Человек со шрамом

Начальник Управления надменно поморщился: «Правда, кое — что придется засветить и официально оформить — иначе подозрений и скандалов не оберешься — но то мелочь. В итоге все будут довольны: и менты, и Прокуратура, и мэр, и генерал. Себя я тоже не обижу… Шувалову это будет дорого стоить. Считай уже, накрылся твой караван! И как бы твои подельники не крутили со своими маршрутами, но заслоны им не обойти. Долго отсидеться там тоже не удастся: с рассветом, подниму в воздух вертолет… Но почему они сошли с трассы? Так все хорошо шло, и — на тебе!»

— Напланировал, сукин сын! — Маркин бросил карандаш на стол. — Если бы всё хорошо было спланировано, то они давно бы попались в мышеловку, а не отсиживались в лесочке. Значит, они что — то почувствовали… Ты же сам говорил, что они там не в меру хитрые. Говорил или нет?

— Говорил, товарищ полковник: очень умный и осторожный противник.

— Что — то я не припомню, чтобы кто — то из этих головорезов учились со мной в Высшей школе ФСБ. Вот там, действительно, умные люди учатся, настоящие профессионалы своего дела.

«Сам себя не похвалишь, кто ж тебя похвалит? — неприязненно заметил про себя подполковник Мельников. — Карандашиком по карте водить — это ты умеешь, этому тебя в Высшей школе научили. Сам и разрабатывал бы операцию, если такой ученый! А я в «академиях» не учился, до всего доходил своим умом… И Толстых там не учился — это верно. Но он опытный и грамотный офицер, хотя и бывший. Впрочем, бывший — это по отношению к ФСБ. А по отношению к «Легиону» — настоящий… А куда теперь относить Свиридова? В нашей системе он дослужился до капитана, а в их — он занимает ключевую должность…» — Но вслух сказал: — Деться им, товарищ полковник, некуда, с рассветом у них вообще шансов не будет. Может, перекрыть на всякий случай и дальние съезды с шоссе?

— Ага, — презрительно бросил Маркин, — может, они как раз и ждут, когда мы растянемся на полсотни километров. Ближайшие съезды блокированы, и распылять силы я не буду.

Радист передал ему бумажку, и полковник изменился в лице.

Он бросил ее на стол и взорвался: — А что ты на это скажешь? А? Я тебя спрашиваю!

На листке было всего два слова:

«Первый — да».

— Похоже на кодовую фразу, — спокойно ответил Мельников.

— Это я и без дураков знаю! Ты скажи, что она означает?

— Не могу знать, товарищ полковник!

— А что ты вообще знаешь? — зло спросил Маркин. — Что не спрошу — всё не знаешь! Как операции проваливать, это ты знаешь. Но только заруби себе на носу, — прошипел он, — провалится эта операция, тебе конец!

Подполковник покосился на связистов: слышали они последнюю фразу или нет? Скорее всего, нет: они в наушниках, а сказал начальник негромко.

Мельников продолжал отвечать на всё новые и новые вопросы полковника, иногда невпопад. Но думал уже о другом: «Как же мне надоел этот спесивый ублюдок! Остается надеяться, что мне не так долго ждать, когда представится случай… Тем более, приговор себе ты уже подписал!»

Всего лишь неделю назад Мельников не был так уверен в своих выводах. Круг подозреваемых в предательстве неумолимо сужался, но в дьявольской головоломке было еще много неясных моментов. И только три дня назад его тайное расследование привело к убедительным фактам причастности начальника Управления к преступлению на Старом Кодорском перевале.

Группа капитана Хопрова смогла установить банк, который выдал Маркину первую часть ссуды в размере 30 тыясч долларов на строительство особняка. Однако общая сумма кредита составляла 100 тысяч долларов. Как и следовало ожидать, банк предоставил частному лицу такой крупный кредит не за красивые глаза, а под обеспечение в 100 тысч долларов, внесенной другой частной компанией… Ну, а та компания расщедрилась потому, что эту сумму ей передал… сам Маркин.

Проще говоря, вся эта несложная схема отмывания денег потребовалась для того, чтобы не привлекать к новому застройщику ненужного внимания. Никакого наследства или иных солидных легальных источников доходов начальник УФСБ не получал и не имел. Время также совпадало: кредит был предоставлен через три недели после акции на Кодорском перевале.

Чтобы получить такую ценную информацию, Мельникову пришлось подключить к расследованию всех своих надежных людей и все свои скромные резервы. Несколько месяцев его группа распутывала это непростое дело.

Один раз его людям даже пришлось тайно забраться в архив Военной прокуратуры г. Армавира. И вовсе не потому, что Мельников не мог направить им официальный запрос. Он не знал внутреннего расклада ни в Военной прокуратуре, ни в Управлении ФСБ по г. Армавиру. Если там окажется хотя бы один человек, который проинформирует об этом запросе Маркина — а ведь у него остались там старые сослуживцы, то и сам Мельников, и все его люди, участвующие в тайном расследовании — стопроцентные покойники. Полковник Маркин сразу поймет, чем это ему грозит. И у него останется только одна возможность избежать разоблачения: физически уничтожить чекистов, проникших в его секреты. Ситуация осложнялась также тем, что остальных предателей установить пока не удалось. А это давало им дополнительные преимущества.

Риск оправдал ожидания: стволы и затворы, найденные в ущелье, полностью соответствовали номерам списанных автоматов, хранившихся на складе одной войсковой части, дислоцированной в том же Армавире. Этот металлический хлам после пресса должен пойти в переплавку. Однако полгода назад, при так до конца и не выясненных обстоятельствах, списанное оружие было со склада похищено.

Уголовное дело о хищении оружия впоследствии было прекращено, так как и по документам, и фактически оружием это уже не являлось. Начальник склада был наказан административно и материально — ему пришлось возместить стоимость металлолома, но должность свою сохранил. Любопытно, но начальник того склада оказался давним знакомым полковника Маркина. 8 лет назад они служили в одном Управлении ФСБ…

Радист передал новую бумажку.

— «Первый — да, а второй — нет!» — взорвался Маркин. — Что всё это значит?! Я тебя спрашиваю, сукин ты сын! — его «красноречия» хватило всего на пару минут. Дальше он начал повторяться, чего с ним ранее никогда не случалось.

— Думаю, они собираются принять какое — то решение. Скоро узнаем, какое именно, — как можно спокойнее ответил подполковник на вопрос, который прозвучал несколько минут назад.

— А почему я не знаю, что они там собираются делать? — брызгал слюной полковник. — Операцию он готовил! Завтра я поручу тебе единственную операцию, которую ты не сможешь провалить — операцию по уборке территории Управления! — злорадно пообещал Маркин и стал по рации запрашивать обстановку на других постах и заслонах.

Пока все было тихо, и полковник несколько успокоился.

— Разрешите отлучиться на несколько минут? — тут же воспользовался Мельников переменой в настроении шефа.

— Что, понос перед боем? — не забыл поинтересоваться Маркин. — Сходи — сходи, может, полегчает…

Мельников вышел из штабного микроавтобуса, прикурил и жадно затянулся.

«Не знаю, что они там придумали, но, по идее, должна последовать какая — то развязка. До рассвета менее трех часов и они этого не могут не понимать. Нужно быть готовым ко всяким неожиданностям… — думал он, пуская дым. — Хорошо бы выяснить у связистов пеленги этих двух открытых радиопередач, может, это что и прояснило бы. Возможно, передачи шли с разных точек. Но сейчас это все равно, что махать красной тряпкой перед мордой едва успокоившегося быка — снова начнется «коррида». А мне порядком осточертела роль безоружного тореадора…»