Через пески

– Теперь мы знаем, что из нас получатся отличные родители.

Глоралай закатила глаза, и Коннер поцеловал ее в щеку.

– Я тебя люблю, – сказал он.

Прежде чем она успела ответить, Коннер вышел, оставив ее со своим братом и посудой.

– Роб, – помахала она мальчику. Тот наконец поднял взгляд и отодвинул от уха один наушник. – Поешь, – сказала она, показывая на чашку.

Он взглянул на чашку так, словно увидел ее в первый раз.

– ЙОГУРТ, – чересчур громко произнес он. – СПАСИБО.

Роб ел одной рукой, продолжая работать другой. Глоралай помахала снова, и Роб снял наушники.

– Твой брат ненадолго оставил тебя со мной… – (Роб огляделся вокруг и, похоже, заметил, что Коннера нет.) – Сегодня мне нужно идти к колодцу. Есть то, чем ты можешь заняться там?

Роб кивнул. Протянув руку, он нажал кнопку на маленьком плеере, и музыка смолкла.

– Угу. Я уже почти готов испытать эту штуку. Слушай, ты знаешь, сколько киловатт дает тамошний ветрогенератор?

– В это время дня? Где-то два с половиной. Но ночью, когда ветер стихает, меньше двух.

Взяв кувшин с использованной водой, она ополоснула чашку Коннера, потом свою, протерла их и отставила в сторону.

– Сколько потребляет насос? – спросил Роб.

– Меньше киловатта. А что?

– Хорошо. Более чем достаточно. Угу, я могу пойти с тобой через несколько минут.

Глоралай подошла к нему и посмотрела, что он делает.

– Как все это поможет устранить протечки в насосе? – спросила она.

– Это? Никак. Оно для другого.

Глоралай провела пальцами по волосам, борясь с желанием выдрать каждую прядь.

– Так это все не для насоса? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. – Коннер говорил…

– Угу, я знаю, что он говорил.

Роб развернулся на стуле и открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но передумал и продолжил работу. Затем, однако, он вновь повернулся к Глоралай, наклонив голову.

– Что такое? – спросила она.

– Дашь слово, что никому не скажешь?

– Могу. Сдерживать злость мне куда сложнее.

Роб нахмурился:

– Ты злишься?

– Стараюсь не злиться. Так для чего все это, если не для устранения протечек?

Роб глубоко вдохнул и выдохнул:

– Ладно, но пообещай, что не расскажешь Коннеру. Это для его же блага.

Глоралай помахала рукой, давая знак продолжать.

– Лучше, если я тебе покажу, – сказал Роб. – Можешь принести мне его маску? Она на…

– Поняла, – кивнула Глоралай. Подойдя к стеллажу для снаряжения, стоявшему возле двери, она отсоединила маску Коннера от его костюма и принесла Робу. – Только не нырять, – предупредила она.

– Не буду, – пообещал Роб.

– И не убегать. А то мне светят неприятности.

Роб закатил глаза:

– Хорошо. Можно мне маску?

Глоралай протянула ему маску. Роб повернул маленький монитор так, чтобы он был виден обоим, и подключил его к маске Коннера.

– В общем, Коннер сделал записи заплаток, которые он ставил, и я использовал их для более точных измерений. Вот его ремонты несколько дней назад. – Он коснулся кнопки на экране и принялся двигать менявшие форму цветные пятна, пока не нашел то, что искал. Глоралай лишь несколько раз видела сделанные дайверами записи, но узнала цветовую палитру и странный облик видимого под песком мира. – Вот влажный песок, который дайверы называют «кашей». А это подводящая труба. – Он показал на яркий красно-оранжевый цилиндр, пронзавший голубоватую массу. – А здесь мы видим следы.

Роб провел двумя пальцами по экрану, увеличивая изображение, пока оно не превратилось в четкий голубой кристалл.

– Следы повреждений трубы?

– Нет. Следы Коннера. Его нырков. – Роб постучал по кристаллу на экране. – Это остатки пескамня. Сжатый кремний. Иногда мы создаем его специально. Но такой кремний можно получить и случайно. У Коннера выходит именно так. Осколки пробивают трубу каждый раз, когда он к ней ныряет.

– Как можно случайно получить такое? – спросила Глоралай.

– Из-за неисправности, – сказал Роб. – В оголовье маски или тут. – Он постучал по собственной голове.

Глоралай стала переваривать услышанное:

– Полагаю, если бы дело было в оголовье, ты не просил бы меня ничего не говорить Коннеру.

– Знаешь что? – усмехнулся Роб. – Ты для него чересчур умная. Да, именно это я и хотел сказать. Коннер думает слишком о многом или сосредотачивается вовсе не на том, на чем надо. А может, все из-за того, что он не закончил дайверскую школу. Но в любом случае дело не в оголовье. Я идеально настроил его. Проблема в том…

– Проблема вот в чем: если ты скажешь ему, что дело в нем самом, станет только хуже?

– Э… именно. Как я сказал, ты чересчур умна для него.

– А для тебя – чересчур стара, так что хватит флиртовать.

Роб покраснел и снова повернулся к экрану.

– В общем, я начал размышлять, как устранить изначальную причину. Похоже, главная проблема – в том, что в насос сыплется песок. Некоторые предлагали переместить насос, или поискать другой источник, или поднять насос повыше и удлинить трубопровод. Когда я услышал об этом последнем предложении, то вспомнил, что говорил мне Палмер про свой нырок к Данвару. Они сумели нырнуть так глубоко потому, что имели фору, ту шахту из пескамня, которая удерживалась на месте без помощи дайвера. Егери, дайв-мастер, который все это устроил, был старым другом Грэхема. Он постоянно заходил в мастерскую и интересовался записывающим оборудованием – ему хотелось сохранить на будущее свои долгие нырки, извлечь больше данных, заглянуть глубже, сделать копии и все такое. Я подумал, что, возможно, Егери использовал запись и постоянный источник энергии, чтобы поддерживать форму шахты…

– Кажется, я уже ничего не понимаю, – прервала его Глоралай.

Роб задумался о том, как сделать свой рассказ понятнее.

– Наверное, лучше показать, – сказал он. – Давай испытаем эту штуку. Поможешь мне перетащить все это?

Пока Роб трудился, Глоралай сидела в тени тента водяного насоса. Она подперла два его угла, воткнув в песок длинными кусками арматуры, чтобы Роб мог легко добраться до кожуха. Брезент отбрасывал на горячий песок прямоугольную тень. Над ними поднимался и опускался рычаг насоса, пронзительно скрежеща – так, будто умолял смазать его. Работавшие в тот день сизифы выносили песок через туннель, проделанный в стене большой воронки внутри дюны. Чтобы остановить медленное погружение насоса, вокруг него проделали еще одну воронку, с более крутыми стенами. Но Глоралай знала, что это лишь вопрос времени. При слишком большой крутизне стен все обрушится, и насос будет похоронен в песке.

Роб подсоединил что-то к насосу и подтащил несколько толстых мотков провода к двум дайверским костюмам, которые положил с двух сторон кожуха. Костюмы раскинулись на песке, будто звезды, широко разбросав руки и ноги, их позы выражали радость или ликование. Глоралай подавила желание нарисовать на песке, там, где должны были находиться головы дайверов, две улыбающиеся рожицы.

Подключив провода к костюмам, Роб подсоединил к этому замысловатому сооружению свой планшет и оголовье. Затем уселся в тени, скрестив ноги, и надел оголовье на лоб.