Чемпион браконьеров

Уж в этом-то я ничуть не сомневался.

– Даже папаше больше пятнадцати за ночь никогда не удавалось. Он потом по неделе не просыхал.

– Можешь считать себя чемпионом мира, - сказал я.
– Но теперь-то мы пойдем?

– Минуту, - он поднял свитер и достал большие мешки.
– Это тебе, сказал он, протягивая один из них.- Давай быстрей!

Луна светила так ярко, что я без труда разобрал надпись на мешке: J. W. Grump, Keston Flour Milis, London SW 17.

– Послушай, Клод, а этот урод с гнилыми зубами не может сейчас наблюдать за нами откуда-нибудь из-за дерева?

– Не может, Гордон, не может, - спокойно ответил он.
– Я же тебе сказал: он теперь на бензоколонке - поджидает, когда мы вернемся.

Мы стали складывать фазанов в мешки. Головы у них при этом безжизненно болтались из стороны в сторону, но внизу под перьями кожа была еще теплой.

– Ну а теперь прошу в такси, - заявил Клод.

– Что?!

– Ты разве не знаешь, Гордон, что я всегда возвращаюсь домой на такси?

Еще один сюрприз!

– Такси со шторками - это секрет, который тоже подсказал мне папаша, объяснил Клод.
– Ни одной душе не известно, кто в такси, за исключением, конечно, самого водителя.

– А кто водитель?

– Чарли Кинч. Он никогда не в отказывает.

После того как все фазаны были g уложены, я попытался взвалить свой мешок на плечо. Однако из этого ничего не вышло, потому что мешок с шестьюдесятью фазанами оказался просто неподъемным.

– Ну зачем нам столько, - взмолился я.
– Давай оставим хоть немного!

– Тащи, тебе говорят, - не соглашался он.
– Тащи за собой! Вот так!

И мы вновь устремились в кромешную тьму леса, волоча за собою мешки.

– Так мы с тобой и к утру до деревни не доберемся, - заметил я.

– Ничего, Чарли меня ни разу не подводил.

На краю леса Клод осторожно раздвинул кусты и тихо позвал:

– Э-эй, Чарли!

Из машины ярдах в пяти от нас выглянул старик и лукаво улыбнулся нам беззубым ртом. Мы опять взялись за мешки и стали продираться сквозь кустарник.

– Привет!
– сказал Чарли.
– А это что?

– Капуста, - ответил Клод.
– Открывай.

Через минуту мы уже преспокойно катили вниз по склону холма в направлении деревни.

Теперь, когда опасность была позади, Клод совсем разошелся. Он торжествовал, его распирало от гордости и возбуждения. Он то и дело нагибался вперед и, похлопывая Чарли Кинча по плечу, приговаривал:

– Ну что, Чарли? Вот это улов, а?

Чарли всякий раз оборачивался и, косясь на громадные мешки за своей спиной, отвечал:

– Боже мой, ребята, как вам удалось?

– Дюжина твоя, Чарли, - пообещал Клод.

– Похоже, в этом году на открытие охоты у мистера Хейзела фазаны будут в большо-о-ом почете, - о заметил шофер.

– Будут, Чарли, обязательно будут.

– Объясни мне, ради бога, что ты собираешься делать со ста двадцатью фазанами?
– спросил я.

– Как что? Оставим в холодильнике до зимы. Положим в морозилку вместе с мясом для собак.

– Надеюсь, хоть не сегодня?

– Нет, Гордон, не сегодня. Сегодня мы отвезем их к Бесси.

– Какой еще Бесси?

– Бесси Орган.

– Бесси Орган?

– Разве ты не знаешь, что Бесси всегда прячет мою добычу?

– Ничего я не знаю, - ответил я, окончательно ошеломленный его словами. Миссис Орган была женой его преподобия Джека Органа, нашего приходского священника.

– В помощницы надо выбирать женщину из хорошей семьи, - продолжал Клод.
– Правильно я говорю, Чарли?

– Бесси - бабенка что надо, - подтвердил шофер.

Тем временем мы уже въехали в деревню. Фонари еще горели. Мужчины разбрелись по домам из пабов. Я увидел, как Уилл Преттли пытается потихоньку черным ходом пробраться к себе в рыбную лавку, а жена наблюдает за ним, высунувшись из окна как раз над самой его головой.

– Наш священник большой любитель жареных фазанов, - сказал мой приятель.

– Он их вывешивает на восемнадцать суток, - добавил Чарли, - а потом встряхнет хорошенько, и перья сами осыпаются.

Машина свернула влево и въехала во двор дома священника. Окна в доме были темные, и нас никто не встречал. Мы с Клодом отволокли фазанов в угольный сарай в глубине двора, простились с Чарли и по залитой лунным светом дороге налегке отправились к себе на бензоколонку. Не знаю, наблюдал ли за нами в тот вечер мистер Реббеттс, но, когда мы возвращались, его не заметили.

– А вот и она, - сказал мне Клод утром.

– Кто?

– Бесси, Бесси Орган, - он произнес это имя гордо и чуть высокомерно, как генерал говорит об отважнейших из своих офицеров. Я вышел за ним на улицу.

– Вон там, - показал рукой Клод.

Далеко на дороге я увидел приближающуюся к нам женскую фигуру.

– Что это она катит?
– спросил я.

– Детская коляска, - хитро улыбнулся Клод, - самое надежное средство для перевозки дичи.

– Ах да, конечно, - пробормотал я.

– Это Кристофер Орган, чудный ребенок полутора лет.

Только теперь я разобрал, что над коляской, верх которой был опущен, действительно возвышался малыш.

– Под этим мальцом сейчас шестьдесят, а то и все семьдесят фазанов, радостно сказал Клод.
– Представляешь?

– В коляску столько не войдет.

– Войдет, если коляска глубокая и если вынуть из нее матрац, а фазанов уложить аккуратно до самых краев и накрыть их сверху пеленкой. В таком состоянии они занимают удивительно мало места.

Мы встали возле насосов и ждали, когда подойдет Бесси. Было утро одного из тех теплых безветренных сентябрьских дней, когда темнеющее небо и специфический запах в воздухе предвещают скорую грозу.

– Ты смотри, по нахалке через всю деревню! Молодец, Бесси!

– Она вроде торопится.

Клод прикурил от окурка новую сигарету и сказал:

– Бесси никогда не торопится.

– Во всяком случае, это не прогулочный шаг. Да ты сам посмотри!

Он взглянул на нее сквозь табачный дым, потом вынул изо рта сигарету и присмотрелся.