ЧЕЛОВЕК

Со стороны могло показаться, что Нора настоящая акула, пожирающая и толстых карасей и премудрых пескарей, но на деле все было не так. Я, например, золотых приисков не имел, но, как выражалась ее матушка, Татьяна Николаевна: «Смог влезть к доцке в душу». А все потому, что любил ее. Любил, повторюсь, нелицемерно.

Любовь, что ни говори, творит чудеса. При мне один «миллионщик», ползая перед Норой на коленях, рыдал и кричал дурным голосом:

– Ну, что ты нашла в этом голодранце? У него же нет ни гроша за душой. Ты с ним не сможешь быть счастливой.

– Смогу быть любимой, - отвечала ему Нора. – Ты же не можешь мне этого дать. Не сможешь любить меня так, как он любит. Ты деньги любишь, ну, так и живи с ними.

– А если я от всего откажусь? – Кричал «миллионщик», в горячке.
– От денег откажусь, буду жить тобой?

– Деньги измены не простят. Отомстят жестоко. Да, и я такой жертвы не готова принять. По той причине, что не люблю тебя.

– Люблю, не люблю. Все это детство, глупость какая-то! Нет ее, никакой любви! Нет, и не может быть! – Вопил, «миллионщик» и безутешно плакал.

Он был не прав. Общаясь с Норой, я понял, что любовь не только существует, но и сама по себе есть величина всеобъемлющая. И тот, кто имеет в себе любовь, воистину всесилен. Любящему человеку все подвластно. Жаль, что меня, как сосуд, который любовь выбрала, в котором поселилась и жила какое-то время, она все же оставила.

Оставила, но понятие о себе, знание своей силы, своего величия дала.

Своим крылом и Нору любовь коснулась. Нора так же знала цену любви и не хотела менять «золото» на «медь». Ей смешны были люди, принявшие черепки за целое, о «миллионщиках» говорю, пытающиеся сбить её с истинного пути, своими заблуждениями. Она играла с ними, как кошка с мышками, а затем съедала.

Любил я Нору, думал, что буду любить всегда. Но, как-то вдруг, взял, да и разлюбил. Проснулся однажды в своей постели и понял, что больше ее не люблю. На мой взгляд, без видимых причин это случилось. А там, как знать, отчего, почему.

Я даже не стал ничего объяснять. Увидев меня, сама все поняла. Заплакала.

Что с ней сейчас, не знаю, но мне кажется, она не пропадет. Элеонора хорошо разбирается в людях, а главное, любит людей, и люди платят ей той же монетой.

Я желаю тебе счастья, Элеонора.

2001 г.

Месть

Подходя к остановке, Геннадий Горохов знал, что народу будет тьма. Это обстоятельство не сильно печалило, у него была своя тактика, как в обход толпы пробраться к дверям и войти в числе первых. Он останавливался чуть поодаль, не доходя до остановки шагов десяти. Оттуда и вёл наблюдение. Когда автобус подходил, бежал, как помешанный, рядом с задними дверями, кричал не своим голосом и пихал локтём всякого, кто попадался на пути. Таким образом, впереди всех и оказывался.

Но на этот раз не суждено ему было уехать на автобусе. Поздно заметил, не успел принять образ зверя, и оттеснили. Он и знал, что не пробиться, не залезть, но продолжал работать локтями, кричать: «Пропустите мамашу с ребёнком». В результате в автобус не сел, сцепился с громилой и чуть не получил по зубам.

После того, как автобус ушёл, Геннадий отошёл в сторонку. Во-первых, надо было занимать новый старт, чтобы на этот раз не промахнуться, выйти прямо к задним дверям. А во-вторых, хоть у громилы, сразу после отхода автобуса, пылу и поубавилось, но его подстрекал к драке беззубый старичок. Дедок на случившуюся потасовку отреагировал с опозданием и стоя теперь рядом с соперником Горохова, облизывая губы, приговаривал:

– Что вы, ребятки, ругаетесь? У вас что, кулаков нет?

«Только драки не хватало», - подумал Геннадий.

И тут, в самый притык к бордюру, на котором, подражая канатоходцу, он балансировал, подкатил белый «жигулёнок». Из открывшегося пассажирского окошка выглянула женщина. Сняв с глаз солнцезащитные очки, она спросила:

– Не узнаёте? Меня Яной зовут. Вспомнили?

– Да, - неуверенно произнёс Горохов.

Солгал. Не помнил он никого с таким именем. Тут к остановке стал подходить автобус, сигналя стоявшему на пути «жигулёнку». Горохов занервничал. Янна поняла суть его переживаний и предложила:

– Садитесь, Геннадий, я подвезу.

Горохов ушам не поверил, успокаивало лишь то, что незнакомка знала его имя.

– Давайте, давайте. Мне по пути.
– Приглашала она, подталкивая к действиям.

И, под сигналы нетерпеливого водителя автобуса, под гул негодующей толпы, он схватился за ручку дверцы.

Вскоре и гул, и толпа, и то беспокойство, которое было - всё осталось позади. В Горохове проснулся внутренний голос, который годами молчал. Этот голос сказал: «Ехал бы, на автобусе. Зачем тебе всё это?»

Он даже спорить с ним не стал. «Какая разница, на автобусе приеду домой или на машине? Хотя жена может караулить на остановке. Если заметит, устроит скандал. В последнее время совсем спятила, цепляется за каждую мелочь, а тут такой подарок. Надо будет попросить, что бы высадила, не доезжая до остановки».
– Так успокаивал себя Горохов. А Яна говорила:

– Вижу, Геннадий, Вы меня совершенно не помните. А ведь было время, я в вас по уши была влюблена.

– Да?
– Удивился Горохов.

– Да.
– Подтвердила Яна, глядя на него тепло и ласково, от чего Геннадий вдруг взял, да и зажмурился.

Далее всё происходило так, как бывает только во сне, когда руками и ногами двигаешь, способен соображать, но собой не владеешь. Твоя воля, как бы парализована и ты действуешь по чужому произволению.

До остановки действительно не доехали, хотя он её об этом и не просил. Остановились у ресторана. Был столик, официант, выпивка и закуска. Яна не заметно, под столиком, совала Горохову деньги, чтобы тот, как это и подобает кавалеру, мог расплатиться.

Затем поехали к ней за зонтиком, который у Яны оставила его сестра. «Она и сестру мою знает»,- думал Геннадий, не переставая удивляться.

Не стал удивляться лишь тому, что когда приехали и вошли в квартиру, Яна о зонтике уже не вспоминала.

Снова выпивали, закусывали. Яна смеялась, говорила о каких-то пустяках и не двусмысленно дала понять, что он может остаться. Горохов забыл и про жену, и про то, что мастер грозил уволить, если тот ещё хоть раз опоздает. Сидел и как заворожённый смотрел на красавицу, взявшуюся неведомо откуда и озарившую тёмную жизнь его.