Челнок
Шрифт:
А любовным парам деликатно давали возможность уединиться.
Как позже и Людмиле с Сергеем.
Приезжали обычно рано утром, точнее ночью, часа в три.
Стоянка поезда в районном городке всего три минуты.
Как раунд в боксе.
За это время должен был выйти почти весь вагон.
Организовывали и становились в цепочку, передавали сумки, начиная с последнего купе, независимо, чьи выкидывали их на землю и кубарем выкатывались сами. Поезд уезжал, а челноки среди разбросанного багажа начинали искать свое барахло.
У каждого обычно было по две сумки и тележка, у мужчин еще и рюкзак за плечами.
На вокзале договаривались
Людмила с товарками забросила в телеги свои сумки, загрузились сами и с хохотом и песнями все-таки доехали!
Хорошо, если в городке был местный стадиончик, где челноки и располагались на скамейках в темноте в ожидании рассвета. Поляки встают рано, и как только всходило солнце, они активно шли к российским шатлам и все скупали, потому что сами были бедные, в магазинах уже тогда было все, но дорого, а у русских в пять раз дешевле!
Хуже было, когда приходилось располагаться на конечных остановках, где на ночь съезжаются автобусы.
Большое поле, снежок или холодный дождик, Людмила раскладывала клеенку, на нее – игрушки, по-польски «забавки», полотенца из льна, шпроты, фотоаппарат «Смена», сигареты, водка спрятана в сумке. Кто-то додумался возить китайские картины на шелке и на них был спрос!
маркетинг – резерв твоего бизнеса
Цену в злотых помогали определить более опытные подружки. Если будешь молчать, ничего не продашь. Надо зазывать громким и веселым голосом:
– А вот забавки! Пани, подходи, купи своему паненку, пусть порадуется!
Панам потихоньку предлагалась водочка или спирт.
Торговля продолжалась часов по пять. На ногах не устоишь, тут же и располагаешься, как цыганка, на той же клееночке.
Голодно, холодно, рядом с лужей с грязью и снегом.
Вот она настоящая экзотика зарубежной поездки!
А продать надо на максимум.
И договориться с какой-нибудь пани о постое, иначе будешь ночевать на клеенке.
Как народ схлынул, как закончилась торговля, Людмила собирала остатки товара, обычно набивалась неполная сумка – хочешь, продавай на второй день, хочешь, реализуй в Варшаве, куда надо было уезжать на следующее раннее утро.
По незнакомому городу приходилось добираться по адресу, где договорились с пани на ночевку.
По пути иногда ходили, как на экскурсию в музей, в польский магазин, посмотреть какую там вкуснятину продают, сегодня таков любой наш универсам. Как-то раз Людмила даже разрешила себе шикануть – попробовала йогурт, побаловала себя пищей богов! В Москве-то такого и в помине не знали.
Еще несколько раз Людмила заходила в костелы. Больше любопытствуя. Однажды даже попала во время службы. И, наслушавшись церковный песнопений и торжественных аккордов органа, расчувствовалась, подошла к распятию и невольно сотворила молитву. Именно сотворила, сами нашлись слова, никто Людмилу этому обряду не учил. Просила она Всевышнего, чтобы помог ей справиться со всеми невзгодами и трудностями, чтобы послал ей любовь, чтобы простил ей ее ошибки и незнание. Позже в Москве, проходя мимо православного храма и услышав колокольный звон, зовущий прихожан в церковь, устыдилась того, что молилась чужому богу. И в костелы больше не ходила.
В доме у местной пани, наконец,
можно было отогреться, перекусить тем, что с собой привез.И разложить пеньонзы купюрка к купюрке, подсчитать их, спрятать в трусики и – спать до трех ночи следующего дня.
Утром – на станцию, а поскольку уже с деньгами, то с опаской, и всегда старались, чтобы в компании был мужчина.
Не хватало Людмиле мужчины в этих поездках, ох, как не хватало!
В Варшаве Людмила закупала товар – опять две полных сумки и билет на автобус до Бреста.
А при посадке в вагон все стремились побыстрее затарить свой багаж, купе набивалось под завязку. Не успела запихнуть свои сумки в купе, будешь ехать на них, будет придираться польская таможня, будешь платить и платить немало.
Особенно запомнился Людмиле ее зарубежный вояж, когда она сидела на вокзале в Варшаве, ждала погрузки в поезд.
Две тяжеленные сумки.
Сорок два градуса в тени.
Отпечаток чьей-то босоножки на асфальте.
И от колесиков ручной тележки Людмилы.
Людмила тупо смотрела на след российского шатла за рубежом, как на след астронавта на Луне, и было ей тошно.
Мутило в прямом смысле – добрые соседи по ночевке от души угостили Марию тортиком и она отравилась. Еще от сквозняков заболел зуб и Людмила приехала в Москву с температурой, с поносом, с больным зубом.
Слегла на две недели, зуб пришлось удалить, а бюллетень никто не выписал и не оплатил.
После поездок из заработанных денег она что-то тратила на питание, квартиру, сына, но неизбежно наступал день, когда надо было опять проходить все круги челночного ада.
Заграница быстро потеряла свой блеск, свой гламур и перестала быть заманчивой для Людмилы.
Ей было очень тяжело мотаться по этим поездкам и она решила организовать своего рода личное малое предприятие.
Учредителями которого пригласила стать Катю, подругу и соседку, и Сергея, друга, любовника и… мужчину..
Малое предприятие «Челнок».
Или «Российский шатл».
Если Катя легко согласилась, тут и Георгий помог, благословил жену на подвиги, а вот с Сергеем было непросто. Потому что был работником не какого-нибудь, а ПЕРВОГО отдела. С таких работников государство брало подписку, что они ни за какие коврижки не разгласят государственную тайну. Как будто они знали эту великую тайну. А вот с коврижками и в семье Сергея было туго. В результате он некоторое время наблюдал как быстро «худеет» штат НИИ, да и ушел на какую-то коммерческую фирму заместителем по общим вопросам. Генеральным директором фирмы был бывший партийный босс, который не мыслил себе своего подразделения без «первого» отдела.
И поэтому в первый раз Сергей поехал с Марией «челночить», взяв причитающиеся ему отгулы.
Эпизод шестой. ПРИЮТ «ВАРВАРА»
Заплати сначала себе.
Женщина становится пламенным трибуном в чисто женской компании, когда ей внимают такие же представительницы слабого пола, как и она сама. Она открывает своим подругам, своим соратницам по клану «ужасные» секреты своей супружеской жизни, при этом, остро любопытствуя, а как там у других, не делает ли она роковой ошибки. А то вдруг уйдет к другой тот, на которого у нее вроде бы все права, которому подарила она свою любовь и, может, даже пожертвовала невинность.