Чем черт не шутит

– Очень хорошо, – согласилась Наташка. – Значит, молодоженов исключаем.

– Послушайте, – подала голос Лариска. – А если это картина с изображением голубей, а за картиной тайник?

– Ну, – протянула я, – тогда это бесполезно. Картина наверняка висела в особняке, которого уже нет, а это только флигель.

– А может во флигеле? Ведь какие-то вещи сохранились и находились во флигеле. Наташка опять вскочила и стала оглядывать комнату, как будто надеялась на ее стенах заметить следы картин.

– Не выдумывай! Здесь до нас сто раз ремонт делали, правда… – Лариска замолчала.

– Ну что, что? – тормошила Наташка.

– Правда, не трогали чердак и подвал, – но, увидев, что Наташка готова взорваться победным кличем, добавила – А может быть, и там что-то делали, никто не знает. Про подвал мы вообще забыли, а он существует.

– Пойдемте туда прямо сейчас. У кого ключи от подвала? – Наташкино нетерпение передалось и мне. Одна Лариска была невозмутима. Она сказала, что ключи у нее и у дяди Коли, пенсионера, который подрабатывал у нас подсобным рабочим. Он там устроил небольшую мастерскую и практически все время проводил там. Мы дружно потопали в подвал, сопровождаемые недоуменными взглядами наших сотрудников. Дверь в подвал находилась в торце дома и была открыта.

– Случилось чего? – У дяди Коли глаза полезли на лоб при виде нашей компании. Мы успокоили его, сказав, что ждем проверку из санэпидстанции и пришли посмотреть, все ли в порядке. Оглядевшись вокруг, были приятно изумлены. Подвал выглядел, как конфетка, хотя ремонт там не делали. Вот это дядя Коля! На полу линолеум, на полках аккуратно разложен инструмент, верстак, два обшарпанных письменных стола, два стареньких стула и кресло.

– Лариска, сколько мы ему платим? – тихо спросила я. Услышав ответ, предложила прибавить и отдельно заплатить за уборку помещения. Девчонки согласились и озвучили наше предложение. Дядя Коля остолбенел, а потом забормотал.

– Да я не из-за денег, вы не подумайте, я люблю, чтоб порядок был. Спасибо вам, девочки, век не забуду, – он часто заморгал, мы быстро отошли, боясь заплакать вместе с ним. Господи! Это ж надо довести до такого состояния пожилых людей, что они плачут от такого пустяка. Осмотрев внимательно подвал, ничего похожего на голубков не нашли и унылые вернулись в клуб. Внизу вовсю кипела работа, и было довольно шумно. Маленькую гостиную временно перенесли на второй этаж, за что в объявлении извинялись перед посетительницами. За барной стойкой, как всегда, сидели девушки. Они громко смеялись, пили кофе и коктейли и строили глазки Руслану.

Когда я прошла мимо, он чуть шею не свернул. Конечно, я могу говорить, что мне это совсем не нужно и все такое, но в душе была польщена и ощущала себя королевой. Лариска прошла к рабочим, заметив, что неплохо бы и нам поинтересоваться ремонтом. Мы с Наташкой намек как бы не поняли, быстро поднялись на второй этаж и заглянули в комнату, куда перенесли гостиную.

Конечно, она стала гораздо меньше, но все равно получилось уютно, и по телефону можно сделать заказ в ресторане или в баре, официант все принесет. За журнальным столиком сидели две женщины и о чем-то секретничали, видимо, подружки. Вообще мне нравилось иногда просто посидеть и послушать. Можно узнать много интересного. Конечно, как варить борщ или делать выточки слушать тоскливо. Некоторые приходят с вязаньем, и стучат с остервенением спицами, боясь оторваться на минуту, многие стали приносить с собой вышивку. Просто обалдеть можно, сколько женщин любит шить и вышивать.

Я их увлечений не разделяю, поэтому, когда застаю такие компании, сразу ухожу. Но бывают такие захватывающие темы. Например, про артистов, или про новые фильмы, или о том, как изменить свою внешность, и как вредны пластические операции. Одна дама сравнивала эти операции с ремонтом. Вначале она похудела, и повис подбородок, его убрали, потом убрали повисший живот и сразу стали видны повисшие бедра, там тоже подтянули, тогда надо было делать грудь, а потом меня кто-то позвал, и я так и не узнала, что еще можно подтянуть. Потом долго переживала из-за этого, уж очень тема была волнующей. Наташка неделикатно ткнула пальцем мне в бок.

– Ты о чем задумалась? О голубках?

– Каких голубках? – Бестолково переспросила я. Она потащила меня в кабинет. Нет, это невозможно, она теперь житья не даст с этими пернатыми.

– Послушай, Наташ, может быть, этот клад уже давно нашли?

– Нет, я чувствую, что он здесь. Ну, включи свою фантазию.

– Знаешь, ты всегда любишь мечтать о несбыточном.

– А вы с Лариской даже помечтать не даете. Ну, что здесь плохого? – Она обиженно надула губы.

– Хорошо, давай включим фантазию. На чем могут быть изображены голубки?…

– На коврике!

– Нет, не то. А может быть они вырезаны на дереве?

– Точно! На мебели! Вензеля! – Мы посмотрели друг на друга, и, не сговариваясь, ринулись на чердак. На этот раз мы чуть ли не с лупой разглядывали киот.

– Есть!! – восторженно заорала Наташка. – Смотри! Да не туда, сюда смотри! – В самом низу по бокам были вырезаны веточки и маленькие птички, а может и не птички, а насекомые, непонятно.

– На голубей они явно не тянут, – заметила я, не разделяя Наташкиного восторга.

– А на кого тянут?

– В лучшем случае на колибри.

– А в худшем?

– А в худшем на бабочек.

– Тоже мне орнитолог. «Голубки» могут быть и колибри и попугаями и воронами. Это все равно. Главное, что птички.

– Ладно, – согласилась я, – предположим, это наши голубки. Дальше-то что?

– Что, что, – ворчала Наташка, ощупывая резьбу. – Может вот в этих боковинках что-то спрятано. Черт! Как это узнать?

– Надо простучать, – авторитетно заявила я. – Подожди, сейчас какую-нибудь палочку найду. – Но, облазив весь чердак, нашла только хлипкую веточку, которая тут же сломалась.

– Ты бы еще соломинку взяла или спичку, – ехидничала Наташка и тоже стала шарить по чердаку.

– Да разберем мы здесь когда-нибудь этот бардак?! – В сердцах она пнула лежащий на полу ящик, больно ударилась и с воем полетела вниз. Через несколько минут она вернулась с молотком в руках. За ней показалась Лариска.

– Неужели нашли? – Она присела на корточки перед киотом и стала изучать рисунок.

– Если это голубки, то я Майя Плисецкая, – критически заметила она. Наташка на критику не прореагировала и принялась стучать молотком.

– Слушайте лучше! – Мы честно стали слушать.

– Ну что? Слышите разницу?

– Ларис, у тебя музыкальный слух, ты все-таки на гитаре играешь, должна услышать. Ни фига я не слышу. Все одинаково звучит. – Наташка расстроилась, отбросила молоток в сторону и стала изучать бюро, вернее то, что от него осталось.

– Я все поняла, – встрепенулась она, оторвавшись от созерцания. – Просто это не те птички. Свет, ты когда за нижней частью поедешь? Ну, от бюро, – добавила она, видя, что я не понимаю, о чем речь.