Человек и ситуация. Уроки социальной психологии

Смысл полученных результатов был более чем прозрачен. Средняя точность предсказаний, сделанных испытуемыми, обладавшими избыточной информацией (60% правильных прогнозов), была лишь незначительно выше точности, достигнутой испытуемыми, находившимися в условиях ее нехватки (57% правильных прогнозов). Это означает, что какие бы сведения друг о друге испытуемые не получали в ходе интервью, задуманного с целью облегчить им задачу по предсказанию поведения, эти сведения имели весьма ограниченную ценность.

Но может быть и сами люди не претендуют на точность подобных предсказаний, сделанных «навскидку», пусть даже и после интервью? К счастью, данные, полученные Даннингом и его коллегами, позволяют нам судить о том, действительно ли люди считают, что информация о конкретных индивидах помогает им предсказывать их поведение. Оказалось, что испытуемые на самом деле считали, что могут сделать это достаточно точно, зная лишь имя человека и имея представление о его внешности по фотографии! В этих информационно ограниченных условиях, когда испытуемые оказывались правы в 57 случаях из 100, ожидаемая ими «точность попадания» составила 72%. В условиях же избыточного количества информации аналогичные показатели составили соответственно 60 и 77%.

Таким образом, испытуемые проявили чрезмерную уверенность в отношении собственной способности предсказывать поведение как при наличии достаточных сведений, так и при отсутствии таковых. Вдобавок проявленная ими уверенность плохо вязалась с достигнутой ими точностью. В случаях, когда они выражали большую уверенность в точности собственных предсказаний, испытуемые реально были ненамного более точны, усугубляя тем самым разрыв между степенью точности предсказаний и степенью уверенности в них. Как следствие, будучи весьма уверенными или даже почти не сомневаясь в своей правоте, испытуемые зачастую оказывались неправы, в чем нам видится очень опасная эпистемологическая установка.

Иногда в исследованиях Даннинга и его коллег предсказания испытуемых были согласованы с базовыми частотами (base rates)^{16}, которые испытуемые сами определяли для тех или иных ситуаций (либо со значениями этих частот, предлагавшимися им экспериментаторами). Временами же подобной согласованности не наблюдалось. Примечательно, что когда предсказания испытуемых шли вразрез с предполагаемыми (или известными заранее) базовыми частотами, вероятность точного предсказания у них обычно равнялась (или была даже ниже) 50% (т.е. это случайный выбор). В одном из исследований испытуемые, чьи предсказания были в согласии с базовой частотой, оказались правы в 75% случаев, в то время как испытуемые, чьи предсказания шли вразрез с ней, оказались правы лишь в 40% своих предсказаний.

В том же исследовании те испытуемые, чьи предсказания противоречили базовой частоте, были лишь немногим менее уверены в своей правоте, чем те, чьи предсказания находились в полном ему соответствии. И это несмотря на то, что вероятность точных предсказаний была в первом случае гораздо более низкой. Издержки, связанные с игнорированием базовой частоты, проявлялись особенно впечатляюще, когда ее уровень был экстремальным (и детерминирующее влияние ситуационных факторов было, следовательно, очень велико). Те испытуемые, чьи предсказания были в согласии с базовой частотой, равной, по меньшей мере, 75%, оказывались правы в 85% случаев, а те, чьи предсказания шли вразрез с подобными базовыми частотами, оказывались правы лишь в 23% случаев. Последняя группа продемонстрировала крайнюю неадекватность представлений о точности собственных предсказаний, поскольку ее члены полагали, что «попадут в точку» в 72% случаев!

Мораль, вытекающая из данного исследования, такова: в случае предсказаний, ставших предметом экспериментов, предпринятых Даннингом, Ньютоном и их коллегами (в ходе которых испытуемым предлагалось предсказать, кто с наибольшей вероятностью сделает пожертвование в продовольственный фонд), базовая частота (независимо от того, известна ли она заранее или определяется самими испытуемыми) представляет собой наилучшее основание для предсказания поведения. Когда базовая частота имеет экстремальное значение, идти вразрез с ней можно лишь смертельно рискуя. Это утверждение справедливо даже в том случае, когда человек, чье поведение предсказывается, хорошо известен «предсказателю». Необходимо заметить, что базовая частота служит, в сущности, «полномочным представителем» и адекватным индикатором силы влияния ситуации. Когда влияние ситуации особенно сильно, базовая частота очень близка к экстремальной. И поэтому игнорировать ее рискованно по той же самой причине, по какой рискованно игнорировать и саму ситуацию.

К похожим выводам приводят и результаты аналогичной серии исследований, проведенных А. Мак-Гуайр (A. McGuire, 1989). Она предлагала наблюдателям предсказать поведение испытуемых в двух различных ситуациях, каждая из которых подразумевала оказание помощи. В одном случае испытуемого просили добровольно поучаствовать в нескольких психологических экспериментах. В другом случае испытуемый оказывался в специально подстроенной ситуации, когда, поднимаясь по лестнице, он должен был подхватить сумку, сползающую с плеча женщины на костылях. В одном случае наблюдатели не знали испытуемых лично, но получали их краткую характеристику, включавшую описание их поведения во время учебы в школе, данные о принадлежности к общественным организациям, распорядке дня и тому подобную информацию. В другом случае наблюдатели были выбраны самими испытуемыми как люди, хорошо их знающие.

В целом предсказания оказались лишь немного более точными, чем можно было бы ожидать от прогнозов, сделанных случайным образом. Сами наблюдатели, однако, полагали, что могут достичь существенной точности, особенно в случае, когда испытуемый хорошо им знаком. Кроме того, наблюдатели, хорошо знавшие испытуемых, оказались не более точными в своих предсказаниях, чем наблюдатели, в распоряжении которых была лишь краткая словесная характеристика.

Таким образом, результаты данного исследования полностью согласуются с данными, полученными Россом и его коллегами. Наблюдатели были менее точны, чем предполагали сами. Причем точность их предсказаний не повышалась по мере добавления к их исходным ожиданиям по поводу поведения «людей вообще» в данной ситуации^{17} некоторых знаний о конкретном человеке, чье поведение надо было предсказать. Хотя сами наблюдатели и полагали при этом, что новые сведения увеличивают точность предсказания. Знание может быть очень опасно, по крайней мере тогда, когда оно увеличивает нашу уверенность непропорционально увеличению точности предсказаний (Borgida & Nisbett, 1977; Nisbett & Borgida, 1975).

Диспозиционизм и «иллюзия интервью»

Литература, обзор которой мы успели дать к настоящему моменту, поможет читателю в понимании феномена, названного нами «иллюзия интервью» (Nisbett & Ross, 1980). Эта иллюзия представляет собой убежденность, что из краткого интервью при первом знакомстве можно извлечь массу полезной информации о человеке как о личности. Данное убеждение вполне заслуживает названия иллюзии, поскольку наилучшие из имеющихся данных о прогностическом потенциале неструктурированного интервью, применяемого для оценки будущих академических успехов в колледже или аспирантуре, производительности труда рабочих и служащих либо профессионального успеха менеджеров высшего звена, юристов, врачей или ученых, указывают на то, что соответствующая корреляция редко выходит за пределы диапазона от 0,10 до 0,15. В действительности же большинство исследований дает корреляцию, не превышающую 0,10 (Hunter & Hunter, 1984).

Рассмотренные в предыдущем разделе исследования показывают, что зачастую люди бывают уверены, что предсказания, которые они делают, основываясь на ограниченном количестве информации о человеке, все равно окажутся точными. Исследование Кунды и Нисбетта (Kunda & Nisbett, 1986) позволяет нам увидеть, что именно способствует поддержанию этой иллюзорной убежденности. Получаемые в ходе интервью данные о социальном поведении, равно как и резюмирующий его вывод («этот человек полезен в совместной работе» или «он может хорошо руководить подразделением»), с трудом поддаются цифровому выражению и кодированию. Вдобавок, как отмечали Эйнхорн и Хогарт (Einhom & Hogarth, 1978), обратная связь относительно того, как нанятый на работу человек действительно с ней справляется, зачастую бывает размытой либо вообще отсутствует. К тому же мы обычно не знаем, как справились бы с работой те, кого мы по результатам интервью не наняли.

Из вышеизложенных соображений следует, что, используя разработанную Кундой и Нисбеттом методику, можно определить, насколько далеко заходят люди в своей оценке полезности интервью, и сравнить это с оценкой ими полезности информации иного рода. Для этого Кунда и Нисбетт попросили своих испытуемых оценить, насколько данные интервью способны помочь в предсказании поведения, связанного с чертами личности, а именно насколько может преуспеть тот или иной человек в качестве активиста Корпуса Мира. Они также предложили им оценить, насколько точно на основании интервью можно судить о будущем поведении, связанном со способностями, а именно о том, каков будет средний балл успеваемости (СБУ) студентов Мичиганского университета. Исследователи ожидали, что испытуемые будут склонны переоценивать оба коэффициента достоверности предсказания, в особенности значение коэффициента достоверности для поведения, связанного с чертами личности.