Чёрная пантера с бирюзовыми глазами

– Нет, – покачала я головой. – Я и не подозревала, что они у меня есть. Просто, когда Линда ударила меня по ноге, я перехватила её лапу и переломила её. Как палку. И остальные потом – так же. А по позвоночнику ударила кулаком. Типа – контрольный выстрел.

– Говоришь, она ударила тебя в четвёртый раз?

Прижав голову к плечу Гейба, я подняла глаза и увидела, что он хмурится.

– Эй, я в порядке! – я попыталась разгладить пальцем его переносицу. – В этот раз пострадали только мои джинсы – когти Линды лишь скользнули по ноге, не оставив даже царапины. И с ног в этот раз она меня тоже не сбила.

– Наши когти дробят даже гранит и закалённую сталь, – удивлённо покачал головой Гейб.

– Ну, значит, я была крепче, – пожала я плечами, хотя этот факт не оставил меня равнодушной. – Запускай дальше.

Всё же потрясающе, насколько неуязвимой я стала! Но не для своих клыков. Я это чётко вспомнила, глядя, как по совету Голоса, пытаюсь прокусить своё запястье до крови. Мои клыки в тот момент оставили в нём весьма глубокие отверстия.

– Ну-ка, ну-ка, – забормотал вдруг Гейб, остановив видео, отмотав немного назад, потом чуть вперёд, листая едва ли не покадрово. И, наконец, остановился и удовлетворённо откинулся на спинку кровати. – Так, говоришь, «чудовище»? «Монстр»?

Я помнила этот момент. Голос сказал мне «обернись», и я выполнила его распоряжение буквально. И в данный момент я смотрела практически в камеру, ну, чуть ниже. Моё лицо было взволновано, но не более того. Никакого оскала, никаких перекошенных ужасом и ненавистью черт. Даже кровь, испачкавшая мне щеки и губы, когда я разрывала зубами свою окровавленную футболку, ничуть не мешала разглядеть меня.

– Монстрик ты мой! – насмешливо проговорил Гейб, и я поняла эту насмешку над ярлыком, который я сгоряча приклеила самой себе.

Теперь, чётко видя себя на достаточно крупном плане, я осознала, что если моё лицо и изменилось, то только в лучшую сторону. Черты лица чуть заострились, стали изящнее, но вообще-то, это всё ещё была я. Большие, ярко-синие, необычного оттенка, глаза, в обрамлении длинных и густых черных ресниц, такие же черные брови при светло-каштановых волосах. Люди думали, что я крашу либо одно, либо другое, не веря, что я такая от природы. Возможно, это моя видовая особенность, я не знаю.

– Ты прекрасна, Миранда, – прошептал Гейб мне в волосы. – Ты прекрасна в любом обличье. Ты видишь это, правда?

– Вижу, – я потянулась и легонько поцеловала его в подбородок. – Спасибо, что показал мне это. Что заставил увидеть. Я ведь ещё долго могла бы заморачиваться. И вообще, за всё – спасибо.

– Не за что, моя девочка. – Гейб наклонился и чмокнул меня в губы. – Ну, что, смотрим дальше?

– Давай, – кивнула я и уже без всякого волнения уставилась на экран. Всё, что я боялась увидеть, я уже увидела.

Дальше мы смотрели молча до тех пор, пока Питер не запрыгнул на ветку, и видео не закончилось. Но и после этого Гейб сидел, не двигаясь, глядя в застывший экран. Наконец, словно стряхнув оцепенение, он зашевелился и глубоко вздохнул, словно бы отходя от шока.

– Семнадцать раз, – негромко пробормотал он.

– Что – «семнадцать раз»? – не поняла я.

– Ты семнадцать раз давала Томасу кровь. Семнадцать раз прокусывала себе запястье до крови.

– Ну... Наверное. Я не считала.

– Я считал.

– Раны зарастали слишком быстро – Томас успевал сделать всего несколько глотков. Вот тебе пример, когда ускоренная регенерация – не во благо.

– Я знал, что ты давала ему свою кровь, даже где-то, на краю сознания, понимал, что тебе пришлось поранить себя. Но столько раз...

– Я в порядке, – я продемонстрировала Гейбу свою совершенно целую руку. – Видишь. Я целая.

Гейб перехватил мою руку и прижался губами к запястью – как раз туда, куда я запускала зубы, чтобы добыть кровь для Томаса.

– Не думал, что смогу любить тебя ещё больше. Не думал, что такое вообще возможно. Я ошибался.

– Гейб, я тоже тебя люблю, – я погладила пальцами его щеку. – И Томаса я люблю. И если бы было нужно, я бы вообще руку себе отгрызла, лишь бы его спасти. Он ведь теперь и мой брат тоже.

Руки Гейба обвили меня, губы прижались к моим губам. Я уже совсем было начала растворяться в его поцелуе, как ноутбук, балансирующий на его коленях, рухнул, оставшись без поддержки.

Я ахнула, и, рванувшись, успела его поймать, прежде чем он свалился на пол.

– Отличная реакция! – похвалил меня Гейб. – Давай, уберу.

Но некая мысль не давала мне покоя. Словно я чего-то не заметила. Или заметила, но не обратила внимания.

– Подожди. – Я вновь установила ноут у него на коленях. – Включи ещё раз, только на обычной скорости.

Какое-то время я всматривалась в происходящее на экране, пока не крикнула:

– Стоп!

Гейб быстро нажал на паузу. Это был тот самый момент, когда нас с Линдой не было на экране. На земле, валетиком, лежали Томас и Лаки.

– Да, всё верно, я не ошиблась, – вглядевшись в экран, удовлетворённо кивнула я.

– Ты о чем? – недоуменно спросил Гейб.

– Вот, смотри! – я ткнула пальцем в пятно сбоку от Томаса. – Почему здесь хвоя другого цвета?

– Томас свёз её, оттаскивая Лаки, – пояснил Гейб. – Хвоя внизу более влажная, поэтому кажется темнее.

– Гейб, мы думали, что Томас, падая, невольно занял место Лаки, но это не так. Лаки лежал вот здесь. Ты понимаешь, что это значит?

– Линда промахнулась? – удивился Гейб. – Но как? Он же был под самой её лапой.

– Она не промахнулась. Она ударила туда, куда и хотела. Линда и не собиралась убивать Лаки, она лишь хотела потрепать мне нервы. А Томас попал под её когти случайно. Несчастный случай.

Какое-то время мы молчали. Гейб, покусывая губу, смотрел на экран, а я наблюдала за игрой эмоций на его лице.

– Знаешь, она ведь могла меня убить. Я была уверена, что следующий удар будет для меня последним. Но она не сделала этого.

Я замолчала, давая Гейбу время принять решение. Наконец он вздохнул и покачал головой.

– И почему у меня создаётся впечатление, что ты пытаешься выгородить Линду?

Блин, догадался. Придётся сказать правду.

– Потому что я чувствую свою вину перед ней. Я всем говорила, что сломала ей кости, чтобы гарантированно обездвижить. Но для этого было бы достаточно сломать ей только задние лапы. А правда состоит в том, что в тот момент я была безумно зла на неё, и хотела сделать ей больнее. Отсюда и сломанный позвоночник.