Черная невеста

И наконец:

– Вы представляете, какой ужас! Мы думали, они Смиты, а они… Это Инмэн и его жена! Какой кошмар!

– Позвольте, но ведь их же оправдали?! И после процесса они уехали в Австралию…

– Что-то я не замечала у нас под окнами кенгуру, Дафна, милочка!

Тем временем в полицейском участке вовсю кипела жизнь. Стивен Хантер изъял для личных нужд кабинет Мэтью Бренарда и расположился там, отдавая приказания и то и дело отвечая на телефонные звонки из Лондона. Джонни Сайкс метался, как джинн, и то подносил боссу кофе, то выслушивал его излияния, то передавал дальше указания инспектора.

– Итак, джентльмены, что у нас получается? Шесть лет назад за убийство восьми человек были арестованы Джозеф Инмэн и его жена. Он выслеживал жертвы – обычно это были молодые женщины – заманивал их и убивал, а жена, которая обо всем знала, помогала ему. Мотивом их действий можно было счесть ограбление, но почти во всех случаях добыча оказывалась мизерной. Похоже, они убивали потому, что им просто это нравилось, и даже психиатры не нашли другого объяснения. Инмэнов признали совершенно вменяемыми и должны были повесить, но на суде благодаря ловкости адвоката их оправдали, и они покинули страну. По одним слухам, они уехали в Австралию, по другим – в Южную Америку, но так или иначе, где-то они ухитрились сменить фамилию, а Инмэн вдобавок отрастил бороду, чтобы его не узнали. Жене приходилось тяжелее – одна из жертв, защищаясь, успела перебить ей ногу, поэтому Милдред Инмэн сильно хромала.

Мэтью Бренард, присев на край подоконника, протирал очки. Он старался сохранять спокойствие, слушая рассуждения инспектора, но руки сержанта дрожали. Джонни Сайкс, стоя возле стены, благоговейно внимал каждому слову своего начальника.

– В конце концов они вернулись в Англию, решили поселиться в деревушке и изображать мирных жителей. Они выбрали дом на отшибе, чтобы никто их не беспокоил, и сочинили для себя более-менее подходящее прошлое. Но по понятным причинам им пришлось быть осторожными с прислугой. Для начала они под разными предлогами избавились от старых слуг. Ведь старые слуги всегда недолюбливают новых хозяев и внимательно следят за ними, а Инмэнам это вовсе не было нужно. Наведя в деревне справки, они затем выбрали приходящую прислугу – глухую миссис Фостер, которая предпочитала не покидать кухню, и мечтательницу Молли, которая любила читать книжки и не обращала внимания на то, что творится вокруг нее. Все складывалось хорошо, никто ничего не подозревал, и на новом месте Инмэн принялся за старое. Он снова стал убивать.

Мэтью Бренард вскинул на говорящего потемневшие глаза.

– Лучше бы этих мерзавцев повесили шесть лет назад, – проговорил он срывающимся голосом. – Ведь можно было избежать новых жертв!

– Ну, я не знаю, какими мотивами руководствовались присяжные, отпуская явных убийц, – хищно усмехнулся Стивен, покачиваясь на стуле. – Что было дальше, можно только предполагать. Скорее всего, некто выследил Смитов и прислал им некролог. Они запаниковали и решили бежать, а в деревне объявили, что пару недель погостят у родственников, и отпустили прислугу. Однако седьмого марта к ним наведался убийца и накормил их стрихнином. Письмо он сжег, но не слишком аккуратно, а сам после этого отправился в Лондон – разбираться с тремя бывшими солдатами армии его величества, которые вырезали бельгийскую семью.

– У меня вопрос, сэр, – промолвил Сайкс учтиво. – Почему Инмэны не опасались человека, который седьмого числа явился в их дом?

– Потому, вероятно, что он не внушал опасений, – хмыкнул инспектор. – Не знаю, как ему это удалось, но, если исходить из результата, он добился своего. Теперь вот что: меня интересуют все, кого видели в деревне седьмого марта. В особенности – те, кто околачивался на Оксфорд-стрит, а точнее – возле дома Смитов. Сомневаюсь, чтобы убийца был местным, он, скорее всего, приехал из Лондона. Значит, либо он прибыл на поезде, либо у него была машина. Действуйте, джентльмены, действуйте! Бернард, вас лучше здесь знают, вам больше доверяют. Постарайтесь аккуратно расспросить мающихся бессонницей старых дев, любителей совать нос в чужие дела, ну, в общем, вы сами понимаете. Сайкс, на тебе железнодорожная станция и гостиницы. Конечно, мало вероятности, что убийца там останавливался, а вдруг? Следует проверить все возможности.

Джонни Сайкс кивнул и скрылся за дверью. Что же до сержанта, то он задержался.

– Сэр, если вы не возражаете… Я хотел бы подробнее узнать, что это за дело с тремя солдатами.

Инспектор вкратце обрисовал ему суть происходящего и, морщась, потер переносицу. Ночью Хантер так и не успел толком выспаться.

– Вы давно знаете миссис Тэйлор? – неожиданно спросил он у Бренарда.

– Гм… Прилично.

– А женская интуиция все-таки существует, – усмехнулся инспектор. – Она не хотела, чтобы ее сын общался со Смитами. Кто ее муж, кстати?

– Он погиб на войне.

– Что ж, это упрощает дело, – заметил Стивен. – Будь я на вашем месте, я бы не стал колебаться, мистер Бернард.

Мэтью вспыхнул.

– Мистер Хантер… Меня зовут не Бернард, а Бренард. И я был бы вам очень признателен, если бы вы не коверкали мое имя.

– А я был бы вам очень обязан, если бы вы нашли что-нибудь такое, что помогло бы мне отыскать убийцу, – колюче парировал инспектор. – Этот тип на редкость методичен, он убивает раз в два дня, по нечетным числам, а сегодня, между прочим, уже пятнадцатое. И если он опять кого-нибудь прикончит, вина за это будет лежать в том числе и на мне.

– Простите, сэр, – с достоинством промолвил Мэтью, поправляя очки, – но, по-моему, он делает работу правосудия. Вы же сами сказали, что у Мари Пеллетье не было никаких шансов добиться осуждения людей, которые убили ее семью, а что до Инмэнов, то всем отлично известно, что их вообще оправдали, хотя улики казались неопровержимыми.

И он воззрился на Хантера, не без трепета ожидая, какой ответ тот ему даст.

– Сколько вам лет, сержант? – мрачно спросил инспектор.

– Двадцать шесть.

– Я не буду пускаться в рассуждения о правосудии и справедливости, – сказал Хантер, дернув щекой, – на этих темах ломались головы и поумнее, чем моя. Подумайте лучше вот о чем: готовы ли вы сами, лично вы, прикончить человека за то, что он преступил закон? Вы ведь жили в одной деревне со Смитами, – добавил инспектор, оживившись, – допустим, вы бы узнали, кто они на самом деле. Стали бы вы напрашиваться к ним на кофе, чтобы отравить их стрихнином? А?

Мэтью долго молчал, но в его лице что-то дрогнуло.

– Если бы я узнал, кто они… Я бы сразу же сопоставил отъезды Смита с исчезновениями людей. И я бы без промедления арестовал его вместе с женой.

– Вот видите, – удовлетворенно промолвил Стивен. – Вы бы стали действовать по закону. Вы бы не стали травить убийцу, даже если бы у вас была такая возможность. Тогда какого черта вы защищаете того, кто решил, что имеет право вершить самосуд? Помните, Бренард: да, преступник может вызывать понимание и где-то даже симпатию, но это все равно ничего не меняет, потому что мы находимся по другую сторону. Мы – закон, каким бы несовершенным он ни был. А если мы забудем об этом и перейдем на сторону преступника, что произойдет? Правильно: мир рухнет.

Когда Мэтью Бренард вышел из своего бывшего кабинета, он ощущал не то чтобы реальное головокружение, но, скажем так, головокружение умственного типа. Лондонский инспектор, раньше представлявшийся ему личностью довольно примитивного склада, высказал чрезвычайно мудрую мысль. Закон есть закон, и убийство есть убийство, несмотря ни на что. А раз так, надо отбросить эмоции и…

И тут Мэтью побледнел и попятился, потому что перед ним стояла мисс Тротт.

– Лесли видела, – без всяких околичностей сообщила старая дама.