Человек и ситуация. Уроки социальной психологии

Но как нам узнать, что люди должным образом не подготовлены к условиям, подобным тем, что были созданы в исследовании Дарли и Бэтсона? Как нам узнать, что они не считают фактор спешки столь уж важным, а фактору религиозной ориентации, наоборот, придают большое значение?

Пьетромонако и Нисбетт (Pietromonako & Nisbett, 1982) предприняли исследование, в ходе которого описывали своим испытуемым эксперимент, весьма похожий на проведенный Дарли и Бэтсоном (заменив человека в дверях на женщину, делающую вид, что она повредила колено, и просящую семинариста сообщить об этом ее мужу). Ознакомившись с ситуацией, испытуемые стали утверждать, что помощь оказали бы подавляющее большинство семинаристов, но среди них было бы на 20% больше тех, главным мотивом религиозности которых была бы помощь другим. Они полагали также, что фактор спешки либо ее отсутствия не будет иметь вообще никакого значения. Они искренне считали, что независимо от того, сколько времени имели семинаристы в своем распоряжении, «альтруисты» из их числа все равно пришли бы на помощь, а «эгоисты» — нет.

Укорененность диспозиционизма в человеческом сознании. На самом деле Пьетромонако и Нисбетт проводили свое исследование не просто для того, чтобы сделать далеко идущие выводы о тенденциозностях, свойственных человеческому сознанию, но и для того, чтобы проверить, насколько трудным делом окажется эти тенденциозности изменить. Они попросили нескольких своих испытуемых ознакомиться с результатами исследования Дарли и Бэтсона, прежде чем те сделают предсказания относительно поведения людей в двух различных ситуациях.

Одна из этих ситуаций представляла собой «облегченный» вариант истории, использованной в только что обсуждавшемся исследовании Дарли и Бэтсона. Согласно описанию второй ситуации, человек, в ней участвовавший, не находился в экспериментальных условиях, как испытуемые Дарли и Бэтсона, а просто шел навестить своего друга в больнице. «Жертвой» в последнем случае была беременная женщина, явно нуждавшаяся в том, чтобы ей помогли разобраться с машиной. Часть испытуемых должны были предсказать, как повели бы себя в подобных ситуациях студенты Принстонской семинарии, тогда как задача другой части испытуемых состояла в предсказании поведения в аналогичных ситуациях мужчин, попавших в случайную выборку населения штата Нью Джерси.

То, что испытуемым было предварительно сообщено о результатах исследования Дарли и Бэтсона, существенно не сказалось на их предсказаниях влияния диспозиционной переменной (т.е. религиозной ориентации) на поведение оцениваемых людей, но оказало все-таки существенное влияние на признание ими эффекта ситуационной переменной (т.е. фактора спешки). Однако даже при этом оцененная ими разница между долями пришедших на помощь семинаристов в зависимости от того, спешили они или нет, равнялась всего 18%, что гораздо меньше разницы в 53%, зафиксированной Дарли и Бэтсоном.

К аналогичным выводам пришел Сейфер (Safer, 1980) в своем исследовании склонности студентов относить покорность, проявленную испытуемыми в эксперименте Милгрэма, на счет диспози-ций личности, а не власти ситуации. Сейфер показывал своим студентам фильм Милгрэма о послушании. Несмотря на то что в фильме делался акцент на то, что именно ситуационные факторы принуждали людей к послушанию, участники эксперимента Сей-фера существенно переоценили величину напряжения электрического разряда, до которой испытуемый мог бы дойти при отсутствии этих факторов. Таким образом, они продолжали интерпретировать поведение в терминах предполагаемых диспозиций, не осознавая той критически важной роли, которую сыграла сконструированная Милгрэмом ситуация в достижении столь впечатляющего эффекта.

Предпочтение предсказаниям, основанным на диспозициях, перед предсказаниями, основанными на ситуации. Пожалуй, наиболее непосредственное свидетельство обыденного диспозиционизма дает нам недавнее исследование, осуществленное Ньютоном, Гриф-фином и Россом (Newton, Griffin & Ross, 1988). В ходе него испытуемым было разрешено самим выбирать конкретных людей и конкретные диспозиции, имевшие, по их мнению, отношение к целям предсказания. В некотором смысле это позволило им показать максимум, на что они способны в плане «идиографического», или личностно-ориентированного, предсказания поведения.

В этом исследовании Ньютон и его коллеги, вдохновленные анализом канальных факторов, описанным нами в главе 2, предоставили двум группам испытуемых возможность сделать пожертвования в продовольственный фонд студенческого городка. По данным предварительного опроса студентов были сформированы две экспериментальные группы. Причем в первую из них вошли испытуемые, признанные своими товарищами «наиболее склонными» жертвовать продукты в пользу фонда, а вторая группа была составлена из студентов, которых товарищи посчитали «наименее склонными» к этому. Половина испытуемых в каждой из групп была поставлена в условия, где для них были созданы «каналы действия», представленные в более или менее явной форме. Им были адресованы именные письма с просьбой пожертвовать в фонд продукты определенного рода. Им были также розданы планы студенческого городка, на которых было обозначено местоположение пункта приема пожертвований, и, главное, им напомнили об этом в личной беседе по телефону. Другая половина испытуемых не имела подобных фасилитирующих каналов, т.е. направленные им письма не содержали личного обращения (письмо начиналось со слов «Уважаемый студент»). В них также не было указано, какие именно продукты желательно пожертвовать, не говоря уже об отсутствии «телефонного» напоминания и плана.

Имея целью выявить обыденные представления о прогностическом потенциале ситуационных факторов в сравнении с потенциалом личностных качеств, экспериментаторы предложили группе сту-дентов-»экспертов», выдвигавших «кандидатуры» для участия в компании по сбору пожертвований, оценить вероятность, с которой каждый из испытуемых, находящихся в разных экспериментальных условиях (т.е. имеющих фасилитирующие каналы действия либо полностью их лишенные), мог бы пожертвовать продукты в пользу фонда.

Результаты исследования Ньютона и его коллег были однозначны. Студенты-»эксперты» считали, что для предсказания того, пожертвует какой-либо конкретный студент продукты или нет, значение имеет лишь его предрасположенность делать пожертвования, но никак не характер ситуации, в которой он находится. Они полагали, в частности, что «наименее склонные» к пожертвованиям студенты отважатся сделать это с вероятностью 17% при наличии фасилитирующих факторов и с вероятностью 16% при отсутствии таковых. Соответствующие вероятности для «наиболее склонных» испытуемых они оценили как 83 и 80%.

В действительности же наиболее решительное влияние на действия студентов оказала именно специфика ситуации. При отсутствии фасилитирующих факторов пожертвовать продукты решилось лишь 4% испытуемых (ни одного процента из «наименее склонных» и 8% из «наиболее склонных»), в то время как при наличии подобных факторов их доля возрастала до 33% (25% «наименее склонных» и 42% «наиболее склонных»).

Иными словами, «эксперты» полагали, что их знание о репутации и личностных качествах испытуемых позволяет им давать уверенный прогноз в отношении по крайней мере некоторых из них и что означенные ими альтруисты и эгоисты проявили свои личностные диспозиции вне зависимости от конкретных ситуационных факторов. Как же они заблуждались! В результате проведенного исследования ситуационные переменные оказались более важными, чем личностные диспозиции, по крайней мере более важными, чем диспозиции, привлекавшие внимание «экспертов».

Таким образом, данные настоящего исследования высвечивают серьезные изъяны в некоторых центральных принципах обыденной теории личности. По сути, они демонстрируют наиболее экстремальный вариант фундаментальной ошибки атрибуции. Люди с легкостью относят поведение на счет личностных черт, опираясь на данные, допускающие его интерпретацию лишь на основании ситуационных факторов, либо (самое большее) позволяющие утверждать, что данная диспозиция проявляется в определенного рода ситуациях.

Подобное отнесение причин поведения на счет личностных черт создает затем почву для дальнейших предсказаний, в которых ситуационным факторам уделяется недостаточно внимания. Как мы увидим в дальнейшем, люди порой очень дорого (с точки зрения точности предсказания) платят за свою приверженность диспозиционистским теориям, а также и за использование базирующихся на них неоптимальных стратегий умозаключения.

Чрезмерная уверенность предсказаний, основанных на диспозициях

За последнее время изложенная выше гипотеза получила несколько мощных количественных интерпретаций, данных как на экспериментальном, так и на теоретическом уровне. В ходе двух независимых друг от друга серий исследований Росс и Нисбетт с коллегами рассмотрели издержки предсказаний, основанных на личностных диспозициях.

В исследовании Даннинга, Гриффина, Милойковича и Росса (Dunning, Griffin, Milojkovic & Ross, 1990), результаты которого мы обсуждали в главе 3, испытуемым-наблюдателям были предложены описания ряда лабораторных и жизненных ситуаций. Затем испытуемым предлагалось предсказать, как повели бы себя в них конкретные люди. Предложенные им вопросы были, например, следующего содержания: «будет ли данный человек звонить домой хотя бы один раз в неделю на протяжении предстоящего семестра?» или «станет ли он предварительно причесываться, если в контексте лабораторного исследования его попросят сфотографироваться?». В одном случае условия эксперимента были таковы, что испытуемые располагали избыточной информацией о людях, поведение которых они должны были предсказывать. В процессе подготовки к выполнению задания им было позволено задавать этим людям сколько угодно вопросов. В другом случае информация была крайне скудной. Испытуемые вынуждены были делать предсказания, зная только имя человека и глядя на его фотографию.