Через костры и пытки

Двенадцать лет. Уже одно это говорит о том, насколько серьезно Спиноза подошел к работе, в которой изложил основные принципы своей философии. Двенадцать лет было посвящено трактату, в котором систематизированы воззрения Спинозы по основным проблемам философского знания.

Но еще до «Этики» идеи Спинозы становятся известными во многих странах мира. Самые блестящие умы Европы стремятся совершить паломничество в Нидерланды, чтобы лично познакомиться со знаменитым философом. Его посещает математик и оптик Иоан Гудде, на закате жизни Спинозы к нему приезжает один из знаменитейших философов современности Готфрид Вильгельм Лейбниц, считавший для себя честью лично встретиться с замечательным мыслителем. Спиноза ведет переписку со многими философами своего времени.

У всех, кто знакомился со Спинозой, этот необыкновенный человек вызывал чувство восхищения и преклонения. Он был истинным философом, у которого разум всегда возвышался над эмоциями. Он не предавался переживаниям в самые трудные дни своей жизни. У него была цель. У него были идеи, которые надо было реализовать в научных трактатах. Эта редкая целеустремленность мыслителя поражала всех, кому доводилось встречаться с ним.

Ученый секретарь лондонского королевского общества, посетивший Спинозу в изгнании, писал о нем восторженные строки: «Живой родник мудрости, он зажигает, возносит, ведет вперед. Доброжелателен, чист душою, скромен, величав, гордый потомок библейских пророков».

Фельдмаршал Шарль де Времан, познакомившись со Спинозой, отмечал: «Его ученость, искренность и скромность являются причиной того, что все люди духа… считали себя обязанными бывать у него, чтобы выразить свой восторг и восхищение».

Он не искал славы, не стремился к жизненным благам. Когда, позднее, король Франции передаст ему свое желание назначить философу пожизненную пенсию, если тот посвятит ему какой-либо трактат, Спиноза горделиво отклонит это предложение. Он бросит ставшую впоследствии крылатой фразу: «Я посвящаю свои сочинения только истине». И это человек, живший в нужде, для которого королевская пенсия значила бы слишком много. Спиноза отказался от нее, не погрешив против своих принципов.

В 1670 году Спиноза перебрался в Гаагу. В этом же году вышло в свет его сочинение, которое вызвало протесты со стороны духовенства всех мастей. Это был «Богословско-политический трактат». Спиноза заранее знал, какое бешенство вызовет он у защитников религии, и предусмотрительно не поставил свое имя на обложке книги. Это было сделано очень мудро, ибо Синод южной Голландии вынес специальное решение об этой книге, «столь дурной и богохульной, какой… свет не видал». Синод требовал изъятия и сожжения «Трактата», розыска автора и предания его суду «без всякого снисхождения».

Что же так напугало защитников религии в этой книге? Да то, что книга эта, как писал один из противников Спинозы, «устанавливает нечестивейшее естественное право и, потрясши авторитет священных книг, открывает широко двери безбожию».

В «Богословско-политическом трактате» Спиноза пытается с научных позиций дать анализ книг Ветхого завета — одной из частей Библии. Он тщательно исследует Ветхий завет, стремясь установить, когда и при каких обстоятельствах написана та или иная библейская книга, выявляет разночтения и противоречия «священного» писания. И это все для того, чтобы прийти к выводу, что «священное» писание отнюдь не божественное творение. А раз так, то нелепо говорить о том, что все науки, все разумные суждения людей должны быть подчинены библейским догмам.

Спиноза прямо заявляет: «Я не могу достаточно надивиться, что разум — величайший дар и божественный свет хотят подчинить мертвым буквам, которые могли быть искажены человеческой недобросовестностью, и что не считается каким-либо преступлением говорить недостойное против ума… и утверждать, что он непорочен, слеп, развращен, но почитается за величайшее преступление думать подобно же о букве и изображении слова божьего».

«Мертвыми буквами» именует он тексты священного писания, которые проповедники религии считают богодухновенными истинами. Это же удар по всей религии, по ее догматам, веками объявлявшимися незыблемыми и вечными.

Что касается религии, то она, по мнению Спинозы, основана на невежестве. Люди не знают законов развития природы, не могут использовать их в своих интересах, потому и обращаются они к вере в сверхъестественное. И в этом все религии сходны между собой. Нет религий истинных. Они все ложны и служат государственным властям как орудие закабаления и подчинения масс. «…Высшая тайна монархического правления и величайший его интерес заключается в том, чтобы держать людей в обмане, в страхе, которым они должны быть сдерживаемы, прикрывать громким именем религии, дабы люди сражались за свое порабощение как за свое благополучие, и считали не постыдным, но в высшей степени почетным не щадить живота и крови ради тщеславия одного какого-нибудь человека…».

Эти строки написаны три столетия назад. Надо было быть мудрецом, чтобы уже тогда вскрыть важнейшую функцию религии в эксплуататорском обществе — защиту интересов власть имущих, показать, что господствующие классы используют ее для того, чтобы держать в подчинении и страхе людей.

Спиноза сбросил с религии ореол святости, спустил ее с небес на землю, сделав попытку раскрыть ее социальную роль в жизни общества.

Это было для церковников ударом. Да и не только для них. Вся книга вселяла страх в тех, кто считал себя христианином. Некий Вильгельм ван Блейенберг, переписывавшийся со Спинозой, откровенно высказался, что «эта книга полна любопытных, но поистине ужасных открытий, которые могли быть почерпнуты только в аду. Всякий христианин и даже всякий здравомыслящий человек должен ощущать неподдельный ужас при чтении этой книги. Ибо автор ее направляет все усилия к тому, чтобы разрушить христианскую религию и все надежды наши, на ней основанные, взамен чего он вводит атеизм».

На свете было много еретиков, заявляли защитники религии, но такого, как автор «Богословско-политического трактата», еще не было. Профессор Музеус из Йены в своем опровержении этого трактата писал: «Диавол совратил великое множество людей, находящихся на службе у него и направляющих все старания к тому, чтобы ниспровергнуть все, что есть в мире святого. Но можно, право сомневаться, чтобы кто-либо между ними работал над разрушением всякого божественного и человеческого права с такой силой, как этот лжеучитель, рожденный на погибель религии и государства».

Эти оценки верных христиан, современников Спинозы, свидетельствуют о том, что философ попал в цель. Действительно, трудно вспомнить другое философское произведение до «Богословско-политического трактата», которое с такой силой нанесло бы удар по религии, раскрыв ее назначение.

Слыша подобные суждения о своем «Трактате», Спиноза еще раз убеждался, как мудро он поступил, выпустив книгу анонимно. Можно себе представить, в каком бы положении он очутился, если бы религиозным мракобесам стало известно, кто написал «Трактат». А так они могли лишь строить предположения, упоминая имя Спинозы. Но одних предположений было мало для того, чтобы стереть его имя с лица земли.

Ну а Спиноза как будто стоял в стороне от всей этой шумихи, лишь прислушиваясь к ней, но не вмешиваясь в полемику, которая шла вокруг его сочинения. Впереди у него было много дел. Он торопился, ибо чувствовал, как подбирается к нему тяжелая болезнь. Часто наступали приступы кашля, которые душили его. Он понимал, что жить осталось недолго, хотя ему не было и сорока лет. И торопился, очень торопился.

Он не любил шума, старался держаться в уединении, чтобы иметь возможность спокойно писать. Однако слава о нем непроизвольно опережала это желание. Он получал множество писем от людей, которые хотели услышать мнение Спинозы по тому или иному вопросу, поделиться своими мыслями с великим философом. Эта переписка отнимала много времени. А он дорожил временем. Главным для него сейчас была «Этика», которую он должен завершить.