Человек и его львы

Януш все сильнее очаровывался обликом девушки, ее голосом, ее историями и вопросами. Он поймал себя на мысли, что хотел бы вечно смотреть на звезды в ее глазах.

Потеряв ее взгляд, укротитель слегка тряхнул головой, будто бы избавляясь от наваждения. Негромко кашлянув, он произнес:

– Если вам так нравится цирк, быть может, вам была бы интересна экскурсия по нему? Я бы познакомил вас с другими артистами.

Изабель едва сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши от радости.

– О, конечно, конечно мне это интересно! Безумно интересно!
– она счастливо улыбнулась.
– Правда, мне только не хочется вас утомлять.

– Мне это будет только в радость!
– заверил ее господин Громовитц.

– Януш, - лицо Изабель вдруг приняло обеспокоенный вид, - как долго вы планируете находится в нашем городе? Я почему-то была уверена в том, что вы даете по одному выступлению в городах...

– Потому что так написано в афишах, - улыбнулся укротитель, - да, наш цирк выступает один день, затем мы уезжаем в другое место. Но в вашем городе выступление оказалось незаконченным, а аренда - невыплаченной.

Януш печально посмотрел на девушку.

– Я хотел выступить сразу же после того, как вы оправились - мне не давало покоя то, что я не принес вам свои личные извинения, - но вот уже который день не могу справиться со своими львами. Очевидно, мне нужен был отдых, да и львами тоже. Принимая во внимание все произошедшее, хозяин цирка и владелец земли, на которой стоят наши шатры, сумели договориться друг с другом, и разрешили провести выступление с началом следующего месяца.

– Это же замечательно!
– воскликнула Изабель.

– Да, - печально согласился укротитель, - да, замечательно. Но по новым условиям я должен создать доселе невиданную программу. Представление должно быть единственным и неповторимым в своем роде.

– Боже, и это все из-за меня, - девушка в отчаянии приложила ладони к лицу.

– Конечно же нет!
– Януш поспешил взять ее руки в свои.
– Изабель, если кто и повинен в случившемся, то только я. Это я виновен в вашем обмороке, ваших страданиях, и в собственных неудачах!

Глаза его спутницы излучали мягкий, теплый свет. Девушка сочувственно смотрела на укротителя, всем сердцем желая ему помочь.

– Не вините себя. Если бы не Саган, у меня не было бы возможности узнать вас! Узнать о жизни в цирке!

Януш улыбнулся, крепче сжимая ее нежные кисти.

– Вы удивительная девушка, Изабель! Ваша правда, если бы не мои львы, смог бы я любоваться вашими чудесными очами?

Свет в темных глазах заискрился так ярко, что стал заметен, уже было отчаявшимся, звездам в небе. Они разозлились, их голоса разнеслись по вселенной звонкой трелью, пока не превратились в черные дождевые тучи.

Воздух наполнился запахом электричества. Предчувствуя грядущую бурю, укротитель поспешил проводить Изабель домой. А завистницы-звезды продолжали свои проделки, с упорством пытаясь вернуть свет, который, кажется, был необходим уже не только им.

**

Летели часы, складываясь в дни и недели; каждую минуту из этого времени Изабель стремилась провести с Янушем. Она выучила потаенные места раскинувшихся цирковых шатров наизусть, и лишь восточная часть цирка была для нее под запретом. Там находился шатер самого Януша и клетки с его львами. Девушке всенепременно хотелось увидеть больших кошек еще раз, но укротитель был непреклонен. Он не любил разговаривать о львах. Изабель казалось, что он испытывает какую-то непонятную ей боль при воспоминаниях о диких зверях, поэтому она перестала его упрашивать.

Изабель ненавидела всякую мысль, способную причинить боль укротителю. Она восхищалась приезжим артистом, который был также загадочен, как и его львы; она знала о нем так мало, но сердце ее, казалось, знало Януша еще до его приезда в город.

Януш Громовитц видел мир, который мечтала увидеть Изабель; он рассказывал истории, слушателем которых должна была быть только Изабель; в его руки было отдано горячее пылкое сердце девушки, любовь ее озаряла темные глаза звездным небесным светом, против которого бессильна была мнимая сдержанность и холодность укротителя.

Счастье Изабель и Януша было хрупким и зыбким, будто млечный путь, рассыпанный в небесах. Любовь, скреплявшая их души, не могла не страдать от недомолвок, тайн и несказанных слов. И с каждым вопросом о его детстве и работе, Януш сильнее мрачнел, а Изабель становилась все печальнее.

В один из осенних дней, Изабель, тепло простившись с укротителем на ступенях лестницы, поднялась наверх и обнаружила в гостиной Оливию, беседовавшую с шталмейстером гастролирующего цирка, Рогго Абигвайлом.

– Добрый вечер, - недоверчиво поздоровалась девушка.

Лицо Оливии выглядело встревоженным. Очевидно, мистер Абигвайл принес недобрые вести.

– Мисс Лоунфорд, - шталмейстер склонил голову в знак приветствия, - наконец-то вы соизволили объявиться.

Сарказм в его голосе испугал Изабель.

– Что вы делаете здесь, в такое время?
– девушка попыталась придать голосу жесткость, но он предательски дрогнул.

– Спасаю ваше сердце и свои деньги, - рявкнул Рогго, многозначительно взглянув на сестру Изабель.

– Тебе необходимо выслушать мистера Абигвайла, - сказала Оливия, - быть может, тебе это действительно поможет...

Изабель непонимающе уставилась на собеседников.

Рогго Абигвайл отсутствующим голосом произнес:

– Вы должны прекратить видеться с господином Громовитцом.

У Изабель потемнело в глазах.

– Что вы себе позволяете, мистер Абигвайл? По какому праву вы смеете говорить подобное?

– Ох, молодые сердца, - нехорошо усмехнулся шталмейстер, - я смею говорить подобное, так как вижу, как вы губите и его, и себя. Но прежде всего, вы губите мои деньги!

– Оливия, - взмолилась Изабель, - я ничего не понимаю...

– Да объясните же ей толком!
– вступилась старшая сестра.

Рогго Абигвайл сверкнул глазками-бусинками и злобно проговорил:

– Уверен, что господин Громовитц никогда не рассказывал вам ни о своем детстве, ни о своей жизни до цирка. Подозреваю, что он не разговаривал с вами о своей работе. И, конечно, никогда в своей жизни он не расскажет вам о том, почему стал укротителем и не откроет тайну своих львов.

Шталмейстер пристально посмотрел на Изабель.