Человек с Золотым Торком

– Превосходно, - сказал я.
– Вот и всё. Вы психи. Вы, люди, ничего не знаете наверняка, не так ли? Это всё теории, догадки и наполовину сырая, украденная философия.

– Мы учимся на практике, - более чем самодовольно ответил Натаниэль.

– Потому что всё должно быть лучше, чем тот мир, в котором мы вынуждены жить. Вот почему ты должен присоединиться к нам, Эдвин. Потому что мы не враги, о которых говорит ваша семья. Мы хорошие люди. Мы - последняя надежда человечества.

– Я так не думаю, - сказал я.
– Я читал отчёты семьи о том, что вы сделали и пытались сделать. Изменения, которые вы пытались осуществить. Каждое из них было направлено на то, чтобы переделать мир по своему образу и подобию, а не по Божьему. Изменить в соответствии с вашими убеждениями, вашими желаниями, вашими потребностями. Чтобы сделать Декораторов могущественными и влиятельными; могучим голосом в делах человеческих.

– Конечно, - сказал Натаниэль.
– Как ещё мы можем добиться реальных перемен? Постоянных изменений?

– Ваши мечты так ничтожны, - сказал я.
– Так мелочны. Неудивительно, что вы никогда не достигали ничего значимого. Я никогда не присоединюсь к вам.

– Конечно, присоединишься, - сказал Натаниэль.
– На самом деле, ты уже сделал это. Всё время, пока вы так приятно болтали с Бертом, мы тут внизу бормотали на ухо профессору, а Красный Король видел свой маленький сон и произвёл изменения так плавно, что ты даже не почувствовал, как это произошло. Ты один из нас, Эдвин. Ты всегда был одним из нас.

Я посмотрел вниз, на мне была длинная красная мантия, как и на нём. Точно такая же, как и на сестре Элизе. Конечно же, я был в нём. Это был тот самый халат, который я всегда надевал, когда приезжал сюда, чтобы навестить своих дорогих друзей Декораторов. Я работал на них уже много лет, с тех пор как впервые приехал в Лондон, их собственный крот в семье Друд. Было приятно снова оказаться среди друзей, в знакомой одежде, в знакомом месте. Я улыбнулся Натаниэлю и Элизе, и они улыбнулись мне в ответ. Как хорошо снова оказаться дома. Единственное, что казалось неуместным, - мои наручные часы… Я тупо уставился на них. Что-то в них было такое, что не давало мне покоя. Натаниэль говорил со мной, но я не слушал. Было что-то в этих часах, что-то важное, что-то… особенное, что я должен был помнить. Торк холодом обжигал мою шею, словно пытаясь защитить меня, хотя я не мог понять, от чего. Я коснулся часов правой рукой и позволил кончикам пальцев блуждать по ним, не обращая внимания на всё более сердитые слова Натаниэля.

Часы, которые мне дал Оружейник, перед тем как я покинул Холл. Часы с обратным ходом, которые могут перематывать время… Реверсивные часы.

Я нажал на кнопку, и время остановилось и повернулось вспять. Свет и звук болезненно пульсировали вокруг меня, когда часы повернули время вспять, возвращая меня в то время, когда Натаниэль сказал мне, что я изменился. И в тот момент, когда будущее было ещё податливым и изменчивым, я достал свой Colt Repeater и выстрелил профессору Редмонду между глаз. Пуля пробила его голову, выбив куски измочаленной трубки и мозгового вещества из затылочной части черепа. Его глаза открылись, и впервые за многие годы Красный Король наконец-то проснулся. Его рот широко растянулся в беззвучном крике ярости и ужаса, и по его лицу и глазам было ясно, что он знает, что они с ним сделали. И в последние мгновение своей неестественно затянувшейся жизни, используя силу, которую он принёс с собой из какого-то ужасного другого места, профессор начал стирать всё, что было сделано от его имени. Он посмотрел на брата Натаниэля своими ужасными глазами, и Натаниэль исчез. Замерцал и исчез, перестал существовать, нереальный, его никогда не существовало. Сестра Элиза повернулась, чтобы убежать, но профессор посмотрел ей вслед, и она тоже исчезла.

Я уже направился к выходу, когда комната снов начала исчезать вокруг меня. Стены, расписанные под ночное небо, стали прозрачными и исчезали, и я чувствовал, как сила профессора преследует меня, пока я бежал по длинному каменному коридору. Позади меня что-то было, но я не осмеливался оглянуться. Я ворвался в комнату с химическими чанами, и Берт резко огляделся в удивлении. Он вскрикнул от шока, когда огромные чаны начали исчезать, но я уже вышел из комнаты и карабкался обратно по винтовой лестнице. Позади меня возгласы Берта резко оборвались. Деревянные ступени стали казаться всё более мягкими и нематериальными под моими ногами, но задыхаясь я добрался до вершины лестницы. У меня не было времени для вызова моей брони, и я всё равно не верил, что она сможет защитить меня от гнева профессора Редмонда. Я просто продолжал бежать, через библиотеку и дальше в церковь. Средневековые витражи уже потускнели, превратившись в обычное стекло. Стены исчезали, открывая за собой что-то слишком страшное, чтобы на это смотреть. В полу возникли большие провалы, и я отчаянно прыгал через них, стремясь к двери.

Я прорвался и выскочил на улицу, тяжело дыша, и только тогда обернулся и посмотрел назад. Церкви больше не было; не осталось ничего, кроме дыры между двумя современными зданиями, похожей на вырванный зуб.

Декораторов больше нет и никогда не было. Красный Король наконец-то пробудился от своего долгого сна; и он проснулся не в лучшем настроении.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Посредник

Моей следующей остановкой стала Шафтсбери-авеню, в оживлённом центре Лондона. Я искал легендарного Миддлмена - Посредника. Шафтсбери-авеню - это длинная дорога, состоящая из двух частей. Идите в одну сторону, и вы увидите только шикарные рестораны, первоклассные отели и театры со старыми и даже знаменитыми названиями. (К сожалению, одно из этих почтенных заведений в настоящее время может похвастаться большим баннером, объявляющим об их следующем большом шоу. Джерри Спрингер, Опера - На Льду. Как пали могущественные; но всё, что угодно, лишь бы привлечь туристов.)

Если вы пойдете в другую сторону, то увидите множество дешёвых баров, букмекерских контор и магазинов с видео для взрослых, с борделями для гуляк на верхних этажах. Такое место, где карточка прикреплённая к двери рекламирует дружелюбие и доступность прекрасной Венеры. Здесь вам не расскажут, что на самом деле здесь работают три прекрасные Венеры, которые трудятся в восьмичасовую смену, поэтому постель всегда тёплая. Не говоря уже о подвальных клубах, где пышно одетые и слишком накрашенные хозяйки побуждают вас купить шампанское по завышенной цене за привилегию насладиться их обществом. Хотя, как правило, в наши дни на это попадаются только иностранные туристы.

Я никогда раньше не встречал Посредника, но всем известно, что его можно найти в самом центре, на Шафтсбери-авеню, где хорошее встречается с плохим и часто объединяется в нечто восхитительно греховное. Я был уверен, что Посредник знает что-то полезное; только бы мне поговорить с ним… Этот человек много где бывал, на сцене и за ней, начиная с шестидесятых, и он знал всех, хороших и плохих, и особенно тех, кто был между ними. Его великим умением и страстью было объединять людей ради взаимной выгоды. Если бы вы планировали крупнейшее ограбление, заговор, или просто захват мира, Посредник мог бы связаться с любым специалистом, который вам понадобится. Он может организовать встречу, собрать команду профессионалов-единомышленников или спланировать убийство. За процент. Говорят он не любит пачкать свои руки или рисковать, не просчитав всё до мелочей. Что бы ни случилось, вы можете быть уверены, что создано более чем достаточно резервных вариантов, чтобы запашок не привёл к вашей двери. Говорят, что сейчас Посредник, после стольких напряжённых лет, так невероятно богат, что ему больше не нужно делать это ради денег. Он делает это исключительно ради вызова и острых ощущений.

Вы найдёте Посредника за убогим, нарочито захудалым Тайским рестораном. Снаружи это выглядит безапелляционно ужасно грязным и отталкивающим, такое место мог бы продегустировать только по-настоящему отчаявшийся или наивный турист. На самом деле, надпись на Тайском над дверью предположительно переводится как: “Отвали, лупоглазый иноземец, вместе со своими глазищами”.

Я заглянул внутрь через засиженное мухами окно, мимо неразборчивого картонного меню, и не удивился, обнаружив, что ресторан совершенно пуст, в то время, когда он должен быть максимально заполнен. Шаткие столы были покрыты целлофановыми скатертями, стулья из дешёвого пластика и не слишком чистые, а линолеум на полу был просто бубонным. Каким-то образом я знал, что если вы будете достаточно глупы или храбры, чтобы войти, вы никогда не получите то, что заказали, и если вы всё равно попытаетесь это съесть, персонал высунется из кухонной двери, наблюдая за вами, хихикая и толкая друг друга локтями и говоря: Смотрите! Он на самом деле ест это!

Ресторан не предназначен для того, чтобы здесь кто-то ел. Это всего лишь прикрытие для Посредника. Даже персонал посылает за едой на вынос. Я пригнул голову, чтобы никто не мог рассмотреть моё лицо, хлопнул дверью и бодро вошёл внутрь. Я проигнорировал ошеломлённый тайский персонал и направился прямо к двери кухни в задней части заведения. Официанты были слишком удивлены, чтобы остановить меня, и только начали реагировать, когда я толкнул дверь. Я слышал их крики позади себя, когда шёл на кухню, словно пришёл с претензией, - по состоянию здоровья.., а затем я одоспешился, отменив функцию невидимости. Работники кухни, взглянув на меня в моих золотых доспехах, отступили назад с шокированными возгласами, как множество испуганных птиц. Официанты ворвались вслед за мной, вооружившись ножами и топориками, только чтобы внезапно остановиться, когда я неторопливо повернулся, чтобы посмотреть на них. У моей семьи более чем весомая репутация. Метрдотель положил мясницкий нож и жестом приказал остальным опустить оружие.

– К чёрту всё это, - сказал он с явным акцентом Ист-Энда.
– Маркус не платит нам достаточно, чтобы разбираться с Друдом. Хотите видеть Посредника, золотой сынок? Следуйте за мной.

Он провёл меня через удивительно аккуратную и чистую кухню, в то время как тайский персонал смотрел на меня с непостижимым выражением на лицах. Есть места, где взгляды могут убить, но, к счастью, это было не одно из них.

Метрдотель вывел меня через заднюю часть кухни и повёл по длинному и узкому коридору с тусклым освещением. Ковёр был кроваво-красным, а глубокие тёмно-фиолетовые стены, казалось, давили на нас с двух сторон. Единственным украшением были чучела и головы различных животных, выглядывающие отовсюду. В основном, большие кошки; Африканская фауна.