Чехов

А ниже шёл текст:

"Васильевская лавка — одна из самых старых организаций по продаже, ремонту и обслуживанию компьютерной, копировальной и множественной техники. Мы набираем на работу…

Дальше шел перечень вакансий, требования к кандидатам и номера телефонов. А в самом низу была приписка:

"Оформление по Рабочему кодексу Империи. Иногородним предоставляется жилье. Наши мудрые наставники обучат вас новым качествам. Начните карьеру в самой крупной компании Империи".

Я с интересом перевернул газету и довольно улыбнулся: на лицевой стороне красовалось фото мужчины лет тридцати, в дорогом пиджаке. А ниже шла фраза:

"Игорь Васильев: когда я начинал, то не думал, что Бастард без связей может стать крупным купцом".

Я положил газету в корзину. Почитаем на досуге интервью, как подняться без связей. И прошёл к кассе.

Домой я вернулся спустя сорок минут. И фургона с логотипом городской телефонной компании уже не было. Я свернул в арку, дошел до дома. У порога маячила высокая фигура, в которой я не сразу признал Фому.

— Вашество, а я уж решил, что случилось что-то худое. Пришел, а вас нет, — пробасил он и с подозрением посмотрел на холщовую сумку в моих руках. — А вы никак в лавку ходили за отравой?

— Почему за отравой? — усмехнулся я.

— Я бы точно не рискнул отведать тамошних салатов, — поделился своими размышлениями парень. — Видел я, как за магазином энтим кошек тошнит. Это дурной знак, барин, ежели даже коты не переваривают местную стряпню.

— Я не стал брать ничего готового.

— А вот это правильно, вашество.

Я отпер дверь, вошёл в полутемную гостиную. Помощник прошел за мной.

— Надо тебе ключ сделать, — вспомнил я. — И еще три комплекта для Арины Родионовны и запасные.

— Вы мне ключ дайте, а я выточу.

— Сам? — подивился я.

— Конечно, — кивнул парень. — Видел я тот ключ. Там делов-то на пару часов, если заготовки подойдут.

— А где ты их возьмешь? Заготовки?

— В чулане тутошном много всякого добра. Я там видел кой чего, что может пригодиться. Ежели можно использовать, то я возьму. А инструменты у меня некоторые есть.

— В кладовой стоит ящик с инструментами, — вспомнил я слова Любови Федоровны. — Можешь пользоваться.

— Здорово. Я там надфили видел…— парень спохватился, — краем глаза заметил, когда ящик опрокинул. Я все на место вернул.

— Не переживай. Женщина, что сдала этот дом, не станет возражать против любого ремонта или работ. Но я выкуплю у нее содержимое кладовой.

— Не переплачивай, — флегматично заявила призрачная дама. — Часть того, что там пылиться, принадлежит съехавшим арендаторам. А остальное для нее не стоит и гроша. Глупая девка даже фотокарточки раритетные бросила на полке, вытряхнув из коробки. А в жестянку собрала рассыпанные гвозди.

— Ясно, — пробормотал я.

— Можно оплатить из моего оклада, — робко предложил Фома.

— Это расходы на обустройство дома. Отвечаешь за все ты, а рассчитываюсь я.

Тут я заметил у ног помощника корзину, прикрытую льняной салфеткой.

— А что это?

— Так я в торговые ряды ходил. И прикупил там окорок свиной, морквы, репы, сахарную голову взял, чтобы чай сладить.

— Что бы я без тебя делал? — воскликнул я, искренне уверовав, что мне несказанно повезло с помощником.

— Скажете тоже, барин, — смутился парень. — Я нам сейчас ужин сфарганю. А вы пока это… — он покосился на дверь моего кабинета, — бумагу оформите, барин…

— Ты прав, — ответил я, прежде чем Фома закончил. — Сейчас составлю документ. Ты его подпишешь.

— Спасибо, вашество.

Было заметно, что Фома выдохнул с облегчением. Мне стало неловко, что уже пару дней я не сделал все как положено. Не хватало еще обидеть Питерского, который относился к своим обязательствам с таким рвением.

Я вынул три листа из пачки, проложил между ними копировальную бумагу и заполнил документ вручную, вписав испытательный срок, как и предписывал закон. Затем вынул печать и подушечку для нее. Подышал на ребристую поверхность и промокнул ее в синей туши. Потом осторожно отпечатал на каждом листе над своей подписью. И разложил документы на столе для просушки.

Фома явился в кабинет именно в этот момент.

— А зачем так много? — спросил он почему-то шепотом.

— Один лист для меня, второй тебе, а третий в профсоюз. Завтра отправим копию туда, чтобы все было по закону.

— Барин, я вам благодарен так, что слов не найти. Вы ж меня человеком сделали.

— Ты всегда им был, — отмахнулся я. — Просто теперь ты станешь официально помощником княжича Чехова — адвоката.

— Официально, — повторил парень торжественно и его глаза подозрительно блеснули.

Я протянул ему ручку и в очередной раз поразился, какую красивую подпись парень вывел на каждом листе.

— Убери документ к себе. Из профсоюза придет корочка, ее тоже надо будет прибрать куда-нибудь, где не потеряешь. А я закажу для тебя удостоверение помощника, чтобы ты не носил с собой паспорт.

— Хорошо.

Парень взял свой экземпляр и осторожно тронул печать пальцем.

— Высохла, — довольно сообщил он. — Вашество, вы пока руки вымойте. И ступайте на кухню. Я сейчас мигом документ уберу и приду на стол накрывать.

— Не торопись. Я хочу переодеться и освежиться.

Уже у себя, наскоро приняв душ, я вытерся хрустящим полотенцем и накинул плотный плюшевый халат глубокого винного оттенка, который мне прислала бабушка. На груди красовался вышитый герб семьи, и я на это лишь хмыкнул. Софья Яковлевна гордилась фамилией, которая досталась ей от мужа и приучала к такому же отношению меня.

С кухни тянуло приятным ароматом, потому я поспешил туда. Фома уже стоял у разделочного стола и, закатав рукава, нарезал сочные помидоры.

— Мясника мне посоветовали завсегдатаи торговых рядов, — заявил он, бросив на меня короткий взгляд. — У него закупаются из домов с Перекрестного острова. Я посчитал, что и вам сойдет, вашество.

— Хорошо, — я уселся за стол, оценив начищенную деревянную поверхность.

— Хлеб нам будут приносить из пекарни у реки, — деловито продолжил Фома. — За неделю нам принесут разные нарезки. Вы попробуете всякие булки и решите, какой будет предпочтительнее на будние дни, а какой на выходные.