Черешни растут только парами

Я пошла в ванную и стянула с себя спортивную одежду. Бег резко повысил мой тонус. А может, эта женщина хочет сделать из меня сумасшедшую? Проникла в мой дом, залезла на чердак и подбросила свечи? Надо будет спросить ее об этом, когда она появится снова. Я надела джинсы и футболку. Охотнее всего я осталась бы в халате, но халат, несмотря на мое тесное знакомство с Шимоном, для званого обеда не годится.

Я взяла свечу, вставила ее в подсвечник, зажгла.

* * *

– Зачем эти свечи? – спросил Шимон. – И опять ты не закрываешь дверь.

– Стучаться надо, – строго заметила я.

– Я стучал. И ничего. Я нажал на дверную ручку, и оказалось, что дверь, как обычно, открыта. А зачем эта свеча?

– Зачем? – повторила я его вопрос. – А ты не будешь смеяться?

– Если будет смешно, буду, – сказал он. – Сдерживаться не стану!

– Потому что это такая магия, – сказала я, – которая обозначает конец одного этапа и начало нового.

Шимон проницательно посмотрел на меня.

– Да, я знаю, это безумие, – покачала я головой.

– Почему же обязательно безумие? – задумчиво возразил он. – Если свечи позволяют тебе чувствовать себя лучше, то почему бы и нет?

Я вдохнула с облегчением.

– То есть, как я понимаю, ты заканчиваешь старую жизнь и начинаешь новую? – уточнил Шимон.

Я кивнула.

– Завтра у меня нет дежурства. И в выходные нет. Когда едем в Гданьск – сегодня или завтра?

– Но я не хочу в Гданьск.

– Почему не хочешь? Разве у тебя все вещи уже здесь? Да и Руди нужно привезти домой.

Я улыбнулась. Совершенно не знаю почему, но у меня на глаза навернулись слезы. Шимон заметил это, улыбнулся и обнял меня. Я почувствовала себя под надежной защитой.

28

В Гданьск мы отправились в тот же вечер. Сначала мы подъехали к родительскому дому.

Мне нужно было забрать ключи от своей квартиры.

– Я подожду здесь с Луной, – сказал Шимон.

– Ты шутишь? Идем со мной!

– А Луна?

– И она тоже.

Я позвонила в дверь. Открыла мама, и тут же начались причитания:

– Ребенок, а что же ты так, без предупреждения!.. Здравствуйте, – протянула она руку Шимону.

– Здравствуйте, – поздоровался Шимон.

Мне показалось, что моя довольно строгая и сухая в обхождении мама тает под лучами его взгляда и улыбки. И окончательно подкупили маму мои слова, что Шимон – врач в Лодзи. Луна тоже получила свою порцию любви.

– Бернард, дочка приехала! – воскликнула мама. – С другом.

– С другом? – раздался из кухни голос отца. – Если ты имеешь в виду этого мошенника и ловчилу Венцлавского, то он, конечно, не ее и не наш друг!

– Бернард! – упрекнула мать отца. – Иди сюда, поздоровайся.

– Добрый день, – улыбнулся Шимон и представился: – Шимон Ярославский.

– Бернард Краснопольский. – Папа пожал Шимону руку.

– Пан Шимон – врач, – подчеркнула мама.

– Я тоже врач, только обо мне она никогда с такой гордостью не говорила, – констатировал папа. И с улыбкой добавил: – Может быть, уже слишком седой и живот у меня слишком большой. Видишь, дружище, каково это. Пока у тебя пресс в порядке, тебя хвалят. Надо пользоваться преимуществами молодости, а то, когда прибавится живот и седина, сплошная тоска.

– Бернард!

– Хорошо, что это не Марек, а то бы у меня давление подскочило. Но теперь пусть скачет сколько захочет – три доктора дома, – сказал он. – А специальность, если можно полюбопытствовать?

– Шимон гинеколог, – сказала я.

– Гинеколог? – поморщился папа. – Это мне точно не пригодится. Иду готовить чай.

– Ты особо не парься, – шепнула я Шимону, – они у меня в принципе нормальные, честное слово.

– Вполне, – подтвердил он. – И теперь тоже.

* * *

Мы сидели за столом. Папа принес чай, а мама нарезала пирог.

– Мы приехали, потому что я возвращаюсь в Руду.

– Мы это уже однажды где-то слышали, – сказал папа.

– Я знаю, что принимаю решения опрометчиво, но… теперь я чувствую, что должна, – объяснила я. – Поэтому Шимон приехал со мной. Все, что смогу, я упакую и погружу в его машину, заберу свою, Руди тоже возьму с собой. Как-никак отпуск у меня!

Папа почесал затылок.

– А как же работа?

– На своей фирме я могу работать где угодно. Я получила крупный заказ между Варшавой и Лодзью. Как будто судьба мне наконец начала благоволить.

– Ну, хорошо. Делай, как считаешь нужным. А как захочешь вернуться, милости просим. Ты ведь знаешь – для тебя здесь всегда есть место.

Мама вышла на кухню. Через некоторое время я услышала ее голос.

– Зося! Иди-ка сюда, на минутку!

Как только я вошла, она сразу начала расспрашивать.

– Зося, а этот Шимон – он кто?

– Этот Шимон – просто Шимон.

– Я не хотела бы слишком лезть в твои дела, но…

– Но лезешь, – рассмеялась я.

– Ну лезу, – призналась мама. – И что?

– Что «что»?

– Что-нибудь из этого выйдет?

– Мама!

– Хорошо, хорошо, я больше не спрашиваю. – Она пожала плечами. – На вид человек он добрый.

– Я знаю, мама. Потому что он и есть добрый человек. Хороший человек, который получил хороший удар от жизни.

– Он в разводе?

– Вдовец.

– О боже. Я больше ни о чем не спрашиваю. – Мама обняла меня.

Уж и не вспомню, когда она обнимала меня в последний раз.

– Будь счастлива, дочка, и не делай глупостей.

* * *

– В Гданьске в последний раз я был, кажется, в детском летнем лагере, – сказал Шимон, когда мы подошли к моей квартире.

Мы стояли на балконе и любовались видом. Мне повезло, что с балкона моей квартиры было видно море. А в хорошую погоду – даже Хельский полуостров.

– Мы жили в какой-то школе рядом с высоченным жилым домом, – продолжал Шимон. – Да, я помню, что в этой школе был бассейн, и мы все очень обрадовались этому. Только когда добрались до места, оказалось, что бассейн на ремонте.