Человек разгоняет тучи

Оливия: - То есть, Джейкоб...была бы твоя воля, и ты бы...м?

Джейкоб: - Ну, в общем-то, да.

Оливия: - А скажи, Джейкоб, а первым бы делом ты что сделал? Ну, я хочу сказать, какой бы был твой первый грех, была б твоя воля?

Джейкоб: - Ну, не знаю.

Эмили: - Знает-знает. У каждого мужчины есть то, без чего он жить не может, но жить без этого приходится. Спроси его, Оливия, спроси.

Оливия: - Так что, Джейкоб, без чего тебя жизнь жить заставляет?

Джейкоб: - Вам бы всё шуточки.

Оливия: - Нет, мы серьёзно.

Джейкоб: - А раз серьёзно, тогда у себя спросите.

Оливия: - Как же мы будем спрашивать у себя про тебя?

Джейкоб: - Про себя спросите, про себя. У себя.

Оливия: - М-м. Какие мы серьёзные.

Райан: - Нет, в самом деле, Оливия. Расскажи лучше о себе.

Оливия: - Вы обо мне и так всё знаете.

Райан: - Нет. Мы знаем, какого цвета у тебя глаза, какая у тебя причёска, какие ты любишь платья. А вот о твоём любимом грехе ничего не знаем. О твоём заветном желании.

Оливия: - А...что, заветное желание обязательно должно быть грехом?

Райан: - Если бы оно не было грехом, ты бы его давно исполнила, и у тебя появилось бы другое заветное желание, которое, не будь оно грехом, ты бы снова исполнила. И так далее, вплоть до того заветного желания, которое ты держишь в себе и не исполняешь, потому что оно грех. Так что - да, заветное желание всегда греховно.

Оливия: - Может быть, нам не использовать слово "всегда", а использовать слово "преимущественно"?

Джейкоб: - Хочешь выскользнуть?

Оливия: - Да ради Бога! Заветное желание?
– получайте! Я хотела бы каждому тупице сказать в глаза, что он тупица, без последствий для себя, но непременно на людях.

Эмили: - М! И кому бы ты хотела первому это сказать?

Оливия: - Не имеет значения!
– дошла бы очередь и до первого, будь он хоть тысячным.

Джейкоб: - Нет, Оливия, первое серьёзно обдуманное оскорбление - это как первый мужчина: здесь важен выбор. Кому?

Оливия: - Прежде всего этим коронованным ублюдкам, а первому из них - нашему.

Джейкоб: - (Ошарашенно) Почему?

Оливия: - А почему бы и нет? Что, нельзя?

Джейкоб: - Ну...как-то неприлично.

Оливия: - Зато заветно.

Эмили: - Та-ак. Хорошо. Оливия ответила. Кто следующий? Может быть, ты, Джейкоб? Ведь это ты вызвал её на откровение?

Джейкоб: - А может быть, ты?

Эмили: - Оливия, рассуди нас. Ведь теперь должен говорить Джейкоб?

Оливия: - Нет!

Эмили: - А кто, я?

Оливия: - И не ты.

Эмили: - Кто же тогда?

Оливия: - Райан!

Эмили: - Хорошо. Райан, а какое твоё заветное желание?

Райан: - Это неинтересно. У Оливии было интереснее.

Эмили: - И всё же?

Джейкоб: - Давай, дружище.

Райан: - Чтобы у одной женщины с двумя детьми не было детей.

Изабелла: - О-па! Ты хочешь лишить её смысла жизни?

Райан: - Я хочу подарить ей смысл жизни.

Изабелла: - И этот смысл жизни, её жизни, - ты?

Райан: - В точку.

Оливия: - Ха! а был всегда таким пай-мальчиком... Кто бы мог подумать!

Изабелла: - Подожди, Оливия, это ещё не самое интересное. Скажи, Райан...ты хочешь, чтобы у неё не было детей...то есть, ты хочешь вернуться в то время, когда у неё не было детей?

Райан: - Да.

Изабелла: - И чтобы не появилось мужа, от которого у неё дети?

Райан: - Да.

Изабелла: - И чтобы она была девушка, и вот - пришёл ты! Да?

Райан: - Нет. Я пришёл, но это ничего не изменило. Чтобы пришла она.

Грэйс: - Послушайте, по-моему, это слишком личная история, и вообще нам надо прекратить эту игру.

Изабелла: - Нет-нет-нет. Это очень интересно.

Грэйс: - Райан, я бы на твоём месте ушла.

Райан: - А смысл? Я уже всё сказал. Как видите, ничего интересного. Кто следующий? Давай ты, Изабелла.

Все смотрят на Изабеллу

Изабелла: - (После долгой паузы) А знаете, Райан прав. Я бы тоже хотела вернуть то, чего вернуть нельзя. (Пауза). Да и большинство из вас - тоже.

Джейкоб: - А как же Оливия?

Изабелла: - Я думаю, она соврала. Да, Оливия?

Оливия: - Нет. Прошлое неинтересно, ибо в нём уже не выпендришься. А вот в будущем - можно выпендриться, и потому оно и интересно. Вы так не считаете?

Общее молчание

Райан: - (После паузы) Нет, Оливия, ты ошибаешься. Будущее интересно лишь постольку, поскольку оно имеет шансы стать прошлым. Если же будущее этих шансов не имеет, то оно пусто.

Оливия: - А не кажется ли вам, многоуважаемый рыцарь, что уж лучше жить в пустоте, чем в грязи?

Грэйс: - Оливия! Как ты...как ты можешь!

Оливия: - Ты слишком молода, Грэйс, чтобы рассуждать. Говори лучше о магах, тебе это идёт.

Грэйс: - Молода?! Да я всего на пять лет моложе тебя!

Оливия: - Именно в эти пять лет перестают быть куколкой.

Грэйс: - Я - куколка?!

Райан: - Девушки, девушки!

Грэйс: - Ты не понимаешь, Райан! Она вызвала тебя на откровение, а теперь говорит, что ты живёшь в грязи!

Райан: - Она права, Грэйс. Но она умолчала об одном: она хочет жить в пустоте, лишь бы самой не жить в грязи, где сейчас. Ведь так, Оливия?

Оливия: - (Молчит с надменным видом).

Райан: - И, кстати, Грэйс. Не находишь ли ты, что в свете нашей сегодняшней беседы, в свете того, что уже сказано, и в гораздо более ярком свете того, что ещё не сказано, маги, колдуны и разные рыцари Круглого Стола с Мерлином вкупе - достаточно скучная тема? И если бы можно было снять фильм про душу человека - любого человека, - то он затмил бы все легенды и предания?

Недолгое молчание

Грэйс: - Я поняла, Райан. Это ты так уводишь разговор в сторону пустой светской беседы.