Черепаха Киргала

— Не удивлюсь, если их ставили сами изготовители фальшивок, — заявил рыжий пройдоха. Взяв вторую монету, он повторил операцию. — И эта тоже! — восторженно воскликнул Вилт. — Вот оно что, жрец-то неспроста таскал эти монеты с собой! Значит убили его не из-за черепахи, а из-за фальшивок! А может он тоже участвовал в их изготовлении?

— Не думаю! — возразил Мерги. — Иначе он не таскал бы их с собой. Как сказал Силар, люди его ранга годами могут не видеть денег. Да и кто-кто, а храм Киргала никогда не нуждался в деньгах. Скорее всего, он носил их с собой в качестве улики.

— Теперь нам нужно найти фальшивомонетчиков, сказал Тейрам.

— Точно, — насмешливо поддержал его Хемилон, — всего-то найти фальшивомонетчиков в двухсоттысячном городе! А если они живут не в Лантаре?

— Кто-нибудь знает точно, как делаются подобные фальшивки? — возбужденно спросил Мерги. Он сразу же забыл о недавно принятом решении бросить затею с поисками. Тейрам отрицательно мотнул головой. Хемилон развел руками: он встречал в хрониках только описания казней фальшивомонетчиков. В детали процесса изготовления хронисты не вдавались.

— Кха-кха, — кашлянул недомерок. — Я кое-что слышал об этом преступном ремесле, — потупил он скромные глаза.

— Столько же, сколько о подделке печатей? — уколол его ларморец.

— Увы, намного меньше! — виновато признался лекарь.

— Рассказывай! — в нетерпении попросил сапожник.

— И постарайся как можно подробнее, чтобы после твоего описания мы могли делать их сами, — добавил пожелание астролог.

— Я не мастер монетного двора, — скривился коротышка. — Расскажу, что знаю. Значит, раскатываем лист меди на толщину монеты, пусть будет бератул. Потом специальным стальным цилиндром с острым по краям торцом, чей размер совпадает с диаметром бератула получаем нужное количество кружков. Придаем им немного выпуклую форму. Затем берем серебряную фольгу и аккуратно обвертываем в нее медные заготовки. Дальше все это дело суем в печь и следим за температурой. Серебро плавится немного раньше, чем медь. Как только серебришко начнет плавиться, тут же вытаскиваем монеты. Все, серебро намертво сцепилось с медью. Ну а дальше остается только молотком и гравированным внутрь штампом нанести нужный рельеф на обе стороны монеты. Это самая сложная часть. Для изготовления штампа требуется опытный резчик, обычно подкупают его на монетном дворе. Бератул готов! Остается пару раз куснуть монеты, и зарыть их во влажную землю на две-три луны, чтобы слегка состарить их вид. Потом их чистим влажной тряпкой. Дальше кучу монет ссыпаем в мешок и трясем его, чтобы на них появились царапины. Все, товар готов! Всучиваем его какому-нибудь остолопу, желательно из глубинки, и смываемся. Из серебра настоящего урта можно получить 10 фальшивок высокого качества. Про инструменты и опыт я говорить не буду.

После такого обстоятельного описания, данного коротышкой, слушатели продолжали пялиться на говоруна.

— Что уставились? — недовольно спросил Вилт.

— Твои знания выходят за границы знаний бродячего шар…, лекаря, — озвучил Хемилон общее мнение. — Судя по всему, подделка печатей и денег для тебя не в новинку. Может, расскажешь о своей деятельности на этом поприще? Сначала оказалось, что сапожник может искать черепах, — начал перечислять ларморец. — Теперь выяснилось, что бродячий лекарь не понаслышке знает о подделке монет и печатей. А ты, Тейрам, — обернулся к пращнику звездочет, — случайно не являешься незаконнорожденным принцем? Я уже ничему не удивлюсь!

— Нет! — односложно буркнул наемник.

— Не выдумывай, словно городская торговка! — осадил ларморца Вилт. — Так и быть, расскажу. Иначе наш ученый друг от меня не отстанет. Но при одном условии. Если Мерги поведает нам о той несчастной жертве его прежнего ремесла. Чует мое сердце, что без ржавого шила там не обошлось!

— Мерги, если мы решили держаться вместе, то должны доверять друг другу, — с призывом обратился к нему Хемилон. — Рисковать жизнью, не доверяя друг другу, глупо. Обычно смертельно. Мы тут все скрываем свое прошлое, как будто только что вышли с большой дороги. От ошибок молодости никто не скроется. В противном случае я отказываюсь продолжать поиски этой черепахи!

— Если мы ее отыщем, — неубедительно возразил сапожник.

— Если не отыщем, то я стану считать, что ты был в армии фуражиром, а не искал предателей, — безаппеляционно заявил астролог.

— А я им и не был! — огорошил друзей Мерги. — Не стану же я говорить Силару, что полгода был в отряде боевых хитрецов.

От такого заявления все оторопели. О боевых хитрецах среди урманцев ходили самые противоречивые и вздорные слухи. Кто утверждал, что под этим названием во время последней крупномасштабной войны с Мерпалом орудовала банда дезертиров-мародеров. Другие приписывали им организацию мятежей в тылу захваченной урманской территории. Народная молва возлагала на них смерть мерпальских захватчиков при помощи подстрекательства к поножовщине в урманских кабаках. Больше всего о боевых урманских хитрецах любили рассказывать военным дознавателям проворовавшиеся мерпальские интенданты на пожарищах вверенных им складов. Если бы их слова оказались правдой, то в хитрецах должна была ходить добрая половина урманской армии. Ничем другим объяснить пропажу огромного количества военного имущества не представлялось возможным. Зарево от очередного горящего мерпальского склада оповещало об очередной диверсии то ли урманского хитреца, то ли хитрозадого мерпальца.

Единственной удачной операцией, которую все за ними признавали — поджог склада с зимним снаряжением для мерпальской армии. Уничтожение склада за неделю ло поражения союзников под Арлатом и наступление осенних заморозков приостановило дальнейшее продвижение мерпальцев вглубь страны и позволило урманским войскам перегруппироваться, и организовать подобие оборонительной линии. Весной урманцы, набрав наемников с пол-Линмары, перешли в контрнаступление и отбросили захватчиков к прежней границе. Мерпальцы в свою очередь перешли к ожесточенной обороне.

На этом активная фаза войны закончилась и перешла в позиционную войну, то есть к приграничным стычкам. Еще через год казна обоих монархов истощилась и они заключили мирный договор, подтверждающий прежние границы. О боевых хитрецах больше ничего не было слышно. Ходили слухи, что большинство из них полегло под Арлатом, а остатки растворились по всей Линмаре. Королевским полководцам не хотелось иметь при себе кого-то, кто лучше их знал, как воевать.

Поэтому легко понять изумление друзей, которым удалось своими глазами увидеть одного из этих таинственных бойцов урманской армии, освещавших ночными пожарами небо Урмана.

— Боевой хитрец! — с восторгом повторил Тейрам.

— Я им был всего полгода, — поморщился сапожник.

— Где твое боевое шило? — жадно поинтересовался недомерок. — Или ты предпочитал отравленные сапоги? Нет ничего лучше отравленного гвоздика в подошве вражеского сапога, — авторитетно заявил Вилт голосом ветерана множества битв.

— Перестань кривляться! — недовольно одернул его Хемилон. — Вот настанет твоя очередь, тогда и расскажешь, зачем ты варганил подделки. Коротышка лишь отмахнулся от замечания друга.

— Рассказывать о своих похождениях будет Вилт, — начал говорить Мерги, — а мне нечего особо вам рассказывать. Родился в Гимисе. Отец был мастером по постройке требушетов. Я тоже должен был им стать. Мы с ним строили требушеты для приграничных городов. Началась война и Ролагс, городок на крайнем западе Урмана, осадили. Во время штурма отец погиб. Мне пришлось хорониться по подвалам и погребам, нас с отцом в городе хорошо запомнили. Еду воровал в основном в огородах. Один раз натолкнулся впотьмах на мерпальца. С большим трудом отправил его к Турулу. Живучий оказался! Потом пришлось убегать от ночного патруля — оказалось, что это был сотник. Через пол-луны оставшийся небольшой гарнизон мерпальцев был выбит нашими войсками.

Судя по краткости изложения, сапожнику было неприятно вспоминать те времена.

— Тут я и попал к Герму — жрецу Анфир, — усмехнулся Мерги. — Он был одержим идеей партизанской войны и разного рода диверсиями в тылу врага. Меня, как человека, который не попался к врагу в захваченном городе, и еще сумел уничтожить сотника, одним из первых зачислили в его отряд. Как я понял позже, нас подбирали по правилу: дать любого, лишь бы этот проклятый жрец отвязался со своим королевским приказом. Сторонником идей Герма был только сам король. И то, только в первое время. Наверное, жрец подсунул ему свою грамоту после очередного поражения, и король, подписывая указ о создании отряда, оценил не его план, а действия своих бездарных полководцев.