Черешни растут только парами
Шрифт:
В его глазах появились слезы. Я положила руку ему на плечо: мужчины ведь не плачут. Он повернулся и ушел, не попрощавшись.
На следующий день я пошла к священнику. Когда уходила, то снова увидела среди деревьев что-то красное. Пальто, платье? Постепенно я привыкла к присутствию Анны, хотя законы науки отрицали, что я вообще могу с ней встретиться. Но я верила, что интуиция подскажет мне, что делать.
Конечно, я задавалась вопросом, как начать разговор с ксендзом. Что я хочу похоронить того, кто давно умер, но даже не знаю, где его тело.
Ситуация,
Я вошла в приходскую канцелярию. За столом сидел священник и читал какую-то толстую книгу. Наверняка это была не религиозная книга. Судя по темной обложке, скорее какой-то детектив или триллер.
– Свадьба? Тогда почему одна?
– Скорее похороны, – сказала я.
– А, тогда извините. – Священник прищурился. – Если бы в приходе кто-то умер, я бы наверняка знал.
– Умер. В приходе. Только очень давно. Еще в тридцатые годы.
– Похоронен?
Я покачала головой.
– Нет. И, наверное, из-за этого… – запнулась я. – Из-за этого он не может обрести покоя.
– Вы верующая?
– Наверное, да.
– Наверное?
– Я верю, что кто-то все это задумал с какой-то целью. Хотя иногда я удивляюсь, как он мог быть так жесток.
– Свобода воли. У людей всегда есть выбор.
– А разве не так: мы рождаемся, а сценарий нашей жизни уже где-то записан?
– Все верно: сценарий сценарием, но на стадии производства, воплощения он всегда претерпевает изменения.
– Вы правы. Но… вернемся к делу. Можно ли кого-то считать погребенным, если нет тела?
– И да, и нет. Можно на кладбище сделать символическое надгробие, кенотаф.
– Пожалуй, это выход… Это поможет Анне обрести покой…
– Какой Анне?
Я кратко изложила священнику историю. Он задумался.
– Я проведу мессу за упокоение души Анны. Это позволит освободить ее душу от страданий и поможет спастись.
Я сама удивлялась, что поверила в действенность мессы по Анне и ее, хоть и условного, погребения, которые могут сделать свое дело. Наверное, потому что слишком сильно хотела, чтобы эта женщина не страдала после смерти.
– В лесу я однажды видела крест. Может быть, это ее символическая могила?
– Если в лесу появляется могила, то на это есть лесничий, который всегда может удалить ее. Лес не должен быть местом захоронения. Если нет тела, то делают символическую могилу, и делают это обычно на кладбище.
– На кладбище? Но без тела?
– Без. А еще можно выкупить нишу в колумбарии и там захоронить урну.
– Пустую?
– Не обязательно: она может быть пуста, но вы также можете спрятать там какие-то памятные вещи, оставшиеся от покойной. А также землю, с которой она была связана.
– Но у меня нет никаких документов. У меня даже нет доказательства, что такой человек вообще существовал…
– Богу никаких ваших доказательств не нужно. Это символическая могила. Я могу освятить надгробную плиту. А потом отслужить мессу за упокой ее души.
После визита к священнику я сразу поехала к пану Анджею. Он сидел на крыльце и читал газету.
Когда заметил меня, в глазах его засветилась надежда.– Пан Анджей, все можно устроить! Я говорила с ксендзом. Он знает, как дать отдохновение мятущейся душе!
Не могу сосчитать, сколько раз мне приходила в голову мысль, что я сошла с ума. С тех пор как я поселилась в Руде, со мной это случалось все чаще и чаще. Сначала незнакомка, прогуливающаяся рядом с моим домом, затем могила, которая исчезает, и теперь я устраиваю похороны человека, о существовании которого до недавнего времени не знала.
Шимон подозрительно смотрел на меня, но ничего не говорил.
– Ну что ты так смотришь? Наверняка это не будет лишним, – сказала я.
– Конечно, – признал он мою правоту. – Я вижу, ты полностью убеждена в правильности того, что делаешь.
– Не так чтобы полностью, но в принципе – да.
– Давай лучше прогуляемся. Луна с удовольствием посетит места, о которых рассказывал пан Анджей.
Мы долго гуляли. Я хотела собрать землю с берега прудов Стефанского и из леса недалеко от дома. Я не знала, что еще положить в урну. Кое-какие вещицы должны были сохраниться.
В ту ночь я долго сидела, глядя в камин. Это из него Куба Ржепецкий разметал огонь?
Как же запутанны бывают человеческие судьбы.
Через несколько дней мы все встретились на кладбище. Подготовка таких похорон не требовала особых усилий. Ни с нашей стороны, ни со стороны священника.
Пан Анджей надел строгий костюм и выходную обувь. Даже побрился. Траурная процессия была небольшой. Только пан Анджей, священник и я. Даже Шимона не было, потому что дежурил. А дежурство не отменишь. Я глядела на старика, который, несмотря на то, что давно отошел от Бога, очень верил, что молитва и освящение памятных вещей помогут Анне обрести упокоение.
Хотелось бы когда-нибудь во что-то так поверить.
Когда смотрела на его полуприкрытые глаза, я знала, что попала в Руду не случайно. Судьба поставила передо мной конкретное задание, которое мне удалось выполнить.
В урну мы положили немножко «сокровищ»: полотняную салфетку, отделанную кружевом, с вышитыми инициалами «А. Д.» и шелковые перчатки, которые нашли на чердаке. Наверняка они принадлежали Анне. А кому еще? Из мешочков высыпали землю. Ту, что я собрала с берега пруда, и ту, что из леса. С места, где, как мы считали, Куба Ржепецкий мог похоронить свою любовь.
Момент был торжественный. Я чувствовала огромную благодарность священнику за то, что он исполнил мечту пожилого человека. Я еще не видела пана Анджея таким радостным. Он улыбался, и солнце весело отражалось в его серых глазах.
«Освободи от всякого греха душу той, чьи останки мы здесь предаем земле. Прими ее на небеса, чтобы она могла со святыми бесконечно радоваться в Тебе».
Слова священника еще долго звучали у меня в ушах. Я действительно надеялась, что именно это и было нужно Анне. Что она, где бы ее останки ни находились, обретет покой, а значит, и пан Анджей будет счастлив.