Человек с Золотым Торком

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Обольщение не совсем невинного

Дядя Джеймс исчез, даже не попрощавшись, воздух стремительно заполнил свободное пространство.

Я должен был рассказать ему о стреле фейри, пронзившей мой доспех, но он не дал мне шанса, да и вообще, я всё ещё был в шоке. Моя семья хотела моей смерти. После всего, что я сделал для них, после десяти долгих лет борьбы за их интересы, это была моя награда: быть объявленным изгоем. Предатель. Изгой… У меня могли быть разногласия с ними, но они всё равно были моей семьёй. Я бы никогда не предал их. Одно дело - убежать из дома; совсем другое дело, когда тебе говорят, что ты не можешь вернуться, потому что, если ты вернёшься, - тебя убьют на месте. Я посмотрел на обшитый свинцом контейнер, в котором должна была находиться Душа Альбиона, вглядываясь в его пустую красную плюшевую внутренность, как будто там могли быть ответы на мои вопросы. Не помогло, и я его выбросил. Я вернулся в Hirondel, и с трудом снова сел за руль. Я мог причинять себе всяческие неудобства, но я всё ещё был профессионалом, поэтому я заставил защитные системы автомобиля провести полную диагностику, чтобы убедиться, что на борту больше нет никаких жучков или устройств слежения, или любых других неприятных и потенциально смертельно опасных сюрпризов. Машина немного побормотала про себя, а затем дала отрицательный ответ. Я слегка расслабился и завёл двигатель. Даже после всего, через что ему пришлось пройти, Hirondel плавно и мгновенно ожил, готовый доставить меня куда угодно. Приятно знать, что в моей жизни ещё осталось что-то, что меня не подведёт.

Я направил Hirondel обратно по шоссе M4, прочь с юга, обратно в сторону Лондона. Моя родная территория. Если они собирались прийти за мной, я хотел, чтобы это произошло на родной земле.

Я проезжал мимо трупов и разбитых машин, мимо пылающих пожаров и чёрного дыма, мимо всего остального ущерба, который я нанёс. Казалось, их было довольно много. Бедные проклятые дураки, умирающие ни за что, за приз, которого никогда не было. И если в этом и было что-то похожее на то, как сложилась моя жизнь, я старался об этом не думать. Hirondel с трудом продвигался вперёд, больше не желая развивать высокую скорость, но я всё равно не спешил. Удаленные наблюдатели семьи не могли увидеть или найти меня, пока я ношу Торк. Постепенно мой шок перерос в гнев, а затем в нечто более холодное и решительное. Мне нужны ответы. Весь мой мир только что перевернулся с ног на голову, и мне нужно было знать, почему. По словам Джеймса, я был официально объявлен изгоем, поэтому никто из других членов семьи не стал бы со мной общаться.

Пекло, большинство из них попытались бы убить меня, как только бы увидели. Друды не щадят предателей. Это означало, что оставался только один способ получить ответы, узнать правду: идти к людям, против которых я боролся всю свою жизнь: Плохим Парням.

Я выехал с трассы М4 на первый попавшийся съезд. Мне нужно было затеряться на просёлочных дорогах, прежде чем ищейки семьи примчатся за мной по шоссе. Я не успел проехать и полмили по съезду, как был вынужден снизить скорость и остановиться перед полицейской баррикадой. Это не была особенно впечатляющая баррикада; только несколько рядов пластиковых конусов, подкреплённых присутствием двух полицейских в форме и патрульной машины. На другой полосе передо мной стояла длинная вереница неподвижных машин, а по другую сторону конусов собралась небольшая толпа нетерпеливых водителей, которые по очереди громко ругали полицейских. Все они оглянулись, когда я приблизился в Hirondel, и все они, казалось, были очень удивлены, увидев меня. Я остановил машину на почтительном расстоянии, и полицейские подошли поговорить со мной. Я думаю, что они были очень рады предлогу отделаться от водителей. Они оба выразительно посмотрели на состояние моей машины, остановились на почтительном расстоянии от меня и приказали мне выключить двигатель и выйти из машины. Я улыбнулся и сделал то, что мне сказали. У них были ответы, независимо от того, знали они об этом или нет. Я сидел на капоте Hirondel и ждал, когда они подойдут ко мне.

Они осторожно приблизились, указывая друг другу на пулевые отверстия и разбитое ветровое стекло. Они не ожидали увидеть ничего подобного во время дежурства на дороге. Один из них начал записывать номер моей машины в свой маленький блокнот, в то время как его коллега вышел вперёд, чтобы допросить меня. Я одарил его располагающей, дружелюбной улыбкой.

– Почему этот участок автострады перекрыт?
– невинно спросил я, прежде чем он успел спросить у меня документы, которые я не собирался предоставлять.

– Похоже, произошла утечка химикатов, сэр. Серьёзное дело, так они мне сообщили. Вы уверены, что ничего не видели, сэр? Весь этот участок трассы М4 был официально объявлен опасной зоной.

– Ну, да, - сказал я, позволив себе ещё одну улыбку.
– Местами она показалась мне довольно опасной…

Полицейскому эта улыбка совсем не понравилась.
– Я думаю, вам лучше остаться здесь с нами на некоторое время, сэр. Я уверен, что моё начальство захочет задать вам несколько дополнительных вопросов, в участке. И люди из отдела опасных веществ захотят убедиться, что вы не подверглись воздействию чего-либо опасного. Он замолчал. Я снова улыбался.

Он холодно посмотрел на меня.
– Это очень серьёзное дело, сэр. Пожалуйста, отойдите от автомобиля. Мне нужны документы.

– Нет, не нужны. Я достал свой Colt Repeater из наплечной кобуры.

Полицейский немедленно поднял руки вверх, ладонями наружу, чтобы показать, что они пусты. Его коллега подался вперёд, и я чуть приподнял пистолет.

– Оставайся на месте, Лесли, и не будь дураком!
– сказал другой офицер.

– Вспомни тренинг!

– Это может быть точная копия, - сказал Лес, оставаясь в стороне, но всё ещё хмуро глядя на меня.

Я небрежно прицелился в патрульную машину, и Colt прострелил все четыре шины. Небольшая группа водителей у конусов тревожно и шокировано закричали. В Англии люди не привычны к огнестрельному оружию, что я в целом одобряю. Я жестом попросил полицейских убрать конусы с дороги, и они сделали это медленно и неохотно. Я внимательно наблюдал за ними, следя за тем, чтобы они держались вместе, чтобы я мог контролировать их Кольтом. Я не собирался ни в кого стрелять, но им не нужно было это знать.

Толпа водителей начала проявлять беспокойство. Мне нужно было начать действовать, пока один из них не решил, что он герой, и не натворил глупостей. Невинные свидетели иногда могут быть настоящей занозой в заднице. Я отступил и сел за руль Hirondel. Я нарушил первое правило полевого агента; Меня заметили. Поэтому, когда есть сомнения, пудрите мозги.

– Передайте своему декадентскому правительству, что Альянс Сепаратистов Тасмании начал действовать!- громогласно объявил я.
– Угнетатели будет вынуждены склониться перед нашей непревзойдённой догмой! Все дельфины будут освобождены, а пингвинов больше не будут заставлять курить сигареты!

Это должно дать им пищу для размышлений. К тому времени, когда они разберутся с этим и потратят ещё больше времени, пытаясь выследить террористическую группу (и номерной знак), которых на самом деле не существует, у меня будет тайм-аут, - чтобы залечь на дно. Я собирался потерять Hirondel. Он слишком заметен. Раздражённый, я завёл двигатель и с рёвом пронёсся мимо полицейских, толпы водителей и длинной очереди ожидающих машин. Мне нужно было добраться до Лондона, и быстро. Некоторые люди высовывались из окон своих машин, чтобы попытаться сфотографировать меня на свои мобильные. Я услужливо улыбался им, уверенный в том, что мой Торк скрывает меня от всех форм наблюдения, научных и магических. Как другие полевые агенты, такие как я, могли бы работать в мире, где за вами постоянно кто-то наблюдает?

Я оставил очередь позади и быстро скрылся на боковых дорогах и объездных путях. У меня было тайное убежище на окраине Лондона, одно из нескольких, которые я держал на крайний случай. В том, о котором я думал, не было ничего особенного, просто арендованный гараж во вполне респектабельном жилом районе. Но в нём было всё, что нужно чтобы залечь на дно. Скрыться. Я всегда поддерживал свои тайники в актуальном состоянии и снабжал их полезными предметами для тех редких, но неизбежных случаев, когда моё прикрытие раскрывалось и мне приходилось в спешке исчезать. Я могу войти в любое из своих убежищ, и выйти кем-то другим, с совершенно новым обликом и удостоверением личности. Семья не знала об этих местах. Они ничего не знали о том, как я работаю. Они не хотели знать.

Я добрался до окраины Лондона без происшествий, хотя большую часть пути сидел за рулем напряжённый и сгорбленный в ожидании вызова или нападения, но этого так и не произошло. Избитый и изрешечённый пулями Хирондель привлекал множество взглядов, но никто ничего не говорил и не делал. В конце концов, это была Англия. Я направился в престижный жилой район, и мои весьма уважаемые соседи с открытыми ртами наблюдали, как я остановил машину перед арендованным гаражом. Я кивал и улыбался всем и каждому, а они быстро отводили взгляды в другую сторону. Здесь я разрушил свою репутацию, но это не имело значения… Я бы всё равно сюда не вернулся. Я открыл дверь гаража с помощью сканирования ладони, сканирования сетчатки глаза и произнеся пароль, а затем загнал Hirondel внутрь. Я вошёл и закрыл за собой дверь, и только тогда наконец позволил себе расслабиться. Я провёл добрых десять минут, просто сидя на капоте, крепко обхватив себя, слишком измотанный, даже чтобы двигаться. Я был уставшим, до мозга костей, уставшим и морально измотанным. За такое короткое время произошло так много событий, и почти все они были плохими. Но в конце концов я заставил себя подняться и снова встать на ноги. Я не мог себе позволить отдохнуть или хотя бы как следует всё обдумать. Моя семья уже наверняка отправила людей на поиски.