Через Сибирь

Мы хотели купить оленины, но её нигде не продавали. Несколько юраков с оленем, которые приезжали сюда, буквально за несколько часов до нашего прибытия отправились дальше на восток, в тундру.

Тут проживали двое политических ссыльных, как нам сказали. Лорис-Меликов, пока мы были заняты покупками, отправился поговорить с ними. Когда он подходил к домику, где они жили, он услышал переборы гитары и пение, сразу заставившие нашего друга вспомнить о доме. Наверное, ссыльные коротали время за воспоминаниями о родных местах и бокалом вина. Лорис-Меликова очень хорошо приняли — и он даже не удивился, когда в компании обнаружилось двое его земляков с Кавказа. И даже более того — из его родного местечка, так что они прекрасно знали всю его родню. Мир действительно мал. Немного погодя к ним в гости зашёл и я и тоже был прекрасно принят.

Один из ссыльных был армянином 24 лет, он жил здесь с 1912 года. Он принадлежал к партии дашнакцутюнов, которая боролась за образование независимого государства Армения. Он получил пять лет ссылки за свою деятельность и отбыл из них уже три.

Второй ссыльный был грузин в годах. Он только что приехал в Сибирь и жил в деревушке к югу отсюда у реки. Он приехал навестить своего земляка. Сослан он был на три года, а причины и сам не знал. Он был в гостях у больного друга в Ростове-на-Дону, когда его неожиданно арестовали и отправили в Сибирь. Полицейский заявил ему, что его видели в Ростове в 1899 году, когда там была какая-то заварушка. Грузин признал, что действительно был в городе в это время, но ни в каких беспорядках участия не принимал. Полицмейстер же в Туруханске позже объяснил нам, что грузина обвиняли в каком-то воровстве, быть может, по политическим причинам. Этот ссыльный был очень красив, с тёмной короткой бородой, смуглый, с чёрными волосами и карими меланхолическими глазами, в которых, вне всякого сомнения, легко мог загораться огонь страсти. Говорят, что грузины очень вспыльчивы и легко вступают в драку. Наш знакомый был из аристократической семьи и хорошо знал кузенов Лорис-Меликова.

Жилось здесь ссыльным спокойно, но они жаловались на полнейшее безделье, которое очень их удручало. Им нечем было заняться, они могли только читать. Работы для них здесь не было. Охотой им заниматься было позволено, но для этого требовалось оружие, а ссыльным его иметь не разрешалось. В результате оставалась лишь рыбная ловля. Они старались сделать так, чтобы время летело побыстрее, и мечтали о том счастливом мгновении, когда отбудут ссылку и смогут вернуться домой.

Политическим ссыльным государство давало 15 рублей в месяц, чтобы они не умерли с голоду. Но если они находили работу и что-то начинали зарабатывать сами, их лишали этой ежемесячной поддержки.

Эти 15 рублей в месяц — ничтожная подачка, хоть и сделанная из лучших побуждений.

В этой стране, где всё очень дорого, на 15 рублей нельзя ни жить, ни умереть. Когда «политические» прибывают на определённое им место ссылки, местные крестьяне не могут позволить им умереть с голоду и берут на постой за имеющиеся у них гроши, а также ещё и кормят их. Так что содержание ссыльных ложится на плечи местных жителей.

Но наши два знакомца ни в чём не нуждались, потому что были достаточно обеспеченными людьми.

Отец армянина совершил в прошлом году длинное путешествие к месту ссылки сына, но оказался в Енисейске очень поздно — последний пароход, отправлявшийся в нужном ему направлении, только-только ушёл. Ждать случайного попутного судна он не мог, поскольку должен был вернуться домой к сбору винограда. И пришлось ехать ему обратно на Кавказ, не повидав сына, и, что было гораздо хуже, сын не повидал отца и не узнал новостей из дома.

В 90 километрах от места нашей стоянки в тундре находятся богатые залежи угля. По качеству он ничуть не хуже лучшего кардифского — во всяком случае, так говорят. Об этом месторождении известно уже очень давно, но к постоянным разработкам его так и не могут никак приступить. В 1905 году смогли добыть лишь 500 тонн, которые перевезли на оленях в Дудинку и отдали большой правительственной экспедиции. Утверждают, что качества он был отменного.

Нет никакого сомнения в том, что у этого месторождения большое будущее. Построить 90 километров железнодорожного полотна через тундру от залежей до Дудинки несложно, несмотря на вечную мерзлоту. И когда строительство будет завершено, вывозить на Енисей уголь окажется проще простого. И это будет иметь большое значение для развития пароходства по этой великой реке.

Суббота, 6 сентября.

Разница между высоким восточным берегом и низким западным тут сразу бросается в глаза. Поскольку дело мы имеем с мягкими породами берегов, то объяснить это можно исключительно вращением Земли, о чём я уже много говорил выше.

Я сижу и раздумываю над этим, а мы продолжаем идти вдоль берега вверх по Енисею. Первым указал на эту особенность русских рек естествоиспытатель фон Бэр [66] . Он объяснил это вращением Земли, но эта гипотеза вызвала, как и следовало ожидать, многочисленные возражения. Я очень хорошо помню одну статью, которую прочитал и автором которой, по-моему, был немецкий океанограф Цеприц [67] . Так вот, в этой статье он при помощи математических расчётов пытается доказать, что вращение Земли отражается на текущей речной воде тем, что вода принимает некоторое наклонное положение. Только поэтому, по его мнению, уровень воды у правого берега выше, чем у левого. Но на самом деле это не имеет никакого значения, а разрушительная работа течения должна, по мнению немецкого профессора, быть одинакова у обоих берегов.

66

Бэр Карл Максимович (1792–1876) — русский естествоиспытатель, основатель эмбриологии, плодотворно работал в области антропологии, создав систему измерения черепов. Участник экспедиций на Новую Землю (1837) и на Каспийское море (1853–56). В 1857 году высказал положение о закономерностях подмыва правых берегов рек в Северном полушарии и левых — в Южном (так называемый закон Бэра). Он — один из учредителей Русского географического общества.

67

Цеприц Карл (1838–1885) — географ, профессор физической географии. Рассмотрев вопрос теоретически, пришёл к заключению, что избыток силы воды у правого берега настолько незначителен, что он может быть парализован целым рядом других условий.

Если я не ошибаюсь, он утверждал именно это. Но он допустил огромную ошибку, говоря, что речная вода течёт с одинаковой скоростью в любой реке на любой глубине по всей широте реки и в любой точке земного шара. В действительности это не так. Река не может течь через озеро, если по всей ширине озера будет одинаковая сила течения. Наоборот, в силу вращения Земли течение непременно будет отклоняться к правому берегу озера, и чем севернее озеро расположено, тем сильнее будет отклоняться течение. То же самое будет происходить и в широкой реке. Вода течёт в ней с разной скоростью. Струи, текущие быстрее, уйдут к правому берегу, а значит, течение там будет сильнее. Если же вспомнить, что разрушительная сила воды возрастает в шестой степени к скорости течения, то станет понятно, что речное течение достигает наибольшей глубины именно у правого берега, который и подмывается намного больше левого.

Если же река относительно узкая, но глубокая, это не так заметно, ибо нет особой разницы в скорости течения на всей её ширине. Однако если речь заходит о такой большой и полноводной реке, как Енисей, разница между берегами резко бросается в глаза, а разрушение берега происходит очень быстро из-за его мягкости и рыхлости.

Твёрдых пород тут практически нет, везде песок и глина. Во многих местах я видел горизонтальные обвалы берега — так разрушаются эти материалы. Большая часть песка и глины осталась здесь с недавних, с точки зрения геологов, времён — когда тут было дно морское. В этих местах очень много останков морских животных, которые свидетельствуют об этом. Затем море отступило (или поднялось дно?), и ранее покрытые водой равнины выступили на поверхность. В некоторых местах эти равнины и в наши дни покрыты речными отложениями.

Кое-где глина удивительно тёмного цвета. Похоже, такой оттенок ей придаёт уголь или торф. Но последнее менее вероятно.

На всём протяжении Енисея по его берегам раскиданы валуны — иногда очень большие, в половину роста человеческого. На обрывах, наверху, таких валунов практически нет — то есть их не видно выше уровня половодья. Зато очень часто они попадаются на отмелях у самой воды. Не видел я валунов и «внутри» обрыва, поэтому у меня нет оснований предполагать, что они были вымыты водой из земли. Значит, камни попали сюда в позднейшие времена. Примечательно, что их больше у восточного — правого — берега.

Некоторые из них очень угловатые и похожи на обломки утёса или скалы, как будто были принесены сюда во время ледникового периода. Другие явно отшлифованы водой. Но не до такой степени, как бывает отшлифована галька. Я могу найти лишь одно удовлетворительное объяснение их появлению здесь: камни принесены сюда речным льдом, по крайней мере самые крупные из них. Однако некоторые экземпляры такого размера, что трудно представить, как их тащило льдом. Некоторые глыбы, как я уже говорил, почти достигают высоты человеческого роста. Тут надо вспомнить, что лёд может притащить и не такие грузы, особенно весной, во время ледохода, когда из льдин вырастают настоящие торосы, которые стремительно уносит вниз бешеное течение. Именно в это время лёд может сдвинуть с места практические любые «грузы» и протащить их по дну или по берегу на некоторое расстояние. И если за один ледоход камни сдвигаются на небольшой отрезок, то с течением лет они могу преодолеть большое расстояние. Более мелкие камни, вмёрзшие в лёд, потоком во время половодья может унести сразу очень далеко. Откуда эти камни притащил лёд и какой именно путь они проделали, сказать не могу, поскольку у меня не было возможности исследовать их геологическую природу, а также вообще заняться изучением имеющихся здесь пород. Однако могу утверждать наверняка, что их принесло издалека, поскольку на большом отрезке верхнего течения Енисея горных пород не встречается [68] .

68

В 1893 году в Сибири дальше к северу на побережье я видел большие каменные глыбы, которые, насколько я понимаю, принесло туда во время ледникового периода. Но как далеко на юг распространено это явление, сказать не могу. (Примеч. авт.)