Чехословацкая повесть. 70-е — 80-е годы
Шрифт:
— Почему она все время смотрит мне в рот?
— Может, ты все же не должна была выбрасывать сено из шкафчика для ботинок… — рассуждает вслух Пекар.
С недавнего времени он начал готовиться к зиме, чтобы коза не упрекнула его потом, что же он делал летом. Каждый вечер он понемножку таскал траву из городского парка, разбитого перед панельными домами, собирал для козы на зиму, но однажды Эльвира безжалостно выкинула это хорошее и пахучее сено в контейнеры для мусора перед домом.
— Здесь даже поесть нельзя спокойно! — жалуется Эльвира и чуть не плача выбегает из кухни.
— Ну, ну, не надо злить хозяйку, — по-отцовски упрекает
Потом, уже одетый и обутый, берет в руку цепочку, открывает дверь в коридор и говорит под занавес старомодное:
— Ну… вымя божье, пошли!
— С богом по дорогам! Хоть бы вы вообще не возвращались… — кричит им вслед Эльвира не слишком ласково.
В своих походах в мир искусства они обнаружили только то, что ими никто особенно не интересуется. Выслушают, перелистают козий альбом, но никогда не обещают ничего конкретного. Мишо, который страдал депрессией, куда-то исчез, странный Янко, но всей вероятности, тоже последовал его примеру. Двор киностудии оккупировали два каменщика, а киношники устремились снимать что-то на лоне природы.
Даже в ЦНХП, который есть все же Центр народных художественных промыслов, им не повезло. Вдобавок коза нанесла там ущерб, принявшись с аппетитом поедать маленькие фигурки из сухих листьев кукурузы.
Проблему, что делать с начатым днем, решить было непросто. Иногда, если работала пожилая билетерша, их впускали в кинотеатр «Время» на документальные фильмы, но козу только с билетом. Сколько они вдвоем пересмотрели здесь скверных неполнометражных и короткометражных фильмов! Такие мог бы снять каждый.
В Словацкой национальной галерее их терпели, хотя, видимо, и считали, что коза портит копытами паркет и вообще подрывает достоинство памятника национальной культуры.
Для барменов и официанток — рабов златого тельца — с точки зрения дохода и чаевых коза была неинтересна, поэтому в большинстве заведений общепита в центре города к ней заняли по преимуществу отрицательную позицию.
В новом универмаге «Приор» у них с козой вечно бывали проблемы с эскалаторами, а в реставрированном универмаге «Дунай» — с ворчливой лифтершей.
На Центральном рынке их любили, торговки совали козе листья кольраби и цветной капусты, по крайней мере им меньше убирать. Дядечки, торговавшие под «вьешками»[100], дружески предлагали козе двести граммов сухого вина или «оборотный шприцер», иными словами, вино с водой. Старичок — собиратель и продавец лекарственных трав не забывал предложить ей чего-нибудь от кровяного давления или для пищеварения.
Они никогда не пропускали витрины цветочного магазина на Корсо. Вот и сегодня они тут, чтобы хоть через стекло полюбоваться экзотическими цветами. Продавщице — призеру городских соревнований по составлению букетов — они уже знакомы. Сегодня она сделала жест рукой, приглашая их зайти внутрь. Этого мало, она даже выбежала им навстречу и потащила куда-то мимо похоронных венков в укромный угол.
— Проходите, проходите, пожалуйста, к товарищу заведующей, — щебетала она так неотразимо, что им не оставалось ничего другого, как подчиниться.
Заведующая тоже обрадовалась гостям.
— Так это, значит, вы, — сказала она и неизвестно почему потребовала, чтобы Пекар предъявил паспорт. — Садитесь, будьте как дома, вам здесь не помешают…
Она убежала в угол к телефону и, прикрыв трубку рукой, начала кому-то звонить.
Все это было как-то странно и подозрительно. Когда продавщица молниеносно принесла кофе, Пекар попытался пошутить, дескать, он удивляется, почему в цветочном магазине кофе не подают в цветочных горшках. Но никто этой прелестной шутке не засмеялся, кроме самого автора.А ведь это была одна из самых его удачных шуток. У цветочного горшка, любезный читатель, посредине дна дырка для оттока лишней воды, так что кофе в нем бы не удержался и, по всей вероятности, вылился бы гостю на брюки, в этом и была вся соль! Но если уж даже такое никого не смешит, значит, здесь кроется что-то подозрительное, решил Пекар и про себя проанализировал свои последние прегрешения; и хотя не нашел в своем недавнем прошлом следа преступной деятельности — кроме разве что украденной из городского скверика травы, — уверенности в себе он не почувствовал.
Он сидел, тянул кофе и светски улыбался, рассуждая, благоприятный ли нынче или неблагоприятный для него день, подымается или не подымается кривая производительности.
Вдруг перед магазином с визгом затормозило ополоумевшее такси, и обе продавщицы, перестав притворяться любезными, кинулись к входу с криком:
— Он здесь, здесь, здесь он! Сюда, он здесь!
Машина еще не остановилась, а из нее уже выпрыгнула, словно при налете на банк, Мартушка, известная ушлая девица с киностудии. С энергией и смелостью детектива Фила Марлоу она бросилась в дверь магазина, сбросив на пути несколько цветочных горшков и потоптав несколько венков. И только выкрутив Пекару руки за спину и тем самым полностью его обезвредив, перевела дух. Пекар подумал, что сейчас его обыщут — не спрятан ли у него в ботинке автомат, но этого не случилось.
— Господи, куда вы запропастились? Почему вас надо упрашивать как малого ребенка? Мы дважды помещали объявление во всех газетах! Шеф в бешенстве, Крупецкий украл у него сюжет…
Все это она выпалила ему в лицо, а продавщицы сунули ему под нос газету с объявлением. Пекар, ничего не понимая, начал протестовать:
— Я ничего не сделал, стульев не отдам, а веера у меня нет!
— Не шутите, это вещи второстепенные! — предупредила его грубым голосом Мартушка. — Пошли, вас надо заснять для картотеки, зарегистрировать… Пошли, протестовать нет смысла…
Пекар с большим трудом примирился с такой судьбой, он уже видел, как его, с номером на шее, фотографируют для картотеки преступников и берут у него отпечатки пальцев, которые в конце концов могут и совпасть с отпечатками какого-то бандита; всякое может случиться, и кто поручится за отпечатки!
Коза тоже не хотела добровольно подчиниться жестокой судьбе, она сопротивлялась, как герои книг Джека Лондона; в магазине, полном цветочных запахов, ей, кажется, очень понравилось. И только когда Мартушка схватила с полки со вкусом оформленную вазу с цветами, коза позволила себя уговорить.
— На, чертенок, хочешь икебану? — заманивала она козу в такси. — Орхидей у них нет, но не жалей — они невкусные.
— Это, пожалуй, лишнее… — протестовал против грандиозного подарка Пекар.
— Не волнуйтесь, это на списание, — успокоила их бухгалтерша.
Возле такси столпилась группка людей, посвященных в проблему, как всегда.
— Поймали наконец, слава те господи!
— Знаете, он за ней волочился. А эта старая его застукала, затащила в подворотню и отдубасила!
Подростки успели начертить на такси пальцем: