Человек последнего круга

– Или вот еще одна цитата: "...Об этом движении мне говорили все на промежуточном уровне...".

Штатский положил книгу на стол. Глаза - подлейшие. Холод ползет от ног к сердцу. Будь ты все проклято! Разве я предвидел такой поворот? Я знал, что в ФСБ меня читают, но то, что они будут просеивать текст... Не для них я писал, настоящие куски везде вставлял!

– Ну, это же... Это же не мои мысли...

Не выдержал подполковник, грохнул кулаком по столу:

– А чьи?!

– Это мысли героя рассказа. Это же литературный прием.

– Хватит!
– сказал штатский.

Быть мне сто раз битому - он из ФСБ, то есть из бывшего КГБ!

– Не морочьте нам голову, Щербинин. Знаем мы литературные приемы. Читать много приходилось. Автор в любом случае, вольно или невольно, присутствует в своем герое. И оставим эту чушь про перевоплощения, слышите, оставим! Вы можете представлять себя на месте убийцы, но и обладай вы самым богатейшим воображением, мысли убийцы будут только вашими мыслями в момент убийства, а не какого-либо другого человека.

– Выходит, все детективщики потенциальные убийцы?

– Безусловно!

– Я не буду с вами спорить.

– А я и не собираюсь разводить дискуссии. Нет ни желания, ни времени. Ситуация настолько серьезная, что уже не до споров о литературе. Поговорим конкретно о вас и конкретно о вашем творчестве. В частности, о системе взглядов, которые проповедуете вы через своих героев.

– Что вас интересует?

– Первый вопрос я уже задал: почему "нам не понять" и "я знаю"? У меня есть все основания считать, что мы имеем дело не с фантастикой. Поэтому следующий вопрос: откуда знаете? Точнее, кто, когда и каким образом вам это сообщил?

– Именно это?

– Не только, черт побери! Что вы здесь "ваньку валяете"?! Вы прекрасно понимаете, о чем идет речь. Пока вы были в бегах, мы изучили ваш архив, по крайней мере то, что уцелело после спецпода. Ребят не предупредили насчет бумаг, а сами они не догадались, и все в костер... Ну, да какой с них спрос - много ли ума останется в голове, если головой кирпичи ломать... Хотя кому-то надо и кирпичи об голову ломать... Вы имели неосторожность проставлять в черновиках даты. Совпадение по датам написанного в ваших черновиках с фактами возрастания активности НЛО, нам известными, просто поразительное. И фантастика тут только ширма!

– Я не понимаю.

– Все вы понимаете. Не понимает забеременевшая восьмиклассница - как это так, вдруг? Поговорим о некоторых ваших знакомых. Вы хорошо знали Полюго Георгия Дмитриевича из Челябинска?

– Впервые слышу эту фамилию.

– А он говорит, что знает вас хорошо. На семинарах в Екатеринбурге встречались.

– Знаете, сколько людей побывало на семинарах в Екатеринбурге?

– А знакома вам Фомичева Валерия Павловна из Томска?

– О-о, вот с этой дамой мы пару раз на семинарах серьезно поругались

– Что-нибудь личное?

– Какое там! Она всегда в сопровождении мужа... Дура-дурой, а умной хочет казаться...

– Вас, Фомичеву и еще тут...

Смотрит в бумажку. Интересно, большой у него список?

– ...Относят к одной волне в фантастике. Я не ошибаюсь?

– Я не читаю критических статей. Лет десять уже не читаю.

– Зато читаем мы. А книги их вы читали?

– Приходилось. Но я не Белинский, в плане критики я беспомощен.

– А как вы объясните совпадение идей? Разными словами, с разной степенью мастерства, но речь идет по сути об одном: о разделении человеческой расы на две - на ту, что уйдет в космос и продолжит эволюционный путь, и ту, что останется вымирать на Земле...

Если бы ты, гнида надувная, понимал, в какие дебри тебя занесло. Если бы ты только представлял это...

– Что я вам могу сказать? Есть популярные идеи, есть непопулярные...

Штатский заерзал на стуле.

– Конец эры человечества. Человечество раскалывается на тех, кто перейдет на следующую ступень эволюции, и тех, кто останется в эволюционном тупике. А теперь, Щербинин, представьте следующий сюжетный фортель: некоторые из остающихся знают это и не хотят подобного расклада вещей.

– Эти, как вы сказали, некоторые - это вы?

– Да-да, мы. Мы организуем свои отряды, мы приходим к власти, нас даже поддерживает некоторая часть духовенства. И вы, просветленные, как всегда, на самом острие событий. Мы вас вычисляем, вылавливаем, пытаем, чтобы вызнать все, и чтобы потом добиться кое-чего от Высших. Мы не согласны, мы вас просто так не отпустим.

Протягивает свою бумажку. Список. Ну и что? Рядом с некоторыми фамилиями пометки. Я многих этих людей знаю. Писатели-фантасты, художники-авангардисты, музыканты...

– Помеченные фамилии - этих людей уже нет, мы их не нашли. Нет, они не выехали за пределы страны. Одни исчезли бесследно, другие, кого успели взять, умерли странно одинаковой смертью - от разрыва сердца. Вот мои вопросы, Щербинин, постарайтесь ответить. По какой причине забирают? Каким образом? Они что, потом вернутся? Или это уже началась "чистка"?

Подполковник закуривает новую сигарету, встает из-за стола, заходит сбоку.

– Открой тайну. Ты должен знать! Ты знаешь! Тебе известно!..

Штатский стучит пальцем по столу.

– Вам всем все известно! Вы знаете!..

– А если я скажу, что никто ничего не знает?

Штатский делает глупое лицо.

– А я не поверю. Ну как так - не знаете? Вас забирают, а вы не знаете!

Подполковник хватает за воротник, поворачивает к себе:

– Не-ет, ты все врешь, гад! У-у, писарь канцелярии небесной!..

Сам ты Змей Горыныч неопознанный! Блин, как разит от тебя, трупоед!..

– Вы нам лжете, господин писатель. Вы все знаете, Вы просто не хотите открыть тайну. Но мы народ пытливый. На сегодня все. В камеру.

Умываться. Вода еле бежит. Гнилая вода, как и весь этот мир. Ух! Как все тело болит, на нары не влезть. В кабинете не замечал боли, а тут чуть расслабился - и все, сдавайся.

Так что же такое серьезное происходит в мире, интересно мне знать? Что за события такие вершатся, и при чем здесь я? И ничего-то их не интересует: ни где я автомат взял, ни то, что пятерых спецподовцев в подъезде дома положил, когда семью выводил. Их вообще ничего не интересует, кроме цитат из моих рассказов. И ведь нащупали-таки настоящие куски... А из дома я ушел красиво!..