Чем черт не шутит

– Это грустная история, давайте не будем о грустном, – посоветовала я.

– Не потому, что грустная, я вспомнила о ней. Ну-ка, прочти еще раз письмо.

– «Милый друг мой, Лизочка! – начала я, но бабушка перебила.

– Не там. Дай-ка мне, – и, забрав у меня листок, пробежала глазами. «Надо же, ей столько лет, а она без очков. Интересно, если мне будет столько же лет, я буду носить очки? Нет, все-таки они мне не пойдут».

– Лана! Ты слушаешь меня?

– А? Конечно, – я попыталась сконцентрироваться.

– Вот. «Забрать с собой не могу. Пусть его хранят наши голубки». – Она как-то хитро прищурилась. – Что скажешь?

– Какие-то голубки что-то хранят.

– Умница, – похвалила Ольга Андреевна.

– Да? – удивилась я своей проницательности. Что же я умного выдала? В это время постучали в дверь.

– Да! – С досадой воскликнула бабушка, сожалея, что нас прервали. А я все пыталась сообразить, что упустила и почему я умница. Вошел Саша, и все мои мысли враз улетучились. Я напряглась и изобразила загадочную улыбку Моны Лизы. Увидев меня, мой муж слегка замешкался.

– Сашенька! – обрадовалась бабушка. – Я не ждала тебя та рано. О! И пирожные мои любимые принес. Я попрошу приготовить чай. – И, не слушая возражений, быстро вышла. Я продолжала молчать и загадочно улыбаться. Саша суетился у стола. Он и правда, осунулся, похудел, что ли. Но цвет лица совершенно нормальный никакой желтизны. Все наврала Наташка, наверное, специально, чтобы я его пожалела. Вот еще! Но, заметив, как дрожат у него руки, никак не может развязать тесемку на коробке, я поняла, что прощу его гораздо раньше, чем хотела. Наконец он справился с тесьмой, открыл коробку и, не найдя ничего на столе, что еще можно переставить, сел напротив.

– Как дела? – Тихо спросил он.

– Все хорошо, – все с той же загадочной улыбкой ответила я. Скулы немного свело, но гимнастика для лица отличная.

– Я очень виноват, не знаю, что на меня нашло. Я раскаялся буквально через минуту.

– А если бы я не вошла, то через сколько? Час или два?

– Не иронизируй, пожалуйста, мне и так паршиво. – Он встал, подошел сзади, обнял меня, уткнувшись в волосы, и прошептал – Не могу так больше. Я люблю тебя, ты моя родная девочка, – он все шептал, а я закрыла глаза и умирала от желания прижаться к нему, поцеловать и сказать, что все простила, что хочу домой, к нему. Стоп! Никакого прощения. Надо разозлиться. Нет, не получается. Ладно, поулыбаюсь пока.

– Ты что, издеваешься? – Я удивленно вытаращила глаза.

– Что это за наглая ухмылка?

Это он про мою загадочную улыбку? Ничего себе. Я тут полчаса изображала Мону Лизу, рискуя онемением лицевых мышц, а он заявляет – наглая ухмылка. Вот и хорошо, вот я и разозлилась. Теперь можно расслабиться.

– Как вы тут? – Бабушка взглянула на понурого Сашу, потом на мою недовольную физиономию и стала наливать чай.

– Ну, что ж. Tout vient a paint a celui qui sait attendre. (Все приходит вовремя для тех, кто умеет ждать). Саша пожал плечами и стал пить чай.

– Mon chere, – обратилась ко мне. – Как дела в клубе? – Мой муж громко фыркнул.

– О! – воодушевилась я. – У нас новый проект. Мужской стриптиз! – Саша поперхнулся. Я от души постучала его по спине.

– Какой стриптиз? – Заорал он, когда прокашлялся.

– Мужской! – Отрезала я.

– Как-то шокирует, – смешалась бабушка, но тут же добавила – Capital! Превосходно! Всю жизнь мечтала на это посмотреть. – Саша в изумлении уставился на нее, а она невозмутимо продолжала – Когда будет представление?

– Если успеем к 1 Мая.

– Бабушка! Ты что, серьезно? – Саша вскочил и стал нервно расхаживать по палате.

– Что такое?

– Ты серьезно собираешься смотреть эту гадость?

– Мне помнится, mon ami, ты с удовольствием смотрел женский стриптиз в одной из своих поездок по Европе. Или я ошибаюсь?

– Согласись, это не одно и то же.

Зазвонил мой мобильный.

– Светлана! Приезжайте скорее. Тут таджики что-то напутали, Наум стал так орать, что они перепугались и вообще прекратили работать.

– А Наташа?

– Наташа уехала куда-то, Ларисы тоже нет.

– Спасибо, Руслан, я сейчас выезжаю.

– Кто это Руслан? – С подозрением спросил Саша.

– Наш бармен, – я наклонилась к бабушке, поцеловала, а она отдала мне письмо и заговорщицки прошептала – Вы там с девочками по соображайте. Хорошо? – Саша поднялся.

– Мне, пожалуй, тоже пора.

– Иди, дружок. Ланочка! Ты ко мне завтра заедешь?

– Завтра с утра мы с парнем одним договорились на дачу поехать, а вечерком заеду.

– С каким еще парнем? – насторожился Саша.

– Со знакомым, – коротко ответила я и добавила, – это совсем не то, что ты думаешь.

– Я вообще ни о чем не думаю.

– Вот и отлично, – оскорбилась я, еще раз попрощалась с бабушкой и ушла, не дожидаясь, хотя первоначально хотела попросить его меня подбросить. Во дворе увидела Сашину машину и Юру.

– Птичка, похоже, ты опять во что-то вляпалась, – вместо приветствия сказал он.

– Ты так думаешь? – «Интересно, что он знает». Я хотела расспросить его, но показался Саша. Он предложил подвезти меня до клуба, и я согласилась.

– У тебя появились новые знакомые? – Стараясь казаться равнодушным, спросил он.

– Это естественно, – я пожала плечами. – У меня, как ты знаешь работа и соответственно новые знакомства.

– Ты хорошо знаешь того парня, с кем на дачу собралась?

– Ни разу не видела, – честно призналась я.

– Черт знает, что такое! – Выкрикнул Саша, обиженно засопел и до самого клуба не произнес ни слова.

– Очень симпатично, – кивнул Юра на наше заведение. В это время в дверях показался Руслан. Его красивую внешность Сашино самолюбие не выдержало. Он небрежно бросил мне.

– До свидания, – и они укатили.

– Это кто на такой крутой тачке? – Руслан показал на отъезжавшую машину.

– Человек, которого я вычеркнула из своей жизни, – но, спохватившись, добавила, – временно.

«Пусть не надеется, а то, правда, он такие взгляды на меня бросает, даже неловко». Послышались вопли Наума Григорьевича.

– Что там такое?

– Или вы не так объяснили, или таджики не так поняли, но они вытащили всю мебель из гостиной, загромоздив весь холл, вот Наум и орет, как ненормальный.