Человек из зеркала

– А что, безобразничает Толик? – спросил Илья.

– Да гвозди не туда вбивает. Я ему говорю, картину надо поправить, а он… А-а! – небрежно махнула она рукой и запрокинула назад голову так, что ему вдруг стало страшно за нее. Как бы жвачка не провалилась в горло от столь резкого и опасного движения.

– Ну, дело молодое… Нам Рома нужен.

– Зачем он вам? – скривился Толик. – Я же говорю, не трогал он никакого Чупракова. Алиби у него.

– Зуб даю! – Милка щелкнула ногтем по верхнему клыку.

– И у тебя есть алиби, да? – немигающе глядя на Пушкаря, спросил Шульгин.

– Я здесь при чем?

– А кто с ним гуртом батьку ходил бить?

– Какого батьку?

– Чупракова. Он и есть батька. Вернее, пахан.

– Ну, я слышал, что он крутой. Только я говорил вам, что не при делах я. И Рома не при делах…

– Тогда почему он прячется?

– Ну, вы же думаете, что это он на этого пахана наехал. И пахан так думает. А он разбираться не будет…

– Так он и на тебя может подумать.

– На меня? – Толик озадаченно поскреб складку на затылке.

– Ну да, ты же тоже был с Ромой.

– Не было меня, – мотнул головой парень.

– А Рома был?

– Не было его…

– Но ведь на него думают. И на тебя подумают. Мы же думаем, и братва подумает… Точно не знаешь, где Рома прячется?

– Нет.

– Ну ладно, на нет и суда нет. Пошли, Илья!

Шульгин так спешно вышел из квартиры, что Романов просто не успел его остановить, хотя и хотел это сделать.

– Ты что, поверил ему? – не скрывая своего возмущения, в машине спросил он.

– А ты? – с мягкой иронией посмотрел на него Дима.

– Нет, конечно! Он же сам признался, что его брат прячется!

– Поймал момент! Пять с плюсом!..

– Колоть этого Толика надо было!

– Как?

– Ну, хитростью надо брать…

– Например?

– Ну, сделать вид, что ты братве звонишь. Дескать, мы ничего не узнали, пусть они приезжают, сами признание выбивают. Только чтобы утюг не забыли… Помнишь, Круча рассказывал?

– Тогда была эра всеобщего беспредела. Времена меняются… Нет, я бы сказал, сами они не изменятся, если мы не будем их изменять. Цивилизация сама не приходит, цивилизацию мы делаем, своими руками. И языками. Так что не надо людей бандитами пугать. Хотя идея хорошая, – благодушно усмехнулся Шульгин. И тут же нахмурил брови: – Эй, ты куда?

Илья уже завел машину и собирался выезжать на дорогу.

– Домой.

– Ты что, ничего не понял? Сейчас Толик поедет к своему брату, а мы за ним…

– Ты думаешь, что поедет?

Шульгин промолчал, видимо, для того, чтобы голосом не выдать сомнения. А лицо у него непроницаемо спокойное, и он надежно прятал за этой маской свою неуверенность.

А сомнения у него были, и свидетельством тому послужил вздох облегчения, который он издал, когда из подъезда широким спешным шагом вышел Пушкарь. В руке он держал набитую вещами спортивную сумку, но это ничуть не мешало ему идти быстро. Милка семенила за ним и что-то возмущенно выговаривала.

Парочка села в старенький «Фольксваген» и выехала со двора. Старший лейтенант Романов знал, как садиться на хвост и вести наблюдение за движущимся объектом, так что осечек быть не должно.

Глава десятая

Как всякая подмосковная деревня, Антиповка делилась на старую часть с деревянными избами и новую – сплошь из двух-, а порой и трехэтажных домов. Но богатые горожане выкупали участки и в старой деревне, вместе с избушками, которые беспощадно сносили под новые коттеджи.

Один такой коттедж высился рядом со старым домом, в ворота которого въехал Толик Пушкарь. На балконе этого новостроя стояла женщина с сигаретой, элегантно зажатой в двух пальцах. Курит дама и не подозревает, что справа от нее накаляется обстановка. Как бы Рома стрелять не стал… Не за себя переживал Илья, а за селян, которые могли безвинно пострадать. Потому и достал он пистолет, прежде чем выйти из машины. Если вдруг Пушкарь выйдет к ним с оружием, то нельзя допустить, чтобы он сделал первый выстрел.

В таких случаях, как сейчас, главное – внезапность и стремительность. Только Толик со своей жвачной подругой скрылись в дверях дома, как Илья выскочил из машины вслед за Димой. Штакетный забор не стал для них препятствием, а дверь в дом влетела внутрь с одного удара.

Рома Пушкарь скреб правую щеку, разговаривая с братом. Когда в комнату ворвался Илья, он сменил руку и стал скрести пальцами щетину на правой щеке. О сопротивлении он даже не думал. Да и поздно уже.

С Толиком на этот раз не церемонились, Илья четким приемом сбил его с ног, а на его брата направил пистолет:

– Лицом к стене!

И в это время раздался выстрел. Беззвучный. Это Милка резко выплюнула свою жвачку, и она попала Илье в ухо. Но не прилипла, а упала на пол. Милка истерически засмеялась, хватаясь рукой за живот, нагнула голову и села на пол. И еще ткнула локтем Шульгина, который надевал на ее парня наручники.

– Эй, что ты делаешь? – прохрипел Толик.

– А это воспитательная работа, старик. Чтобы ты впредь служивых не обманывал.

Илья развернул младшего Пушкаря к стене, свел руки сзади, защелкнул на запястьях наручники.

– На каком основании?

– А ты не знаешь?

– Не трогал я Чупракова!

– Разберемся.

Илья обыскал задержанного. На парне был спортивный костюм, в карманах нашлись только сигареты и зажигалка.

– Куришь?

– А что, нельзя? – угрюмо буркнул Рома.

– А бычки куда деваешь? Закапываешь?

– Зачем их закапывать?

– Чтобы не засветиться…

– Что-то я не понимаю, о чем разговор.

– Это что у тебя такое? – спросил Илья, пальцем коснувшись свежей царапины на его щеке.

– Веткой царапнуло.

– Ну да, трудно влезть на елку, чтобы не ободраться, да? Или ты ободрался, когда слезал?

– Откуда слезал?

– С елки. Вернее, с сосны…

– Не лазил я ни на какую сосну и бычки не закапывал. Товарищ капитан, скажите своему другу, пусть он чушь не городит, – скривился Пушкарь, глядя на Шульгина.

– Почему чушь? Не чушь. Можно я тебя осмотрю?

Шульгин развел полы его куртки, осмотрел плечевой бугор, куда при стрельбе упирается приклад винтовки, но даже робких признаков синяка не нашел. Впрочем, это не снимало с Пушкаря подозрения. Если кожа не особо нежная, то с одного выстрела приклад на плече синяк не оставит. Если, конечно, правильно держать винтовку. А если еще и подушечку под приклад подложить…