Человек, который был дьяконом

– Это замечательно!
– обрадовался Артур.

Не успел он договорить, как дверь за его спиной распахнулась и на пороге встал Григорий.

– Участники семинара, слушайте меня!
– почти прокричал он.
– Я - дьякон Григорий Лукьянов, клирик Феодоровского собора, настоящий клирик! А этот человек перед вами - он указал пальцем на Артура, - самозванец и лжец! Он - не тот, за кого себя выдаёт! Его дьяконство фальшиво! Он даже и не православный вовсе! Гоните его в шею, братья!

Все распахнули рты. Артур меж тем прошёл на своё место и сел, закинув ногу на ногу, с любопытством глядя на недавнего своего приятеля, который даже здесь, в своём как будто совершенно искреннем негодовании, выглядел так, словно играл роль.

Молчание прервал голос Олега:

– Уважаемый Григорий или как тебя там! Ты словами-то не кидайся! Ты за слова ответ держи! Вон, возьми-ка стул, садись напротив нас - да, молодец!
– и отвечай. 'Не тот, за кого себя выдаёт' - так его по паспорту не Артур Симонов зовут? Тебе известно другое имя?

– Нет!
– потерялся Григорий.
– Нет, неизвестно... Но ведь этот человек - не дьякон!

– Это правда, - признался Артур со стыдом.

– Подождите, Артур Михайлович, не забегайте вперёд паровоза, - осадил его брат Евгений.
– 'Не дьякон', 'не дьякон'... а кто вообще сказал, что он дьякон? Сам он нам такого не говорил. Давайте вспомним: не организаторы ли семинара? Хорошо, а они отчего так решили?

– Оттого, что им так передал отец Александр, настоятель собора, - пояснил Артур.

– Отлично, а он-то на каком основании в Вас признал дьякона?

– Вот оно, моё основание, - с улыбкой показал Артур на Григория, ежеминутно меняющегося в лице и беспомощно открывающего рот.
– Именно он меня и представил как клирика, кем я, впрочем, и являюсь...

– Так и в чём тогда проблема?
– усмехнулся Олег.
– Что за революция в муравейнике? Что за топот злых ёжиков на равнине?

– Если же говорить про Ваши обвинения во лжи и в неправославии, отец Григорий, - продолжил белорус, - то с первым Вы попали пальцем в небо: лжец не признаётся в своей лжи во всеуслышанье. Да и со вторым Вы нам не открыли Америки. Так и что с того?

– Как это 'что с того'?
– вытаращил на него глаза Григорий.

– А что, собственно, я должен иметь против нашего милого Меркурия, кроме его иноверия?
– возразил писатель.
– Эта причина для его изгнания недостаточна, хотя бы потому, что православных в строгом смысле слова здесь, считайте, практически и нет. В любом случае, не я стану инициатором, потому что...

– Какое мне дело до вас и до вашей веры!
– возмутился Григорий.
– Я, я православный! Я имел законное право на его место!

– Права надо брать в руки, а не надеяться, что они свалятся в рот, как манна небесная, - ответил ему Максим.
– Артур был с нами все эти пять дней, во всех наших ссорах, спорах и мордобоях. Он честно играл свою роль, и он её заслужил. А тебя где пять дней черти носили? 'Какое мне дело до вас и до вашей веры?' - спрашиваешь ты: отлично, просто отлично! Так и мы тебе говорим то же самое. Пошёл вон!

– Во-он!
– весело завопили участники, а Олег, вложив пальцы в рот, сопроводил эти крики пронзительным свистом. Удаляющегося дьякона проводили издевательскими аплодисментами.

– Спасибо, друзья!
– прочувствованно сказал Артур.
– Правильно я понял, что Вы решили не обедать, пока не найдём рекомендации по теме пятого дня?

– 'Hear, hear!' , как говорят в английском парламенте, - улыбаясь, ответил брат Евгений.
– Только... позвольте, а где же докладчица?

Все растерянно переглянулись: про докладчицу-то они и впрямь забыли.

– Я пойду её искать!
– первым вскочил Артур со своего места.

XXIX

Искать Лизу не пришлось долго: она сидела у себя в комнате на кровати, зябко закутавшись в покрывало. Артур осторожно сел напротив.

– Что такое, мой хороший?
– спросил он с сочувствием.

– Ничего, верней... Я кое-что обнаружила. Хочешь увидеть сам? Хорошо. Пойдём!

Взяв Артура за руку, Лиза вывела его из домика. Пройдя по гравийной дорожке, они вышли из открытых настежь ворот. (Охранника в будке не было.) Свернули и прошли вдоль забора, пока Артур не остановился как вкопанный, прошептав:

– Что это?

Стволы мощных оросительных установок бросали вверх на десять-пятнадцать метров струи воды. Достигнув верхней точки, вода рассыпалась на брызги и опускалась над хутором тем самым дождём, который зарядил в среду и с тех пор не прекращался.

– Я обошла: их много, по всему периметру, - пояснила Лиза.
– Понятно тебе теперь?

– Нет...

– Подумай хорошенько! Вспомни: зачем в актовом зале камеры?

– А там камеры?
– наморщил лоб Артур.
– Ах, ну да: такая чёрная полусфера под потолком. Никогда не задумывался, верней, думал, что это пожарная сигнализация... Для безопасности, наверное...

– Для безопасности! Ах, мой милый, наивный человек! И в столовой - для безопасности? И в храме - тоже?

– Ничего не понимаю!
– признался он.

– Я тоже не сразу поняла. Теперь вспомни, пожалуйста, понедельник и место, куда нас привезли. Разве это было похоже на храм, или семинарию, или монастырское подворье? Это не православный семинар, Артур! И патриархия к нему никакого отношения не имеет! Это... это какое-то гнусное реалити-шоу 'За стеклом', организованное некими... упырями для того, чтобы им туже набить свой карман! Сейчас какой-нибудь толстобрюхий продюсер смотрит на ребят и потирает свои ручонки! Боже мой!
– неожиданно всхлипнула она.
– Как стыдно!

– Почему - стыдно?

– А вдруг и в каждом номере камеры? Да, да, наверняка так! Это значит, что и вчера тоже...

Артур густо покраснел.

– Как это отвратительно!
– продолжала тихо всхлипывать Лиза.
– Насадить нас на булавки и рассматривать, как насекомых!

– Милая моя, мы ни в чём не виноваты и нам нечего стыдиться!
– горячо возразил Артур.
– Мы вернёмся невозмутимые и торжествующие, потому что теперь мы знаем их секрет. Разобьём их чёртовы камеры, если хочешь!

Лиза помотала головой:

– Нет, нет, не буду я ничего бить и ломать. И участвовать ни в чём не буду, и... миленький мой, прошу тебя: оставь меня одну на несколько часов! Мне нужно это пережить и продолжить жить дальше, пусть даже без всякого торжества и невозмутимости, о которых ты говоришь. Хорошо?

XXX

Вернувшись на хутор, Артур обнаружил, что все его коллеги (кроме Лизы) собрались в столовой. Верней, писатель и монах прибирались в самой столовой, восстанавливая порядок после разгрома, а Олег с Максимом на кухне чистили картошку. Кое-какие запасы продуктов сыскались, правда, не в изобилии и без разносолов, конечно. После ухода всех помощников, перед лицом уже произошедшего и новых возможных угроз волей-неволей приходилось устанавливать 'военное управление', при котором вперёд действительно выдвинулся Вторник (Артур пропустил, как и когда это случилось): именно Олег назначал теперь дежурных по кухне и выписывал прочие наряды. Одним из распоряжений нового 'коменданта' было, между прочим, запереть ворота и калитку: Артур с Лизой едва успели вернуться с их грустной прогулки.