Человек, который хотел понять все

Франц своего Следователя еще не видел, но слышал о нем множество таниных рассказов (согласно действовавшим здесь правилам, дела «партнеров» всегда вел один и тот же человек). По ее словам, первый допрос должен был состояться со дня на день прямо тут, в Госпитале, — как только позволит здоровье Франца. В качестве предварительной процедуры он уже заполнил неминуемые Анкеты, переданные Следователем через Таню. Примечательно, что вопросы в этих Анкетах совершенно не касались «земной» жизни Франца и относились исключительно к тому, что с ним произошло на предыдущих ярусах. Заполнение Анкет неожиданно увлекло его: перенося воспоминания на бумагу, Франц чувствовал, что освобождается от них. Он попытался обсудить события на Втором Ярусе с Таней, но та — в который раз — отказалась наотрез. Настаивать было бесполезно: она просто вставала и уходила, не дожидаясь конца времени посещений. Он даже не добился от нее вразумительного объяснения, каким образом они сумели добраться до Лифта (его собственные воспоминания обрывались в момент ранения и возобновлялись уже в Госпитале, два дня спустя). Говорить Таня хотела только о будущем: как они будут здесь жить, чем Франц станет заниматься и какой им нужен дом.

Дождь продолжался, за окном стемнело — щелкнув соответствующей кнопкой на пульте, Франц включил дополнительную лампу над изголовьем своей кровати. Три минуты шестого … где же Таня? И, будто в ответ на его вопрос, вдалеке на дороге появились два огонька — фары приближавшейся машины.

Но это была не Таня.

Большой черный автомобиль неизвестной Францу марки вьехал в ворота Госпиталя и остановился на стоянке прямо под его окном. Мотор выключился, громко хлопнула дверца — из кабины вылез человек с черным атташе-кейсом, пробежал под дождем с десяток метров до подъезда и вошел в здание.

Через три минуты в дверь палаты постучали; «Войдите!» — громко сказал Франц.

В комнату вошел черноволосый мужчина среднего роста.

— — Здравствуйте, Франц. — сказал он, улыбаясь, — Я — ваш Следователь. Вы можете звать меня …

2. … Фриц

Следователь был одет в тонкий свитер светло-голубого цвета и выгоревшие джинсы. Темные глаза его живо смотрели из-под очков в черной выгнутой оправе, на смуглом выразительном лице красовались небольшие усы. Он был примерно одного возраста с Францем — около тридцати пяти лет.

Отодвинув от стены стул, Следователь сел и положил свой атташе-кейс на колени.

— — Как себя чувствуете? — с выражением участия в голосе спросил он.

— — Спасибо, ничего.

— — Мне о вас много рассказывала Таня.

— — И мне о вас много рассказывала Таня.

Они одновременно улыбнулись.

— — Сначала — формальности: Анкеты, я полагаю, вы уже заполнили? — Фриц пошарил взглядом по комнате, заметил тумбочку с другой стороны францевой кровати и встал. — Не беспокойтесь, я достану сам.

Он, не глядя, уложил папку с Анкетами в атташе-кейс и вернулся на свое место.

— — Теперь — неформальная часть. — Следователь составил портфель на пол и положил ногу на ногу. — Какие у вас планы?

— — Выбраться отсюда как можно скорее.

— — «Отсюда» — значит «из Госпиталя»?

— — Да.

— — Почему такая спешка?

— — По многим причинам. В основном потому, что я не понимаю их, а они — меня.

— — А-а … — протянул Следователь, будто обманувшись в ожиданиях услышать что-то интересное. — На это жалуются все подследственные до единого.

— — Так почему же … — Франц откашлялся, — Почему же нет переводчиков? И на каком языке они тут говорят?

— — Кажется, по-румынски … точно не знаю. — Фриц улыбнулся. — Странно, но этот вопрос меня никогда не интересовал.

— — А что вас интересовало?

— — Более всего — моя работа.

— — Действительно? — вежливо приподняв брови, сказал Франц.

Черное стекло окна отражало лампу под потолком и лампу над изголовьем кровати.

— — Кстати, я раньше был, как и вы, ученым. — сказал Фриц.

— — Чем занимались?

— — Гидромеханикой.

— — И что же вам теперь кажется интереснее, — Франц постарался, чтоб его вопрос прозвучал не слишком издевательски, — гидродинамика или допросы?

— — Допросы. — ответил Следователь без тени улыбки. — И работа между допросами.

— — Могу ли я осведомиться, чем вы занимаетесь между допросами?

— — Анализирую анкеты подследственных. — Фриц, похоже, не шутил. — Сравниваю впечатления разных людей, стараюсь провести обобщения. Обсуждаю свои выводы с другими следователями.

— — Так вас что интересует? Люди или их рассказы о том, что с ними произошло?

— — Конечно же рассказы. — Следователь улыбнулся, будто Франц не понимал очевидных вещей. — Я людьми не занимаюсь — у нас тут не Второй Ярус.

Франц изменил позу — рана в груди немедленно напомнила о себе тупой болью.

— — Сдаюсь. — сказал он. — Объясните, пожалуйста.

Прежде, чем ответить, Фриц сделал паузу, собираясь с мыслями.

— — Скажите, Франц, — медленно начал он, — многое ли вы поняли из того, что с вами произошло за последние пять с половиной месяцев?

— — Очевидно, нет. — Франц усмехнулся.

— — Так что же вам сейчас кажется интереснее: объяснение последних событий — или … чем вы там занимались?… андерсоновская локализация?… квантовые струны?… Вы ведь физик?

— — Прикладной математик. — Франц на секунду задумался, — Если честно, то, пожалуй, объяснение событий.

— — Вот видите! — Фриц назидательно поднял указательный палец.

На мгновение в комнате воцарилась тишина — было слышно, как по оконному стеклу барабанит дождь.

— — И какие, конкретно, проблемы вы исследуете? — спросил Франц.

— — Как и все философы — ищем смысл жизни.

— — Ну и что, нашли?… — усмехнулся Франц.

— — Нашли, причем несколько разных. — улыбнувшись, Фриц откинулся на спинку стула. — Это довольно долго объяснять.

— — Ну и что? Таня же, как я понимаю, сегодня не придет?

Неожиданно для Франца, допрос оборачивался довольно интересной стороной.

— — Ладно, начну с простейшей версии, — сказал Фриц, — согласно которой все, что с вами произошло, на самом деле только привидилось вам в короткий промежуток между травмой и смертью …

— — Я думал об этом. — перебил Франц. — Эта версия неконструктивна: не позволяет предсказывать будущего.

— — Не совсем так: любой разумный человек в какой-то степени может предсказывать свои видения. Если, к примеру, вам сейчас «привидится», что я бросаю камень в окно — вы же можете предсказать, что за этим последует видение разбитого стекла? Ну, и в более сложных ситуациях …

— — Здесь вы, пожалуй, правы. — согласился Франц. — Но, все равно, это объяснение мне не нравится: оно лишь переформулирует вопрос, не отвечая на него. Скажем так: если это мне «видится» — давайте искать смысл в моих видениях.