Человек, который хотел понять все

— — Я тебе уже сказал — постарайся понять.

— — Я не могу.

На несколько секунд стало тихо.

— — Извини. Я была не права.

Таня встала и отошла к окну.

— — Постарайся понять, — повторил Франц, — как бы книжно это ни звучало: я не могу быть счастлив, не поняв произошедшего. Я должен дойти до конца.

— — Конца чего?

— — Конца Лабиринта.

— — А если у него нет конца? — по голосу Тани было слышно, что она вот-вот заплачет.

— — Тогда я просто должен идти. В нужном направлении.

— — Нужном кому?

— — Мне. Для моего понимания.

Раздались всхлипывания — тихие и жалостливые.

— — Перестань, малыш. — скривившись от боли, Франц сел на постели. — Иди сюда.

Черный силуэт у окна не шевельнулся.

— — Брось … — Таня вздохнула, сдерживая всхлипы, — Если б ты меня жалел, то остался бы здесь.

— — А если б ты меня любила, то пошла бы со мной.

— — Я тебя люблю — ты это знаешь.

Прежде, чем ответить, Франц прислушался к своим ощущениям.

— — Знаю.

Резким движением Таня повернулась к нему.

— — Может, все-таки останешься? Если мне не веришь, так хоть послушай Фрица: здесь можно быть счастливым. Хочешь заниматься наукой? Занимайся — физикой, математикой, чем угодно … Не хочешь математикой, разбирайся вместе с ним в этом идиотском балагане, в котором мы живем. Ну чего тебя несет на Четвертый Ярус?

— — Я тебе уже говорил: сидя здесь, я ни в чем разобраться не смогу.

— — А как же Фриц? Он что, этого не понимает? — Таня шагнула вперед. — Если хочешь знать, ты даже похож на него внешне — только без очков. Даже имя — и то похоже!

— — Да при чем здесь имя?

— — При том: если он может быть здесь счастлив, значит и ты сможешь!

— — Не значит.

— — Господи, ну что тебе еще сказать? — было видно, что Таня старается успокоиться. — Подумай еще раз, может …

— — Я уже подписал Постановление — ты знаешь.

Таня шагнула вперед и опустилась на край кровати.

— — Знаю. — тихо сказала она. — А я подписала бумажку, что остаюсь.

Стало тихо.

Первым нарушил молчание Франц:

— — Слушай, если б ты согласилась уйти со мной, то, может, мы смогли бы уговорить Фрица …

— — Я тебе говорила сто раз — я боюсь.

— — Боишься чего?

— — Всего: боли, голода, пыток, унижений … Боюсь неизвестности.

— — Кто сказал, что на Четвертом Ярусе тебя будут пытать? Да по всем теориям Фрица …

— — Не знаю я ваших дурацких теорий. И не хочу знать — ни одна теория не может предсказать того, что будет дальше.

Франц откинулся на подушку.

— — Трудно с тобой. Ты не слушаешься голоса разума.

— — А ты? — Таня гневно повернулась к нему. — Ты слушаешься? Только законченный идиот попрется отсюда неизвестно куда!

— — Ты можешь разговаровать спокойно? Или хотя бы вежливо?

Таня опять встала и отошла к окну.

— — Извини. — и после долгого молчание. — Я, наверно, пойду — мы с тобой не договоримся …

— — Подожди. — Францу стало страшно, что она действительно уйдет. — Подожди, я согласен — никакие теории не могут предсказать того, что будет на Четвертом Ярусе. Но предчувствия … предчувствиям-то ведь ты веришь?

— — У меня нет предчувствий насчет Четвертого Яруса. — голос Тани звучал глухо и бесстрастно.

— — А у меня есть — насчет Третьего. Я чувствую фальшивку.

— — Ты не умеешь чувствовать. Ты умеешь только наблюдать и делать выводы.

— — Называй это, как хочешь, — но здесь слишком чисто, слишком тепло … Этот Фриц — слишком дружелюбен и слишком увлечен своей наукой … А при этом не понимает и половины из того, что происходит вокруг! Здесь есть что-то от Первого Яруса: медсестры и врачи, разговаривающие на никому не известном языке, какие-то таблетки …

Таня резко обернулась и подошла к кровати.

— — Ну, тогда все сходится: если Третий Ярус похож на Первый, то тогда Четвертый будет похож на Второй. Это как раз то, во что они здесь верят! — Она опять села на край постели и склонилась над Францем. — Может, все-таки, останешься?

— — Знаешь, чем наш разговор отличается от партии в шахматы?

— — Чем? — непонимающе переспросила Таня.

— — Тем, что после троекратного повторения позиции шахматные игроки автоматически соглашаются на ничью.

Какое-то мгновение Таня молчала, склонившись в темноте над Францем, потом громко всхлипнула.

— — Ты … ты …

На его лицо закапали слезы — это была неудачная шутка.

— — Извини меня, малыш, — торопливо сказал Франц, — я не хотел тебя обидеть. — он притянул ее к себе за шею.

4. Таня: Развязка

Осторожно, чтобы избежать щелчка, Таня закрыла дверь. Теперь: два пролета вниз по лестнице, двенадцать шагов до машины, двадцать два километра до Города. А сколько лет до конца жизни? Ей всего тридцать три — остатка жизни может хватить надолго.

"Без Малыша — НЕ ХОЧУ ЖИТЬ!

Тогда иди с ним вместе.

А идти с ним — НЕ МОГУ! Легко ему говорить, когда он не знает, как эта гадина мучила меня на Втором Ярусе."

Она медленно пошла в кромешной темноте коридора, ведя рукой по стене, чтобы не пропустить вход на лестницу.

"А что ему до того?… Она ему, вроде, даже понравилась.

Перестань, ну что ты городишь!

А чего он оттолкнул ее в сторону, когда те начали стрелять?

Добрый он, оттого и оттолкнул. А ты — дура! Скажи спасибо, что он не помнит, что ты тогда в Лифте наговорила!

Пускай вспоминает — мне до этого дела нет. Все равно он меня бросил!"

На улице было темно, моросил дождь. Таня тихонько прикрыла дверцу машины и пристегнулась, потом в последний раз посмотрела на черную глыбу больничного корпуса и окно францевой палаты. Вот оно, рукой подать — на стекле блестят дождевые капли. Какое у него было мирное лицо, когда она уходила … Секунд десять Таня сидела, бессильно уронив руки на руль и опустив голову. Все, пора. Она завела мотор и плавно, на малых оборотах, тронулась с места.