Черная папка. Илюха. Давным давно была война…

– Ты, это, не серчай, не хотел я так сильно, обозлился… - начал было Василий.

– Хорошо ты меня приложил, почти как папа…

– Хорошо? Почти как папа? Так это тебя отец так избил? – вскипел Белов.

– Ты о чем? Мы с папой вместе тренировались, иногда от него прилетело «будь здоров» - из школы в … милицию докладные писали. –улыбнулся, вспоминая Илья.

– Я про спину… - пояснил Белов.

– А, это… Это подарки от фрицев, они меня «на пи…роги», приглашали… - уже ухмыльнулся мальчишка и добавил жестко. – Только жалеть меня не надо. Не люблю я это.

– И часто приглашали?

– Сам же видишь, часто…

– Проходите, присаживайтесь, Константин Трофимович!
–

полковник Добровольский настраивался на неприятный разговор. – Что скажете? Курсанта Фролова – на отчисление?

– Илья Петрович, почему на отчисление? – не понял полковника старший лейтенант Булочко.

– Ну… как же… Это же он у нас «светит» так, что будь 1941 год, пришлось бы накидывать отдельную светомаскировку! Кто его так приложил?

– Приложил курсант Белов…

– Вот… командир 3-го взвода. И что сделал мальчик? Неужто скрысятничал? Мне не докладывали…

– Скрысятничал? Отнюдь! Он работал в спаррингах с Беловым и Стекловым. И, что невероятно – победил! Отменный боец!

– Отменный? А я хотел его отчислять… Думал, что все, написанное мне про него моим хорошим знакомым – сказочки… Вот, почитайте…

– Не удивлен… особенно по работе в рукопашной схватке ножом. Очень похоже на его стиль.

– Как считаете, Константин Трофимович, значит – оставлять?

– Непременно – оставлять! Вот бы еще узнать его возраст, сомневаюсь я, что ему 18 лет!

– Этого, не могу сказать, по бумагам -18, доктор оценил в 16, но я не удивлюсь, что окажется – 14! – полковник посмотрел на удивленного инструктора по рукопашному бою. – Шучу я, шучу!

Дальше…

– Вон там, на высотке, три столба поставили… К столбам привязали тела наших разведчиков. Видите? – сержант -наблюдатель показал рукой в сторону укрепрайона немцев.

– Вижу, - глухо подтвердил майор, командир батальона. В бинокль было хорошо видно два окровавленных тела в маскхалатах и одно обнаженное почерневшее от пыток, скорее всего мальчишки.

– Товарищ майор, - чуть не плача продолжил сержант. – Мальчишка-то, живой, еще шевелится…

Майор присмотрелся: мальчишка пытался поднять голову, но удержать ее не хватало сил.

– Живой… - и майор разразился бранью, а потом повернулся к связисту - старшему лейтенанту. – Смирнов, сообщи в штаб дивизии о том, что тут фашисты выставили в полосе наступления полка тела наших разведчиков. Один из них живой.

– Может попробуем отбить? – спросил старший лейтенант. –А?

– Не «А», а – нет! Ты представляешь, сколько нужно будет положить народа, чтоб атаковать эту высотку без артподготовки?

– Так что делать-то? – растерялся старший лейтенант.

– В штаб сообщай! Что делать… - опять матернулся майор.

Через 15 минут на наблюдательный пункт примчался молоденький младший лейтенант. На попытки его остановить, чуть ли не тыкал в лицо солдатам и офицерам удостоверение СМЕРШа. Комбат на НП не было.

– Сержант, -звонким мальчишечьим голосом, обратился младший лейтенант к наблюдателю, доставая свой бинокль. – Где тела разведчиков?

– Вон они, товарищ младший лейтенант, - показал рукой нужное направление сержант.

Младший лейтенант посмотрел, опустился на дно окопа, обхватил голову руками и наблюдателю показалось, что молодой лейтенантик прошептал что-то похожее на «Серый».

«Да, вид не для слабонервных, на мальчишке нет живого места, самого-то трясет. А тут лейтенантик, видать, только после учебки, еще бритвы и пороха не нюхал и такой вид», - подумал, глядя на эту картину, сержант.

– Сержант, в расположении есть снайпер или снайперская винтовка? – глухо спросил младший лейтенант.

– Как же без снайпера, есть…

– Вызовите его сюда, на НП, как можно быстрее!
–

Когда пришел ефрейтор, ротный снайпер, младший лейтенант выдал совсем невообразимое:

– Товарищ ефрейтор, посмотрите, на немецких позициях, к столбам привязаны наши разведчики. Видите?

– Да, товарищ младший лейтенант, вижу. – подтвердил снайпер.

– К центральному столбу привязан мальчик… Приказываю Вам прекратить мучения разведчика.

– Ты охренел, младшой?
– потерял всякую субординацию снайпер.
– Чтоб я… своего, да еще мальчишку?!

– Я приказываю! – настаивал младший лейтенант.

– Да пошел ты… со своим приказом! Только от мамкиной сиськи, с пушком над губой, молокосос! Поплачь еще, что тебя не слушаются… Погоны только получил и приказывает!

Старший лейтенант – связист, положил ефрейтору руку на плечо, успокаивая:

– Леня, спокойнее…

– А что спокойнее? Уж лучше в штрафники, чем то, что он приказывает делать! Младшой, а слабо самому стрельнуть? – не успокаивался снайпер.

– Товарищ ефрейтор, приказываю дать мне винтовку! – глухим, срывающимся голосом, чуть не плача потребовал младший лейтенант.

– Да забери, - ефрейтор отдал винтовку, но в голове у него крутилось, что сейчас психованный лейтенантик может и шлепнуть, с досады и перепугу.

Младший лейтенант взял снайперку, перешел в ячейку, пододвинул одного из бойцов, изготовился к стрельбе – подал патрон в патронник, прицелился, вдохнул, выдохнул и нажал на спуск. Наблюдатель увидел, как дернулось мальчишечье тело – пуля попала в сердце.

Младший лейтенант, с почерневшим лицом, повернулся к снайперу, молча протянул винтовку ефрейтору. Снайпер взял свое оружие, и отметил, что у «лейтенантика» даже руки не трясутся, а ведь перед выстрелом того просто колотило от дрожи. Младший лейтенант, отдав винтовку, пошел от наблюдательного пункта по окопу покачиваясь, как пьяный.

Илья лежал, глядя в стенку.

– Где этот урод? – раздался громкий командный голос во дворе домика, где располагалась группа СМЕРШовцев.

– Товарищ майор! – попытался утихомирить разъяренного офицера - разведчика лейтенант Белов.

– Лейтенант, мне сейчас плевать на все и вся! И на СМЕРШ, и на трибунал! Не вмешивайтесь!

В комнату ворвались майор Смирнов, старший лейтенант Миленкин и еще несколько бойцов.

– Урод, повернись ко мне лицом или я тебя пристрелю, как собаку… - не сдерживался в выражениях командир разведки армии майор Смирнов.