Человек из зеркала

– А в больнице? Ты же видел, охрана там не очень.

– Не очень. И вчера была не очень. Я бы на месте Чупракова всю больницу окружил, а у него только два «быка» в коридоре. И стекла в палате не бронированные. Если с гранатомета шмальнуть…

– Ты ему это говорил?

– Да, говорил. Он сказал, что я прав. Сказал, что усилит охрану. Может, и нам кого-нибудь поставить?

– У тебя в распоряжении есть рота охраны?

– Нет.

– И у меня нет. А у него есть. Он со своими деньгами взвод точно может нанять. Вот пусть и нанимает. Пусть сам себя и охраняет. Так что там с Рагулиным?

– Да ничего. Мутный он мужик, скользкий, обтекаемый. Обходительный весь такой, вежливый до тошноты, а глаза холодные, пустые. Кого подозреваете, спрашиваю, отвечает, что никого. Все хорошо, прекрасная маркиза, врагов нет, а конкуренты все такие хорошие, что фиалками по-большому ходят.

– Ты не ерничай, Саня. Давай по существу.

– Да нет никакого существа, ничего конкретного я не узнал.

– Значит, не было врагов у Чупракова?

– Дьявол.

– Что дьявол? – не понял Круча.

– Дьявол – враг всех святых.

– А кто святой?

– Чупраков святой. Ну, если Рагулина послушать. Ближних он любит, если ударили по левой щеке, подставит правую, на церковь десятину жертвует, старушек через улицу переводит, причем лично.

– Святой человек! – с мрачной иронией усмехнулся Круча.

– Да уж, первый после бога! – в тон ему отреагировал Кулик.

– И кто в него стрелял, Рагулин даже не догадывается?

– На словах нет. Но я-то вижу, что хитрит он, юлит. Знает он все. Но, видно, дела там темные, светить их не хочет. К тому же у них свои каналы, они без нас могут справиться с ситуацией. А может, у них свои покровители в нашей системе есть. Скорее всего, – загрустил вдруг Кулик.

– Сань, а ты чего скис? – насмешливо глянул на него Круча.

– Да не наш это уровень, Степаныч. Нам же даже из ГУВД не звонили, задач никаких не ставили, а они там все уже знают. Может, и группа уже работает.

– Если бы работала, к нам бы заехали.

– Да нет, дело не в том. Если там внутрикорпоративные разборки, нам до них не дотянуться. Одно дело Пушкарь, и совсем другое – киллер со стороны…

– Давай не будем раскисать, Саня. С каких это пор мы стали делить криминал на уровни? В Чупракова стреляли на нашей земле, так?

– Так.

– Дальше объяснять надо?

– Нет.

– Тогда работай. По нападению на Радищева работай. Там не все гладко, там зацепку можно найти… У Рагулина не спрашивал, что там за женщина у Чупракова могла быть?

– Глазки закатил Рагулин, лапками махнул. Дескать, в личные дела не лезу и ничего не знаю.

– А с чего он взял, что дела эти личные? Может, Чупраков по каким-то другим делам на Радищева ездил.

– Значит, знает, что да как. Но не говорит. Омерта.

– Ну да, молчание – первый закон мафии… Давай по Радищева работай. А я Чупракова на себя возьму. Не хочет Рагулин говорить, не надо, сами все узнаем. Есть у нас каналы, будем их включать.

– И еще с Сафроном надо бы поговорить. Он Чупракова хорошо знает.

– И с Сафроном надо поговорить. Давно уже не виделись, непорядок. Профилактику надо провести, а то ведь заржавеет бедняга без техобслуживания. Давай собери мне свежий материальчик по его художествам.

– Да есть у меня кое-что, – с заговорщицкой улыбкой глянул на Кручу Кулик.

Сафрон и сам в свое время бандитствовал, причем одно время даже делил территорию с зареченской братвой Чупракова. Не так уж давно это было, да и не все осталось в прошлом. Сафрон хоть и считается респектабельным бизнесменом, но ведь и бригада у него есть, посредством которой он контролирует Битово, пусть и не так плотно, как в прежние времена, но все-таки. И Чупраков до сих пор позволяет себе выходки, присущие отъявленному отморозку, – случай с Дианой и ее парнем наглядный тому пример.

* * *

Сафрон сидел в мягком кресле, в раскрепощенной позе, с независимым видом, но на первый взгляд могло показаться, что на него давит огромный шар, не давая ему подняться. На самом же деле в кресло вдавливало его собственное пузо, тяжесть которого он вряд ли ощущал настолько, чтобы страдать и мучиться.

Он видел Кручу, но подниматься навстречу ему не спешил. Чтобы подчеркнуть независимость и заодно показать свою занятость, он чистил маленьким ножичком апельсин.

– Рад видеть тебя, Степаныч! – не поднимаясь, поприветствовал он гостя.

И, чтобы засвидетельствовать свое почтение, разломил апельсин и протянул ему сочную половинку.

– Будешь?

– Руки! – неожиданно для него гаркнул Круча.

Сработал условный рефлекс, Сафрон дернулся, и протянутая половинка выскочила из руки, упала ему на ноги, оставив на брюках отметину.

– Степаныч, ты чего? – взвыл он с досады.

– Руки, спрашиваю, мыл?

– Да ну тебя!

– Девочек своих апельсинами корми! – кивком головы Круча показал на витринную стену его кабинета, за которым на нескольких круглых сценах посреди зала крутились вокруг пилонов полуголые красотки.

Почти все ночные клубы в городе принадлежали Сафрону, а «Пирамида» была главным бриллиантом в его короне. Раньше здесь и казино было, но эти счастливые и беззаботные для него времена ушли в прошлое. Осталось только подполье, но там обороты уже не те, что прежде, потому и зол Сафрон на правительство.

– Да они и так сытые, – усмехнулся Сафрон. – Моими заботами.

– Ну да, ты же у нас работодатель, рабочие места создаешь, – усаживаясь в кресло, с насмешкой сказал Круча.

– Ну, должен же кто-то заботиться о простом народе!

– Да уж, пропадет Битово без тебя, загнется… Кстати, о девочках. Слышал, что беспредел у тебя в клубах творится.

– Да ты что, Степаныч, быть такого не может! – наигранно удивился Сафрон.

– Девочек в номера уводят, насилуют.

– Наговор, Степаныч, наговор! Никто никого не насиловал! Все по взаимному согласию!

– Это ты о чем?

– А ты?

– Да все о том же…

– Ну, Вася Чупраков девчонку на приват заказал, что здесь такого?

– Ничего. Если бы она хотела, то ничего. Но ведь она не хотела.

– Кто сказал, что не хотела?

– Она сказала мне.

– Что, и на Васю заявила?

– Нет. Но дело не в том. А в том, что ее парня избили. Или не было такого?

– Ну, было. Слышал я о таком. Ты же знаешь, я врать не приучен. – Сафрон сказал об этом с таким видом, что Круче пришлось плотно сомкнуть губы, чтобы не расхохотаться. – Если что-то было, я скажу… Да, прессанули пацана, Вася с этим конкретно переборщил. Я с ним говорил, он извинился.

– Когда ты с ним говорил?

– Ну, на следующий день. В субботу. Он в «Карамболь» подъехал, мы с ним пирамидку задвинули… Я тебе даже больше скажу, он сам разговор завел. Выпил, сказал, много, ну и его «быки» переборщили с пацаном…