Черная кровь

Голос его был громким, несмотря на внешний вид.

— Жильца привела к тебе, Лим, — отозвалась Кирма. — Показывай свободные комнаты, желательно те, которые на долгий срок проживания.

Лим сделал пару шагов по направлению Энринны и внимательно посмотрел в ее глаза.

— Нет, — выдал он. — Не покажу.

— Это ещё почему? — удивилась Кирма.

— Потому что я всяким этим, — он недовольно наморщился, — жилье не выдаю. Хоть убей!

— Что же ты так грубо моей помощнице отказываешь?

— Вкус у тебя плохой к старости лет стал, племянница. Особенно на помощниц. Тьфу ты.

— Это я-то на старости лет? — Кирма фыркнула. Выглядела она на самом деле ещё молодо, и по человеческим меркам ей можно было дать лет тридцать семь. Вампиры, правда, в тридцать семь выглядели на двадцать семь, а в двадцать семь — на двадцать два…. Достигая определенного возраста, они начинали стареть в два раза медленнее простых людей.

Энринна, кажется, уже поняла причину отказа Лима устраивать ее в своем доме. И эта причина была донельзя проста — раса. Он, в отличие от Кирмы, сразу понял, кто Энри такая.

Вира.

Она, наверное, даже хотела что-то сказать или предложить Кирме уйти отсюда, но на пороге гостинки появилось новое лицо.

Это была девушка. Довольно молодая: на первый взгляд ей нельзя было дать больше, чем Энринне. На ней красовалось темно-зеленое платье до колен, укрытое цветастым платком, а ее рыжевато-русые волосы были собраны в толстую косу, которая достигала талии.

Она обвела взглядом темных глаз всех собравшихся и бесцеремонно вошла внутрь, кивнув Кирме.

— Фефина? — нахмурился Лим.

Уж не та ли это Фефина, что…

— И я рада тебя видеть! — задорно воскликнула она.

Лим сморщился ещё больше и попросил:

— Будь тише. Что привело тебя сюда?

— Какой сложный вопрос! Дорога. Брусчатка.

— Ты как всегда оригинальна.

— Я знаю, — она кивнула. — Но вообще-то — кое-какие дела. Потом скажу. А, и ещё. Уж прости, Лим, я стала случайным свидетелем… Слушателем… В общем, ты почему так плохо с гостями обращаешься?

— Может, ты не будешь учить меня манерам? Яйцо курицу не учит.

Кажется, старик Лим был уже и вовсе не рад, что вообще вышел из своей комнаты.

Фефина рассмеялась и заметила:

— Курица из тебя плохая. Скорее, старый вредный петух, — она показала ему язык и посмотрела на Энринну. — Ты ищешь жилье?

— Меня зовут Риной.

— Фина. Вы зря с Кирмой пришли сюда, в самом деле. Лим у нас очень принципиальный. Поэтому я могу предложить тебе жилье у себя.

Догадки Энринны подтвердились: эта девушка была той самой Фефиной, у которой есть гостинки и о которой так нелестно отзывалась Кирма.

— Сколько? — задала единственный вопрос Энри.

— А ты мне нравишься, — Фефина рассмеялась вновь. — Мало. Но это зависит от того, что ты выберешь в свое личное пользование. Пойдем смотреть?

Энринна бросила вопросительный взгляд на Кирму, но выражение лица той показывало: делай, что хочешь, все равно с первой гостинкой мы прогорели.

И тогда Энри согласилась:

— Пошли.

Фефина кивнула и, пообещав Лиму вскоре вернуться, выскочила за дверь. Энринна и Кирма пошли за ней. Вот только Энри двигало любопытство, а Кирмой — долг перед той странной девушкой, что она подобрала вчера на рынке.

Энринна ожидала, что идти придется долго, хотя бы пару грио. Но Фефина сделала всего лишь несколько шагов от крыльца и повернула в закоулок — небольшую щель между почти такими же домами, какой был у Лима. И перед взором Энри появился… ещё один такой же дом!

В этой части города они все были одинаковыми. Так и заблудиться можно.

— Да-да, мы уже пришли, — ответила на незаданный вопрос Фефина. — Заходите, что ли.

Комната такого же размера, какую только покинули травница со своей помощницей, все-таки отличалась от комнаты Лима. Она была яркой: оранжевые стены, зеленая мебель. Чересчур ярко. Но зато — как бы глупо это ни звучало — почти уютно.

К слову, мебели в этой комнате было раза в три больше. А в золотых кадушках стояли цветы.

— Нравится? — спросила Фефина.

— Необычно, — заметила Энринна.

Кирма только поморщилась. Она, кажется, была здесь ранее, и всю эту красоту не оценила ещё тогда.

— Сейчас я кое-что посмотрю… — Фефина взяла толстую тетрадь с большой стойки, похожей на прилавок, и пролистала ее до последней исписанной страницы. Потом она некоторое время читала то, что там написано, и наконец выдала:

— Две комнаты свободно. Одна на первом этаже, другая на втором. Та, что на втором, дороже, потому что с балконом. Что будем смотреть? Обе?

— Ту, что на первом.

— Хорошо, — Фефина захлопнула тетрадь и повернулась к Энринне. — Она прямо вот тут. За моей спиной. Сейчас…

Она достала из кармана, который Энри заметила только сейчас, связку ключей и отомкнула дверь, расположенную там же, где личные покои Лима. Через десятую часть грио она распахнула ее, и взору Энринны предстала совершенно обычная, опрятная комната, на этот раз без ярких цветов: выдержана она была в светлых тонах.

— Три энге — один день. Дешевле не могу.

Комната Энринне понравилась. Но цена… Сейчас таких денег у Энри нет.

Она повернулась к Кирме и вопросительно взглянула на нее. И Кирма, решившись, произнесла:

— Берем. Записывай на Рину… Фефина. Пока что оплачу я. Считай, что это моя предоплата за твою работу.

Энри кивнула. И в глазах ее стояла благодарность.

Глава 2

Цветки эристы были мелкими и цвет имели небесно-голубой — это Энринна отметила тогда, когда, дрожа, стояла за прилавком и дожидалась тех магов, что приходили сюда вчера.

Пахла эриста тонко и очень нежно. Вокруг нее будто находился неощутимый флер невинности и всего того светлого, что только может быть в человеке. Или в маге. Или в вампире. Раса в этом случае не имела никакого значения. И сейчас этот флер окутывал не только тонкие зеленые стебельки, сложенные один к одному, но и взволнованную Энри.

Этих магов — вернее, охотников, так назвала их Кирма, она опасалась. Но отказаться от встречи с ними она не могла, ведь теперь Энринна по-настоящему работает у Кирмы: вчера она оплатила ей комнату на неделю вперед. И, уходя, произнесла строго: