Человек в пустой квартире

–  Я слушаю.

–  Вас не интересует, почему я хочу с вами поговорить?

–  Интересует, но… Я привыкла не быть любопытной. Но если вы так хотите - почему? Что-нибудь по работе?

–  Нет, не по работе.

–  Тогда что же?

–  Как давно вы видели Виктора Лагина?

Я ожидала увидеть в ее взгляде удивление, испуг, тревогу, ну, по крайней мере, простое любопытство - но глаза Марины Шаховой были спокойны.

–  Виктора Лагина? Виктора Лагина. Напомните, кто это?

Или она говорит искренне, или это старый, хорошо проверенный трюк: мол, за день приходится видеть столько людей, что всех просто невозможно запомнить. Может быть, она и знает Виктора Лагина, может быть, даже встречалась с ним, но точно вспомнить не в состоянии. Строя ответы таким образом, свидетель в дальнейшем всегда может отказаться от показаний.

–  Так вы напомните?

–  Виктор Александрович Лагин, тридцати двух лет, если вам это сможет помочь.

–  Знаете, в конце смены все в глазах разбегается. Их столько, честное слово, вы даже представить не можете. Виктор Лагин… Кажется, все-таки я с таким встречалась. Но точно сказать не могу.

Выйдя на улицу, я была вынуждена признать: схватку с Мариной Шаховой я проиграла. Ладно, не будем падать духом, завтра я вызову официантку в прокуратуру, кроме того, у меня всегда в запасе испытанное средство - очная ставка с Лагиным. Не откладывая, я послала Шаховой вызов на завтра в прокуратуру.

Вечером позвонил Русинов. Он сообщил, что допросил Суркова и Михееву, они официально подтвердили, что не знают Лагина. Помедлив, сказал еще одну новость: свидетелей, могущих подтвердить факт знакомства Шаховой и Долгополова, найти так и не удалось.

25

На официальный допрос ко мне в прокуратуру Шахова пришла к десяти утра, но разговора с ней у меня снова не получилось. Как и вчера, официантка продолжала утверждать, что не может вспомнить, встречалась ли она с человеком по фамилии Лагин. Может быть, и встречалась, но точно она не помнит. Сколько я ни старалась, я так и не смогла настроить Шахову на доверительный разговор. Отпустив официантку, я созвонилась с Уваровым и поехала в ИВС.

После того как конвоир ввел Лагина, тот посмотрел на меня, на Уварова - и молча сел. Хороший признак: Лагин не знает Уварова в лицо и не подозревает, кто он такой. Значит, не сможет откорректировать ответы. Надеясь втайне, что на поведении Лагина скажется время, проведенное в ИВС, я нарочно долго раскладывала бумаги. Стала заполнять протокол, спросила, не поднимая глаз:

–  Ну что, Лагин, все продумали?

–  Не понимаю, Юлия Сергеевна. Что я должен был продумать?

Посмотрев на Лагина, увидела в его глазах ту же насмешливую уверенность, с которой он разглядывал меня в Лугове. А также - искреннее удивление, недоумение, как можно его в чем-то подозревать. Хорошо, пусть хитрит, пусть притворяется невинным - вопросы должны быть точными и бить по главным направлениям.

–  Лагин, знаете ли вы Эдуарда Васильевича Долгополова? Работника Ленаптекоуправления?

–  Первый раз слышу.

–  Есть показания свидетелей, неоднократно видевших вас вместе с Долгополовым.

–  Не знаю, с кем и кто меня там видел. Человека, о котором вы спрашиваете, я не знаю, вот и все. А видеть меня могли, видеть никто не запрещает.

–  Пытаетесь запутать следствие, Лагин. Долгополов, именно Эдуард Долгополов познакомил вас с Лещенко.

Уголки глаз дрогнули - но лицо неподвижное, почти каменное:

–  Ничего подобного. С Лещенко я познакомился сам.

–  Почему вы скрываете факт знакомства с Долгополовым?

–  Ничего я не скрываю, гражданин следователь. Не знаю я этого Долгополова, ну что вы в самом деле? Не знаю, и все. С Лещенко я познакомился сам, причину знакомства указал, все открыл как на духу. Готов отвечать на любые вопросы, спрашивайте.

–  Спрошу. Итак: с какой целью вы хотели познакомиться с Лещенко?

–  Я хотел показать ему монету, чтобы он оценил ее.

–  Какую монету?

–  Рубль 1742 года.

–  Как у вас оказалась эта монета?

–  Мне подарил ее коллекционер Савостиков.

–  Когда?

–  Давно. Я только пришел из армии.

–  В каком году конкретно?

–  Считайте сами - двенадцать лет назад.

–  Вы знаете, сколько стоит эта монета?

–  Знаю. Двенадцать тысяч.

–  И Савостиков просто так подарил вам эту монету?

–  Тут есть одна тонкость, Юлия Сергеевна. Савостиков был уверен, что это подделка. Фальсификат.

Интересно. Это как раз то, чем интересовался Русинов.

–  А на самом деле?

–  Видите ли… Я сам сначала думал, что это подделка. Но потом, недавно, достал монету, смотрю - жутко похожа на подлинник.

Я незаметно покосилась на Уварова - тот сидит спокойно, только что-то подрисовывает в блокноте. Лагин вздохнул:

–  Просто жутко. Кому показать? Лещенко, конечно. Вот и все. Я и показал.

–  И что же Лещенко?

–  Старик сразу же сказал, что это подлинник и, возможно, он купит монету. Но попросил оставить - на время. Я позвонил через два дня, он: простите, молодой человек, ошибся, можете забрать монету, это явная подделка.

Уваров сидел так же спокойно. Лагин потер лоб:

–  Вообще-то я знаю, Лещенко человек честный, но тут закралось сомнение, ведь сначала он сказал, что это подлинник. Обидно стало, но хорошо, думаю, проверим. Взял у него монету, прихожу домой, смотрю - монета-то не моя. Действительно, фальшивка, самая настоящая фальшивка, но главное - не моя.

Уваров сказал раздельно:

–  Как вы это определили?

–  А что тут определять? Свою монету я знаю как облупленную. Каждую отметинку, зазубринку, характер чеканки. А тут смотрю, совершенно другая монета, подсунул старик липу.

Уваров хмыкнул:

–  Сомневаюсь, чтобы Лещенко кому-нибудь мог подсунуть липу.

–  Да я сам удивился, подумал еще: вот тебе и честный. Покрутил я этот кругляшок, вечером ничего делать не стал, а утром - к нему. Час, наверное, ломился, он не пускал. Я ему: Арвид Петрович, отдайте монету по-хорошему, а он - отдал же я вам монету, что вам еще нужно?

Лагин говорил, воодушевляясь, почти увлеченно, и я подумала: до чего же все точно размечено, не придерешься.

–  А потом?

–  А что потом? Потом он меня все-таки впустил.

–  Странно. То не хотел пускать, то вдруг впустил.

–  Не знаю уж, почему он меня впустил. Совесть ли заговорила, или что.

–  Что было дальше?

–  А что дальше? Впустил он меня, открыл сейф - да, говорит, вот ваша монета, это действительно подлинник, я его у вас покупаю.

–  Так и сказал - покупаю?
– тихо спросил Уваров.

–  Да, так и сказал. Хотите, можете забрать, хотите оставляйте, но считайте, монету я купил. Покупку оформим через музей, чтобы не было претензий.