихоокеанские острова Полинезии и Микронезии, в Новую Гвинею и на загадочный остров Пасхи. Эти странствия описаны Стинглом в книгах «Очарованные Гавайи», «Черные острова», «Последний рай», «Незнакомая Микронезия». В русском переводе эти произведения выходили неоднократно, включая и весьма объемный сборник «Приключения в Океании» (1986). Стингл является ученым мирового уровня, членом ряда академий, и его книги (а он написал их более сорока) переведены на десятки языков.