Черешни растут только парами
Шрифт:
Я побежала в лес. Хотела получить настоящую спортивную усталость. Вспомнила, что когда-то видела в лесу березовый крест, и решила найти его. Кажется, я ходила кругами. Приложение в моем мобильнике рисовало странные узоры на карте. Я не могла найти это место. Может быть, это было совсем в другой стороне? А может, этого креста посреди леса и вовсе не было и это все мне показалось? Я немного испугалась своих странных мыслей, но после нескольких интенсивных подъемов в гору окончательно успокоилась.
Действительно, бог с ними, с крестами, за работу пора браться. Вернувшись с пробежки домой, я решила приготовить себе кабинет.
С одной стороны, я обрадовалась, а с другой – почувствовала, что мне действительно больше некуда возвращаться. Эта глава в моей жизни была закрыта и пришло время начать что-то новое.
Я вспомнила о черных свечах. Та, которую я зажигала раньше, еще не догорела до конца. Я зажгла ее, прибрала свой будущий кабинет и села к компьютеру – в поисках самой недорогой обстановки. Наверняка здесь раньше стояла красивая мебель, но, к сожалению, почти ничего не сохранилось. Пан Влодек сказал, что если бы я хорошо посмотрела, я бы, наверное, нашла эту мебель у соседей – у тех, кто жил в Руде давно. Может быть. Знать бы, что искать.
Кабинет я решила устроить в дальней комнате дома.
Это было большое помещение, с прямым выходом в сад.
Я всегда мечтала о таком рабочем месте. Меня не особо прельщали открытые пространства, которым бы так обрадовался Марек в своем офисе.
Меня не покидало ощущение, что это были две совсем разные жизни. Здесь и там. Теперь и тогда.
Я чувствовала, что нахожусь в нужном месте. Я села в кресло и начала читать книгу, которую нашла на чердаке. Книгу о любви. Листала ее, страница за страницей, и пыталась представить себе ту, которая раньше вздыхала над ней, читая эту историю. И снова подумала об Анне.
Днем позвонил Шимон.
– А сегодня кто кого приглашает на обед – я тебя или ты меня? – спросил он прямо.
– А мы разве обедаем вместе? – удивилась я.
– А разве нет?
– Лично я с удовольствием, – сказала я.
– Супер. Буду через полчаса.
– Подожди! А может, купишь что-нибудь? Какую-нибудь китайскую еду?
– Да, не видать мне обеда, – рассмеялся Шимон.
– Понимаешь, с тех пор как пан Анджей называет всех кур по именам, я начинаю подумывать о вегетарианстве.
– Вот тогда ты наготовишься! Ладно, привезу что-нибудь. Через полчаса.
После обеда, конечно, я заставила Шимона пойти к пану Анджею. На этот раз мы пошли вчетвером. Первой бежала Луна, потом шли мы, а замыкал шествие Руди. Правда, на полпути он исчез. Я знала, что он будет ждать меня вечером дома. Он всегда входил через слегка приоткрытое окно на втором этаже. Это было нашим неписаным соглашением, чтобы не сказать ритуалом. Из всех существ мужского пола, с которыми я была как-то связана, лучше всех я ладила с Руди. Однако, когда я шла рядом с Шимоном, мне казалось, что Руди недолго придется оставаться единственным мужчиной в моей жизни.
Завтра я впервые выйду на прогулку, а через несколько дней моя жизнь вернется в норму. Это не доктора, это ты меня исцелила. Думаешь, это всего лишь красивые слова? Нет. Мне захотелось жить, чтобы иметь возможность любить тебя, я хочу жить, потому что люблю тебя. Нет такого лекарства во всей фармакопее, которое было бы ценнее и действеннее радости. Стремление организма к жизни побеждает зло; любовь побеждает смерть.
Знаешь, когда мы стареем? Когда мы теряем способность активно любить. Ты знаешь, почему мы умираем? Потому что мы мучаемся жизнью без любви.
Руда Пабьяницкая, тридцатые годы
Хенрик Дворак снова и снова твердил про себя слова Анны: «Тогда случится чудо, и вы выздоровеете».
Он закрыл глаза. Ему казалось, что чудо уже произошло. В тот самый миг, в тот самый момент, когда Анна открыла дверь его дома и вошла в него. Плохие люди, сами того не ведая, иногда помогают восторжествовать добру. Вот и Куба Ржепецкий невольно поспособствовал этому чуду.
Хенрик впервые за долгое время поел горячее. Он был не в состоянии съесть все, что Анна ему наготовила.
– Еще немного, и аппетит вернется, – сказала она. – Моя бабушка говорила, что от болезни лучше всего бульоны. И ингаляции советовала делать. Я сегодня соберу разные травы…
Хенрик слушал как завороженный. У него было ощущение, что с тех пор, как Анна проветрила его комнату, он может даже дышать глубже. Он провел рукой по щетине. Да, тут нужна бритва. Ему впервые за долгое время захотелось привести себя в порядок.
– Я сейчас принесу бритву! – Анна будто читала его мысли.
Через несколько часов Хенрик уже лежал в другой комнате. Анна завершала уборку в его спальне, на плите кипел бульон, в духовке пеклось мясо, в доме пахло пирогами.
Он был восхищен этой девушкой. Она пришла к нему домой, чтобы найти спасение. Но как только заметила, что помощь нужна ему, немедленно ее оказала.
Чудо.
Он будет благодарен Ржепецкому до конца дней своих. Анна суетилась по кухне и пела. О чем?
О минуте светлого счастья, Таять под любимого взглядом, И в погоду чтоб и в ненастье Быть с ним рядом, всегда рядом. И под звуки скрипок небесных, Облако фаты теребя, Услыхать над песнями песню: Милая… люблю тебя.